Спасти Рашидова! Андропов против СССР. КГБ играет в футбол - Федор Раззаков

После окончания футбольного матча участники сходки расселись по автомобилям и эта кавалькада тронулась в путь. Конечным пунктом движения была древняя столица Грузии город Мцхета, что в семи километрах от Тбилиси. Сходка должна была пройти на территории ресторана «Салобие» — уютного заведения, появившегося на свет более десяти лет назад и пользовавшегося большой популярностью по причине своей прекрасной кухни (многие посетители утверждали, что лучшее лобио в Грузии готовили именно здесь). Для участников сходки был полностью снят второй этаж, доступ куда другим посетителям был воспрещен. Плотно закрыв двери и выставив в дверях охрану, участники сходки расселись за длинным столом, на котором кроме бутылок боржоми и пустых бокалов ничего больше не было. Взявший на себя функции тамады Нестор Гулия, объяснил сей факт следующим обстоятельством:

— Братья, предлагаю сначала обсудить наши проблемы, после чего нас ждет прекрасный ужин, сделанный нашими поварами из блюд восхитительной грузинской кухни. Все согласны?

Поскольку возражений не последовало, Гулия продолжил свою речь, сразу перейдя к сути вопроса:

— Ровно три года минуло с того дня, когда мы с вами, братья, почти таким же составом встречались в Кисловодске. Хорошая получилась тогда встреча и, главное, полезная.

Речь шла о судьбоносном для теневой экономики страны мероприятии, когда воры в законе на совместной сходке с цеховиками договорились о том, что отныне за крышевание нелегального предпринимательства криминалитет будет взимать с цеховиков десять процентов от их прибыли. Такое решение не было случайностью, а прямо вытекало из существующих реалий. Практически все 70-е годы число цеховиков в Советском Союзе неуклонно росло, что не могло укрыться от криминального мира. В результате параллельно росту цеховиков стремительно росло и число вымогателей, которые этих самых цеховиков «трясли». А поскольку последние не желали так легко сдаваться на милость бандитам, всё чаще между ними стали происходить вооруженные разборки. В итоге ситуация приобрела угрожающий характер: обе стороны несли потери, вместо того чтобы сообща делать деньги. Чтобы расставить все точки над «Ь> в этом конфликте, и был брошен клич собраться где-нибудь на юге и мирно «перетереть» возникшие проблемы. Так летом 1979 года оформился союз воров в законе и теневых предпринимателей.

Между тем та сходка выявила и серьезный раскол в воровском движении. Дело в том, что часть воров в законе из числа «правильных» (тех, кто старался придерживаться старых правил, которые подразумевали под собой «босяцкий» образ жизни или нестяжательство — в основном это были славянские воры в законе) была против заключения сделки с цеховиками, так как видела в этом угрозу разложения воровского мира. Но эта точка зрения потерпела поражение, поскольку большинство кавказских воров придерживались иных позиций. И когда сходка в Кисловодске привела к возникновению союза между ворами и цеховиками, самый авторитетный вор в законе среди славян — Владимир Бабушкин (Вася Бриллиант) — предупредил своих коллег, что одним таким союзом дело не закончится. «Неужели вы не понимаете, что за этим союзом стоит продажная власть, — заявил Бабушкин. — Это она толкает воров на дальнейшее разложение, чтобы оно стало всеобщим. Пройдет немного времени и нас, воров, поставят перед выбором: вступить в союз не только с цеховиками, но и с продажной властью».

