Инверсия за тридевять парсеков - Светлана Липницкая

выплюнула Туоми, с грохотом задвигая дверь и от души пиная ее изнутри. Кай, охнув, захлопотал над получившейся «грыжей».

– Она опять ломает корабль? – напрягся Рим.

Вообще-то техножрецы ладили, но бесшабашная Туоми порой устраивала нам катаклизмы, не согласовав сие решение не только с Каем, но и вообще с кем бы то ни было. Впрочем, последствия они всегда устраняли вместе, так что обходилось без жертв.

– Хочет отключить связь на время. У нас есть идея, как объединить космическую с межпланеткой. Если получится, экипаж сможет звонить домой прямо из кают, и терминалы эвакуационной палубы наконец-то разгрузятся.

– Не думал, что это возможно.

Кай, не прерывая диалога, прогревал пластик какой-то хитрой складной горелкой, заставляя его вгибаться обратно. Горелку саму бы не мешало починить: она то и дело гасла, зля техника еще больше.

– Ну и правильно делал! Это все равно что твой экзоскелет на Сашу приладить: долго, сложно и непредсказуемо. А эта, – возмущенный кивок в сторону машинного, – утверждает, что подключит все за пару оборотов!

– Два оборота без связи в космосе?!

– Вот и я ей говорю!

Горелка издала усталое «чих!» и дальше сотрудничать отказалась. Кай повертел ее так и эдак и с тяжелым вздохом убрал в карман. Оглядел недовыпрямленную дверь и трагически уставился на Рима.

– Эксплуатируют как хотят! – констатировал тот, поняв его без слов, и раскалившейся рукой вдавил пластик обратно. Потемневшее пятно от его ладони быстро заросло само.

– А вы чего пришли-то?

Выяснив, что ничего нигде не сломалось, Кай расслабился и сам напросился с нами. Соваться к Туоми все равно было бессмысленно, так что Рим замену утвердил.

– Если Финик не полетит, можно просто взять побольше твиникийцев, – предложила я по дороге в лингвистический отдел.

– Ученых я могу вытащить, сколько влезет в шаттл, а вот трекеров11 на высадке должно быть не больше трех, если нет иных распоряжений. Таков устав.

– Но они ведь не только трекеры! И грузами занимаются, и охраной, и транспортом…

– Да, но по очереди. Тори об этом знать не надо, может придраться к чрезмерному совмещению на корабле. Пусть считает, что у каждого из них свои обязанности, все равно их друг от друга не отличишь. Nir tekh, Финик! Чем занят?

Лингвистический отдел как всегда был под завязку забит книгами, чартопластиком и инфокнами, над которыми в свете дневных ламп гордо реяла пыль, с обилием которой не справлялись даже корабельные фильтры. Под всем этим угадывались очертания круглого стола-бублика, в центре которого, высунув от усердия язык, что-то вырисовывал Финик. Наш визит его совершенно не обрадовал.

– Вас еще тут не хватало! – подорвался лингвист, в кои-то веки сходу выбрав правильный язык. – Это редчайшие тирейские толкователи, брысь от них, Айримир!

Я от такого напора попятилась, а вот Рим не растерялся.

– Где? – Он дурашливо огляделся и сцапал ближайший «толкователь». – Вот это, что ли? Да ладно, у тебя таких сотни! Не может быть, чтоб все редчайшие!

Финик аж вспотел, выкарабкиваясь из-под стола.

– Положи на место! Он очень ценный!

– А на вид барахло какое-то, скажи, Саша?

Книжка и вправду знавала лучшие годы, но Финика было жаль. Он так искренне разволновался, словно Рим каждый день с дьявольским хохотом сжигал его игрушки.

– Да отдай ты ему! – Я потянулась выхватить книгу, но Рим хитро мне подмигнул и сморщился:

– Апчхи!

Выбравшийся Финик застыл, в ужасе выпучив глазищи, в голографических очках и без того огромные. Рим несколько секунд потомил, потом убрал книгу от лица и протянул ее лингвисту – целую и невредимую.

– Чартопластик не горит, дружище. Забыл?

– Дай сюда! – Лингвист выхватил свое сокровище и бережно прижал к груди. – Чего вы таскаетесь сюда всей своей горючей братией?!

– Эй, я сто поколений сюда не заглядывал!

– Зато капитан приходил! И эта ваша… Тори!

Имя конфликтолога Финик выплюнул как что-то ядовитое, и это уже ни в какие рамки не лезло. Прежде он себе такой тон не позволял.

– Она тебя чем-то обидела? – насторожилась я. – Пугала? Угрожала?

– Если бы! – Финик от негодования забылся и бросил свой бесценный фолиант на стол безо всякого почтения. После чего полез в ящик, вытащил табличку с оплывшими буквами и красноречиво ею потряс: – Вот! Во-от!

Рим присвистнул, озадаченно склоняясь над ней. Даже руку приложил, сопоставляя подплавленное пятно с размером ладони.

– Как она ухитрилась ее всю, целиком?..

– Как-как! – Лингвист неожиданно смутился и едва слышно прошептал: – Попой!

Рим кашлянул и спешно отвернулся.

– То есть она вот так зашла, села на твои вещи, подпалила их и ушла?! – опешила я.

– Она извинилась перед уходом, – с убийственным холодом отозвался Финик. – Как так можно-то, со знаниями…

– Я тебе новую добуду, – героически переборов хохот, пообещал Рим. – Еще лучше этой, каменную, чтоб точно никто не сжег.

– Знаю я тебя, – проворчал Финик, но было видно, что ему приятно. – Потом бересты не допросишься.

Рим заверил, что в этот раз все будет иначе как минимум потому, что он понятия не имеет, что такое «береста», зато камни уж точно опознает, и парни торжественно пожали руки. Финик наконец оттаял и сообразил, что гости заходят к нему не только манускрипты жечь. Предложение слетать на планету он поначалу с ужасом отверг, но выяснив, ради чего все затеяно, передумал и воинственно затряс тощим кулаком.

– Мы ей покажем, Айримир! Пусть улепетывает с нашего корабля, пока я за себя отвечаю!

Он дерзко отключил голографические очки и в тот же миг впечатался в стол. Рим проводил его взглядом терпеливой мамочки.

– Рассчитываю на тебя, дружище.

***

– Вообще странно… – Хока задумчиво щипала булочку, которую сама же стащила из кладовки. Она вообще легко добывала еду: верткая девчонка с первого дня дурила Ростную успешнее нас, бывалых. – Разве конфликтологи не должны втираться в доверие? Мне подружка рассказывала, что они всем кораблем считали ревизора душкой, пока он их не расформировал. А наша даже Финика против себя настроила!

– Добро пожаловать в клуб параноиков! – Я без эмоций отсалютовала кружкой. – Давай посветим ей в глаза, вдруг это вовсе и не Тори?

– Жертва спирита живет максимум пару дней, а потом внутренний огонь погас бы, и им нельзя было бы управлять. Она здесь уже дольше и все еще горит.

Я уважительно хлюпнула чаем. Все-таки Хока молодец, соображает получше многих. Ей бы неуклюжести поменьше, но это лечится только опытом. Ну и нервы подправить, чтобы в экстренной ситуации этот могучий мозг не отключался вовсе.

Хм…

– Она на вид младше меня. Может ли быть, что ей просто не хватает опыта? Интересно, сколько кораблей она до нас