Парижанка в Париже - Всеволод Кукушкин

Когда Марина возвращалась к столику, Мюриэль смотрела на нее уже чуть иначе, чем несколько минут назад. Правильно говорят, что самое важное в любой беседе – услышать невысказанное.

Когда через несколько дней Аня позвонила Мюриэль, та с какой-то радостью сообщила ей, что они с Мариной встречаются в восемь вечера в кафе и будут рады, если она присоединится к ним.

– Только на одну чашку кофе, мне нужно вечером быть дома, чтобы навести порядок, Николя завтра приезжает из ЦЕРНа, – с оговоркой согласилась девушка.

Войдя в кафе и оглядев столики, Анюта увидела, как Мюриэль что-то настойчиво внушает Марине, а та согласно кивает головой. Не укрылось от ее взгляда и то, как Мюриэль накрыла пальцы Марины своей ладонью, а та даже и не пытается скрыть этот недвусмысленный жест.

– Ты учишь ее жить в Париже на скромную зарплату? – поинтересовалась Аня, целуясь с Мюриэль.

– Во-первых, в ЮНЕСКО не такие скромные зарплаты, а, во-вторых, она умеет поддерживать шик с минимальными тратами. На ней любая вещь смотрится, как из самых модных и дорогих домов, – с теплотой в голосе восхищалась новой подругой Мюриэль. – Но в ЮНЕСКО для сотрудниц ее уровня действует свой дресс-код, и Марине нужно будет экипироваться по-новому. А это – расходы.

– Ну, я вижу, что Маринка попала в «хорошие руки»! – улыбаясь, заметила Аня. – Марин, ты слушайся Мюриэль, с ней и всеми ее связями ты в Париже не пропадешь! – посоветовала она подружке.

Как можно было охарактеризовать Марину в то время? Мюриэль пыталась понять, чем привлекла ее новая подруга, достойна ли она высокого чувства? Умные глаза, легкая, почти загадочная улыбка делали лицо радостным и… добрым. В общении она была полна бодрости и веселья, которое выражалось в потоке шуток. Когда она входила куда-то своей легкой и вместе с тем решительной походкой, то все невольно обращали внимание на ее энергичные движения, а вся она, казалось, светилась радостью от каждого наступившего дня. При этом во всем, во всех занятиях она находила что-то интересное. К этому добавлялся веселый и легкий характер. Мюриэль была приятна не только духовная близость, но даже физическое прикосновение к Марине порой вызывало у нее восторг.

* * *

Вечером Николай, как обычно, просматривал на компьютере почтовый ящик. В почте оказалось письмо от Клариссы, которая поинтересовалась его успехами в поисках «ласкового» цвета.

«Спасибо, Кларисса, за внимание, которое вы уделяете моей причуде, – начал писать ответ Николай, – Все оказалось не так легко и просто. Мне нравится нежно-фисташковый цвет, а еще цвет плода авокадо, естественно, на срезе. Вообще-то, в процессе поиска, я купил триста граммов орехов, а они твердые! Естественно, все поколол, начал помаленьку разрезать ядра и увидел, что настоящий фисташковый идет от зеленого почти до белого. А вот потом в ресторане поймал себя, что мне всегда нравилось авокадо, естественно, по вкусу, а тут обнаружил, что оно приятно и по цвету. Может быть, ткань будет не одинаково ровная, а как бы с плавным переходом одного цвета в другой. Если у вас есть мнение по этому поводу, пожалуйста, не держите его в секрете».

«Смелый выбор! – ответила Кларисса. – Когда мы с вами виделись, вы произвели впечатление «человека слова» и еще романтика. Ваш выбор говорит, что вы еще и человек не тривиального воображения. Большое преимущество, что это не банальное крем-брюле или что-то около этого. Огромное значение будет иметь фасон, который вы сможете выбрать и заказать в мастерской. Удовольствие может быть довольно дорогим – меньше десяти метров никто не согласится делать. Теперь все будет зависеть от реакции вашей подруги не только на цвет ткани, но и на фасон – он может оказаться или чересчур консервативным, или чересчур смелым. Искренне желаю вам удачи!».

Теперь предстояло выяснить, какой может быть реакция Ани на ткань нежно-фисташково-авокадного цвета. Конечно, можно было бы посоветоваться с мамой, позвонив ей в Москву. Но на это Николай все-таки не решился.

Способ, с помощью которого он хотел выяснить отношение к цвету, был наивен и прост, но надо делать скидку на то, что Николай – все-таки физик, а не специалист-криминалист. Он полез в шкаф, чтобы достать себе новый комплект белья и сделал вид, что случайно ткнул рукой в полку, на которой аккуратной стопочкой были сложены вещи Анюты.

– Аня, а что, твой любимый цвет – такой телесный, ближе к крем-брюле? – спросил он как бы невзначай.

– Это самый популярный в магазинах, я как-то и не задумывалась. А что это вдруг тебя заинтересовало? В тебе, по-моему, просыпается сексуальный маньяк.

– Ни-ни, ни в коем случае, – активно возразил Николай. – А вот как бы ты отнеслась к цвету, скажем, перванш или шампанское?

– Смотря для чего! Если в белье такого цвета тебе будет приятнее меня видеть, то почему бы и нет? Я ведь ориентируюсь на тебя. Зачем мне себя рассматривать, женский нарциссизм как-то не в моде. Захочешь сделать мне приятное – подумай заодно и о себе.

К чему идет дело, Анюта так и не поняла, но решила быть наготове.

* * *

Один из парадоксов парижской жизни состоит в том, что большинству личная машина и не нужна. С ней только головная боль в поисках парковки, а дневные парковки вообще лишают смысла поездку по городу. Некоторые считают, что билеты на метро дешевле платы за стоянку. И иногда это действительно так. В Париже иметь машину скромного класса имеет смысл, если выезжать на ней за город. А вот, скажем, встречать кого-то в аэропорту лучше, имея «прицел» на такси. Машин полно и плату берут разумную, по парижским представлениям.

Так что встречать Владимира Паршина он поехал в аэропорт «Шарль де Голль» автобусом, чтобы не мучиться на машине в пробке на Перифирике.

Николай глазам своим не поверил, когда увидел своего старого друга, выходящего из дверей, отделяющих таможенную зону от зала встречающих. Владимир оказался… рыжим. Да, он был когда-то, в юности, светловолосым, потом седым, но не рыжим!

Гость из Москвы вез за собой небольшой чемоданчик на колесиках, на плече у него висела довольно габаритная сумка.

– Володька, что с тобой приключилось? – каким-то мягким, застенчивым голосом, опасаясь обидеть друга, первым делом спросил Николай.

– Тяжелая история, давай приедем домой к тебе и я все расскажу, – сокрушенно крутя головой, ответил «рыжий».

– Хорошо, там Анюта как раз на стол кое-что собрала, – согласился Николай.

– Анюта, это кто?

– Ах, да! Я же не успел ее с тобой в Москве познакомить. Как тебе сказать? Ну, это моя будущая жена, а пока мы вместе живем.

– Во времена, во нравы! – восхитился Паршин. – Жена – в будущем, а пока давай спать вместе! А меня это не смущает! Сейчас многие не спешат с регистрацией. И правильно делают, кстати.

Такси остановилось возле дома, они прошли последовательно через три двери, затем в крохотном узеньком лифте – дом был построен в тридцатые годы, с захлопывающейся изнутри дверцей, поднялись на четвертый этаж.