В огне братоубийственной резни… 1918-1919 годы - Владимир Виленович Шигин

лишь до расположенного в верховьях Северной Двины и связанного железной дорогой с Вяткой, Котласа. Туда сбежали все представители Советской власти и матросы. Все пребывали в состоянии полной паники. К этому времени разложение матросов-северян коснулось и матросов-балтийцев… Историк М.А. Елизаров пишет: «Привыкшие к своей исключительной роли в качестве пароходных комиссаров, чекистов, патрулей на пристанях, заслонов на дорогах, матросы чувствовали себя хозяевами грузов, сосредоточенных в Котласе, являвшемся тыловой базой флотилии Северного Ледовитого океана. Начальнику штаба Беломорского военного округа А.И. Геккеру пришлось в связи с задержанием в Котласе матросов-«шкурников» издать 5 августа 1918 года приказ, в котором говорилось: «Матросам помнить, что на первом месте может быть революционный долг, а затем материальный вопрос. …Приказываю матросам держать высоко знамя Красного Флота, кто примазывался к революции – долой его…». «Волынка среди военморов» Котласа беспокоила командующего и несколькими днями позже».

К чести П.Ф. Виноградова, ему удалось в определенной мере стабилизировать военную и политическую ситуацию в Котласе.

В течение августа деятельный П.Ф. Виноградов наскоро сформировал в Котласе красную Северодвинскую флотилии, укомплектовав кое-как вооруженными речными пароходами. По его запросу из Петрограда начало поступать вооружение, прибыло некоторое количество матросов-балтийцев, которыми, наряду с местными речниками, комплектовали судовые команды и сухопутные отряды флотилии.

Отметим, что это были не десантные отряды, как на других флотилиях, а именно сухопутные части, лишь укомплектованные матросами. При этом на сухопутье воевали большей частью именно матросы из балтийских отрядов, тогда как на судах флотилии большинство команд составляли местные речники. Современники отмечали, что принятая система управления судами Северодвинской флотилии командирами из речников и комендантами из военных матросов давала в результате гибельное двоевластие и разделение судовой команды на «аристократов» – революционных матросов и «низшее сословие» – речников.

Речники (водники) постоянно митинговали, не желали считать себя мобилизованными, не подчинялись приказам и требовали повышения платы. Однако, по мере прибытия все новых и новых матросов с Балтики, роль их постепенно снижалась. Матросов с флотилии Северного Ледовитого океана к этому времени на Двине было не более полутора сотен, т. к. после отхода большевиков в Котлас большинство, из еще остававшихся, самовольно разъехались по домам.

В конце августа 1918 года П.Ф. Виноградов, во главе своей импровизированной флотилии, двинулся вниз по Северной Двине и, вступив в бой с судами белой флотилии, в устье реки Ваги, одержал победу.

Командующий войсками Северо-Восточного участка М.С. Кедров на радостях телеграфировал В.И. Ленину: «Наш отряд судов под командой товарища председателя Архангельского губисполкома Павлина Виноградова встретился с превосходными силами противника в устье Ваги и нанес противнику поражение. Из пяти неприятельских судов судно «Заря» взято нами в плен со всеми припасами и грузами и четырьмя пулеметами». Радостный вождь собственноручно начеркал на телеграмме: «В печать. Крупная победа над англичанами и белогвардейской сволочью». На самом деле пароход «Заря» выскочил на берег вследствие навигационной ошибки еще до начала боя. Потерь в судовом составе у англичан и белых в этом бою так же не было… Однако успех первой операции имел большое значение, как для поднятия морального духа местных большевиков и матросов, кроме этого был и реальный результат – удалось воспрепятствовать продвижению белых по рекам к Котласу и Вятке. Однако в целом стратегическое и политическое положение красных на Севере, по-прежнему, оставалось тяжелым.

Если Москва не всегда могла справиться с матросской самодеятельностью и своеволием, то, по крайней мере, своих представителей на местах старалась держать в узде. Например, когда П.Ф. Виноградов в одной из своих телеграмм назвал «нелепым» одно из распоряжений Москвы по Северу, разъяренный В.И. Ленин тут же написал ему: «Я объявляю Вам официально выговор за это и заявляю, что если Вы не возьмете обратно столь недопустимого выражения, то я подниму вопрос о предании Вас суду, ибо если мы добросовестно учим дисциплине рабочих и крестьян, то мы обязаны начать с самих себя».

Как оказалось, Ленин был прав, т. к. слабо разбирающийся в военно-морском деле и склонный к импровизации П.Ф. Виноградов, предпринял вскоре явно авантюрную попытку прорваться с пятью пароходами и сухопутным отрядом к Архангельску. Эта попытка вполне предсказуемо закончилась неудачей. Продвинувшись вниз по Двине, красные расположились у деревни Чамово, чтобы нанести внезапный удар по действовавшим на реке английским мониторам. Командовал засадой сам П.Ф. Виноградов. 8 сентября показались четыре английских судна. Красная батарея открыла огонь, союзники немедленно ответили. Одним из первых снарядов был убит П.Ф. Виноградов. После гибели Виноградова командование отрядом принял комполка Афонский. В своем донесении о бое он писал: «В 10 часов 8-го пришла из Двины канонерка противника, огонь усилился, и оставаться в деревне значило обречь три роты Вологодского советского полка и 2-ю роту балтийцев на бесцельную гибель. В 12 часов я отдал приказание 1-й и 3-й ротам Вологодского советского полка, а также обозу отходить в лес за деревню, что и было выполнено в полном порядке… Артиллеристы постыдно бежали, ускакав на орудийных лошадях и бросив не только зарядные ящики, но и орудия в полной готовности к бою».

После гибели П.Ф. Виноградова большевики Севера и матросы лишились харизматичного лидера и толкового организатора. Сразу же в матросских и красноармейских отрядах возобновилось пьянство, грабежи, панические отступления, дезертирство и неразбериха. Комиссар Северного фронта Н.Я. Кузьмин впоследствии писал: «Обстановка была довольно трудная. Моряки после успешных действий были обескуражены отступлением и драться не хотели. Привыкшие к чистой палубе корабля, они отвратительно чувствовали себя, когда им приходилось бороться на суше, иногда по колено в грязи и на плохом пайке».

В сентябре 1918 года матросы просто бежали с Двинского фронта, чем, фактически, открыли дорогу противнику на Котлас. Создавшийся кризис удалось ликвидировать лишь с огромным трудом.

В том же сентябре анархиствующие матросы, бросили охраняемую ими железную дорогу и отправились «гулять» в Вологду, где, после серии грабежей, устроили антисоветский мятеж, который с трудом подавили латышскими стрелками.

* * * 

Несмотря на творимые матросами безобразия, начиная с лета 1918 года, на Север постоянно направлялись все новые и новые матросские отряды, т. к. альтернативы им у Советской власти тогда просто не было. Так еще в июле из Москвы на Северный фронт выехала большая часть 1-го морского берегового отряда. В начале августа из Петрограда на Север был направлен 2-й экспедиционный отряд балтийских моряков, который сразу по прибытии вступил в бой с войсками интервентов у станции Обозерская. Особенно широко развернулась отправка матросов на Север после распоряжения В.И. Ленина Высшему военному Совету от 9 августа 1918 года. В тот же день оперативный отдел Наркомвоена приказал штабу Петроградского военного округа отправить отряды