Государство Печали - Мелинда Салисбери

Она проснулась раньше, чем ожидала, солнце грело комнату. Дом был тихим, когда она села. Ее ноги болели, потому что всю ночь были в туфлях, и она сняла их и бросила на пол со стуком. Она выбралась из кровати, прошла к сундукам, что только ждали, пока их погрузят для путешествия в Риллу позже утром.

«Стоит ли ехать? — думала она. — Не было ли это слишком опасно?».

Если бы Мэл не появился на мосту в тот день, она вернулась бы в Раннон после церемонии, подписала бы бумаги, сместив Харуна. Она уже была бы канцлером, хоть на словах. Прошлой ночи не произошло бы. Хотя Сыновья Раннона дали ясно понять, что они против всех Вентаксисов, так что этому не помешать… Лоза сказал, была давка. Никто не умер, но люди пострадали. Еще больше боли на руках Вентаксис.

Она снова подумала, как недооценила работу перед собой. Лувиан не зря звал ее наивной. Все было не так просто, как открыть окно или внести краски. Он должна была завоевать их доверие, несмотря на свое имя.

Было что-то похожее в Сыновьях Раннона. Она думала об этом, пересекая комнату, чтобы проверить, заперта ли дверь балкона. Ее семья была когда-то похожа на них. Они пытались свергнуть злых правителей, собирали союзников, разносили весть по Раннону. И они смогли. Короли и королевы, что правили Ранноном раньше, были уничтожены и заменены Вентаксисами.

Она должна сделать вывод из этого. Или она будет такой же, как бывший диктатор. Ей нужно быть лучше предков. Но как?

Она первой пришла на завтрак, отпустила слуг и сказала Дейн оставаться вне комнаты, закрыв дверь перед женщиной. По пути к столу она сорвала список со стены, налила себе кофе, пока читала его, кроша булочку на кусочки, ожидая прибытия остальных.

Иррис пришла первой.

— Я думала, ты все еще будешь в постели, — сказала она, сев напротив Печали. — Я ходила к тебе. Ты вообще спала.

Печаль пожала плечами.

— Я допила снотворное и поспала пару часов. Но рано проснулась.

Иррис посмотрела на груду хлебных кусочков на тарелке Печали.

— Это твои мысли о Сыновьях Раннона?

Печаль театрально бросила кусочек в рот, выплюнула в салфетку, когда он размяк, и виновато улыбнулась Иррис.

— Как ты? — спросила Иррис.

— Хотя на мою жизнь покушались, а народ меня ненавидит?

— Не народ, а Сыновья Раннона, — Иррис подвинула к себе чайник с кофе.

— Люди соглашались с ним. Они ненавидят меня. Вентаксис, — ответила Печаль. — И я не уверена, что могу винить их. Не после того, что сделали мои отец и дед.

— Они увидят, что ты — другая.

— Только если я это покажу.

— Покажешь, когда победишь, — Иррис налила себе кофе и добавила в чашку Печали. — Я видела снаружи твоего телохранителя.

Печаль хмыкнула, сделав глоток.

— Не нравится говорить, но я рада, что стражи порядка были там ночью.

— Мне нет… Мирен Лоза не помог мне при атаке, — заявила Печаль.

Иррис замерла, не донеся чашку до рта.

— Что?

— Я не хотела использовать стражу, ведь народ их терпеть не может. Я думала, будет лучше, если я справлюсь сама. Но Сыновья Раннона что-то бросили, и я подняла руку, вызывая его. Он замер. Он ухмыльнулся, Ирри. Он сделал это специально. Чтобы доказать.

— Что доказать?

— Что они нам нужны. Мне нужны. Прошлая ночь это доказала, и Лоза знает это. Но пока они работают на меня, люди ненавидят меня. И я застряла — уязвимая без них, ненавидимая с ними. И такой личный страж выглядит как одобрение, потому Лоза послал ее, — Печаль кивнула на закрытую дверь, за которой стояла командир Дейн.

Иррис потягивала кофе.

— Я напишу отцу и спрошу, можно ли выделить одного из стражей дворца, когда мы вернемся из Риллы. Тебе нужен страж, пока с Сыновьями Риллы не разобрались. Тебя могли ранить. Убить.

— Знаю, — Печаль поежилась. — Что они в меня бросили? — спросила она.

— Быстрый огонь, — сказал Лувиан с порога. — Это порошок, что реагирует с воздухом, если его намочить. Добавить в бутылку, закрыть, встряхнуть и бросить. Бутылка бьется, вылетает огонь.

Печаль и Иррис повернулись к нему. Печаль поразил его странный вид. Его костюм был помят, словно он спал в нем, щетина появилась на подбородке, волосы почти торчали вертикальной черной щеткой.

— Он риллянский, — добавил он, проходя к столу. — Сухую версию там используют в фейерверках. Ты это увидишь на Именовании.

— Ты разве не идешь? — сказала Иррис. — Это мудро?

— Зависит от тебя, — сказал Лувиан Печали. — А я послушаюсь.

Хотя она хотела идти, ей не нравилась мысль, что на карету просто напасть. Она не хотела, чтобы Сыновья Раннона попытались довершить начатое, когда она будет вдали от безопасности только с Дейн, Лувианом и кучерами. Но если она не поедет, если останется в Ранноне…

— Мы едем, — сказала она. — Просто нужно быть осторожнее. Прятаться хуже всего. Это похоже на моего отца. И я хочу получить шанс узнать больше о Мэле.

Она не знала, вернулся ли он к себе ночью, собирался ли в Риллу. Но он поедет. И она должна.

Лувиан сел и налил большую чашку кофе, не заметив, как плеснул за край и запачкал скатерть, пятно напомнило Печали след на потолке концертного зала.

— Погодите, — Печаль кое-что вспомнила. — Ты сказал, что вещество из Риллы? Это делает Веспус? Сыновья Раннона связаны с ним?

Лувиан посмотрел на нее уставшими красными глазами.

— Нет, — твердо сказал он. — В этом нет смысла. Мэл тоже был на сцене. Очень рискованно, когда твоя марионетка на линии огня. Сыновья Раннона — проблема, но отдельно от Веспуса и Мэла. Ты привлекаешь беды.

— Не намеренно, — сказала Печаль и глубоко вдохнула. Она была готова озвучить мысли прошлой ночи. — Пока мы говорим о Мэле…

— Я думал, мы говорили о Сыновьях Раннона? — сказал Лувиан.

Иррис цокнула и повернулась к Печали.

— Мы знаем, что это вряд ли настоящий Мэл, — начала Печаль. — Но может ли он не знать этого? Он ведет себя так, словно верит, что он — мой брат.

— Нет, — тут же сказала Иррис. — Что? Нет. Это он и Веспус вместе, мы это знаем.

— Разве? — Лувиан провел рукой по волосам, ответив раньше Печали. — Должен признать, мне тоже приходило это в голову. А если он верит, что он — потерянный ребенок? А если он верит словам Веспуса, потому что на самом деле жил так, как рассказывал?

— Подумай, — сказала Печаль Иррис, качающей головой. — Все время он защищал меня, спасал меня. Он сказал мне ночью бежать, удерживая дверь. И он всегда удивительно добр…

— Это логично, — Лувиан склонился над столом. — Проще заставить ребенка поверить в историю, чем заставлять актера учить слова. Ели он у Веспуса всего два года, то были бы раннонцы, что знали его. Родители, друзья, соседи. Это было бы опасно.