Государевы люди - Андрей Ильин

Нет, в больницу он не согласен!

И, похоже, не он один...

— Только знаете, у меня будет к вам одна просьба, — тяжко вздохнула блондинка. — Я вас довезу, но можно я не буду заходить в приемный покой?

— Почему? — не понял Мишель-Герхард-фон-Штольц.

— Ведь вы не упали, вас избили, и врачи обязаны будут сообщить об этом в милицию. Что мне нежелательно.

— Почему?! — вновь и еще больше удивился Мишель-Герхард-фон-Штольц.

Дама замялась. Но все равно сказала.

— Я служу в такой организации, где любые, в которые попадают ее работники, происшествия проверяются. И если что, мне придется писать множество объяснительных.

Где ж она работает-то? На Лубянке, что ли?

— И можно полюбопытствовать, где вы работаете? — улыбаясь самой обаятельной и неотразимой своей улыбкой, спросил Мишель-Герхард-фон-Штольц.

— Нельзя, — мягко ответила дама, заметив в зеркало заднего вида, как побитое лицо ее спасителя перекашивает жуткая, болезненная гримаса.

Испорченное башмаками хулиганов природное обаяние не сработало...

Но тут свое слово сказал выдающийся аналитический ум Мишеля-Герхарда-фон-Штольца, который, мгновенно сопоставив разрозненные факты, сцепил их в единую цепь причинно-следственных связей и выдал единственно верное решение!

— А хотите, я вам скажу, где вы работаете? — игриво предложил он.

Дама удивленно вскинула на него глаза.

— Попробуйте, — недоверчиво согласилась она, впрочем, совершенно не веря в результат.

— Вы работаете в Кремле, — голосом профессиональной гадалки, вещающей о скором конце света, сообщил Мишель-Герхард-фон-Штольц. — В бывшем Гохране, который теперь называется Алмазным фондом. Так?

И по тому, как резко вильнул в сторону «жигуль» и как дама открыла свой маленький и очень симпатичный ротик, понял, что угадал!

Что на самом деле было не так уж сложно. Если вспомнить и сообразить, что шла она по тому самому маршруту, на ту же самую стоянку, мимо того самого, за которым он притаился, угла! Только, судя по всему, чуточку раньше шла!..

— Вы — экстрасенс? — испуганно, зловещим шепотом, подавшись к нему, поинтересовалась блондинка.

— В некотором роде!.. — многозначительно ответил Мишель-Герхард-фон-Штольц.

Подумав при этом: да и ладно, что не та... Подумаешь... Эта ничуть не хуже той, эта — даже лучше!.. Ему нужно было проникнуть в Гохран, так не все ли равно, с чьей помощью он это сделает.

У него не получилось то, что он задумал, но все равно все получилось как надо!

— У меня есть предложение! — доверительно приблизившись, сказал он. — Давайте никуда не поедем!

— Но как же так, ведь вам обязательно нужно в больницу! — воскликнула, беспокоясь о нем, дама.

— Ну что вы, какая больница!.. Никакая больница мне не требуется! — совершенно взбодрился потерпевший. — На мне все заживает, как на Лабрадоре... — И на всякий случай пояснил: — Есть такая, очень популярная в аристократических кругах Старого Света собака.

Дама улыбнулась, оценив его шутку.

— Ну хорошо, — сказала она. — Только скажите, куда мне вас тогда отвезти?

А куда, собственно?

Можно было бы поехать к нему, тем более что они от его дома буквально в двух шагах. Но это было бы стратегически неверно. Гораздо лучше было поехать к ней, где получить из ее рук первую медицинскую помощь, что очень сближает. И заодно узнать ее адрес.

Правда, его пока еще туда не пригласили...

Дама ждала, как заправский таксист.

— Даже не знаю, какой адрес вам назвать! — смутился Мишель, шаря рукой, так, чтобы не греметь, по карманам. — Я живу тут, недалеко, но кажется, во время недавней схватки... напомнил он о принесенной им жертве. — ...я потерял ключи!

И замолчал, надеясь, что его правильно поймут.

И его поняли. Как надо.

— Тогда можно поехать ко мне, — предложила блондинка, по вине которой ее спаситель не только потерял здоровье, но и утратил кров. — Правда, это довольно далеко... Но зато у меня есть йод и марганцовка...

— А это удобно? — заботясь о репутации дамы, спросил Мишель-Герхард-фон-Штольц. — Все-таки почти ночь!

— Удобно! — категорически заявила блондинка. — Тем более что я живу одна.

— Да?.. И вы не боитесь приглашать к себе одинокого мужчину?

— Нет, ведь он мой спаситель! — улыбнулась блондинка. — Да, кстати, спаситель, как вас зовут?

— Я же уже говорил!

— Что — серьезно, что ли? — не поверила она.

— Совершенно! Мишель... Герхард... фон... Штольц. А вас, по всей видимости, — таинственная незнакомка? — в свою очередь спросил он.

Что так и было!

— Меня — Ольга Геннадьевна. То есть, я хотела сказать, Ольга... — вновь улыбнулась, поправившись, Ольга.

Оля.

Оленька...

— Тогда больше вопросов нет. Возражений тем более! Тогда — я весь в вашей власти! — притворно капитулируя, задрал руки вверх Мишель-Герхард-фон-Штольц.

Надеясь на продолжение столь многообещающего знакомства.

А Мишка Шутов на возможную реабилитацию тоже...

Мишелю Фирфанцеву снилась Ливадия, где он бывал лишь однажды в детстве, отдыхая с родителями в частном пансионе. Там они имели счастье видеть Государя Императора, который прогуливался в сопровождении небольшой свиты по парку. Отец, чтобы он мог лучше все разглядеть, посадил его на плечи, а стоящая подле них мама, боясь, что он испугается, держала его за руку. Самого императора Мишель не помнил, но запомнил то, почему-то совершенно праздничное и светлое ощущение. Шум моря, оживленную цветную толпу нарядных дам с зонтиками и господ в белых сюртуках, их движение, суету, оживленный разговор, где-то там, внизу, и себя, в матросском костюмчике, вознесенного над всеми. И еще отчетливо помнил сумасшедшие южные запахи — соленого моря, горячей гальки и почему-то мандарин...

Во сне он снова был там, но не маленьким, а сегодняшним, взрослым, и все боялся, что вот сейчас, через мгновение, это ощущение свободы, уюта и бесконечного счастья пропадет...

И, конечно, так и случилось!

В дверь позвонили. Кто-то с той стороны, ухватившись за пружинный барашек, крутанул звонок. Раз. И еще раз...

Мишель Фирфанцев проснулся, но выбираться из теплой, с трудом нагретой им шинели в выстуженную за ночь комнату ему не хотелось. Да и вряд ли это к нему — скорее всего, просто кто-то дверью ошибся.