Как показало время, Бабушкин оказался прав. Прошло всего лишь три года после кисловодской сходки, как кавказские воры затеяли провести новую встречу, причем на своей территории — в Тбилиси. И главным вопросом в повестке дня должен был встать именно тот, о котором предупреждал когда-то Бабушкин. Именно с этого и начал свое выступление Нестор Гулия:

— Многие из тех, кто не верил в пользу кисловодских решений, теперь осознали свою ошибку. Помните, перед кисловодским сходом они говорили, что наш союз с цеховиками может привести к разложению наших рядов. Но время доказало, что те решения не разложили нас, а сделали только сильнее. Хабар мы поимели хороший — лавэ потекло к нам со всех сторон, причем лавэ огромное. С его помощью мы не только имеем возможность «греть» зоны, где мотают сроки наши братья, нуждающиеся в нашей помощи, но и покупать судей, адвокатов, мусоров. Среди этой продажной братии иной раз попадались и большие партийцы. Их было немного, но все течет, все меняется, как говорили когда-то греки. Власть с каждым годом становится все продажнее, и не пользоваться этим было бы большой ошибкой с нашей стороны. Ведь лавэ у нас есть, и лавэ, как я говорил, немалое. До недавнего времени некоторые из нас покупали политиков, чтобы те помогали нашему делу. Но происходило это нечасто, поскольку у этой практики есть противники из числа наших же братьев. И поскольку мы решаем все сообща, на толковище, было решено собраться сегодня всем вместе, чтобы раз и навсегда решить этот вопрос: оставить этот процесс на откуп одиночкам или разрешить это делать всем.

Произнеся свой спич, Гулия опустился на стул, предоставляя возможность остальным участникам сходки высказать свои мнения. И первым на это откликнулся славянский вор в законе Василий Коньков, который сидел по правую руку от Гулия:

— Ты все правильно сказал, Нестор, в части того, что лавэ у нас стало много — очень много. Но ты забыл сказать, что лавэ не должно быть мерилом босяцкой жизни. Если это произойдет, то чем мы будем отличаться от той же продажной власти? Мы уже пришли к тому, что за лавэ стали давать звание законника. Если раньше его нужно было заслужить, мотая срок на зоне, то теперь это святое звание можно купить. А если мы станем активно контачить с партийными, то процесс нашего разложения пойдет еще дальше — нас просто затянут в политическую конюшню. И из честных бродяг мы рискуем превратиться в ссученных.

— Конёк, у тебя есть конкретная предъява, кто из нас купил звание законника? — грозно сверкая очами, спросил армянский вор в законе Артур Геворгян по прозвищу Алик Ереванский.

— Я разве такое говорил? — вопросом на вопрос ответил Коньков. — Никто из здесь сидящих звание законника за лавэ не покупал. Но среди нас есть такие, кто это звание купить помогал. Назвать имена?

— Братья, мы не для того здесь собрались, чтобы делать друг другу предъявы, — вступил в этот спор Гулия, не желавший разрастания конфликта. — Мы здесь собрались для другого. Мнение Конька мы уже услышали. А ты Леша, что по этому поводу скажешь?

— Я за то, чтобы покупать партийных, — ответил Геворгян. — Лавэ на то и лавэ, чтобы капать на жало. Если можно купить мусора или шлюху, почему нельзя купить партийных, тем более, что многие из них стали со шлюхами одного поля ягоды.

— Ты ошибаешься, Леша, — подал голос еще один участник сходки — славянский законник Владимир Ермаков по прозвищу Штырь. — Шлюха тебя может только трепаком наградить, а партийный — орденом. Тогда чем ты будешь отличаться от партийного? Может, нам теперь всем в партию вступить?

Последняя реплика вызвала небольшое оживление в зале, но длилось оно недолго. Слово снова взял Гулия:

— Не хочу читать вам лекцию, братья, но кое-что напомню. Куда ездил главный партиец в начале этого года? В солнечный Узбекистан. Куда он собирается съездить этой осенью? В соседний с нами Азербайджан. А это, если кто забыл, две мусульманские республики. Думаете случайно престарелый вождь партийцев, который уже на ладан дышит, привечает мусульманскую братию? Нет, братья, не случайно. Там, наверху, идут какие-то серьезные подвижки, которые могут иметь серьезные последствия, в том числе и для нас. И если мы не хотим попасть на вилы, нам уже сейчас надо искать выходы на нужных нам партийцев. Завтра может быть уже поздно.