Рука в перчатке - Рекс Стаут

— Но я хочу знать. Вы не скажете мне?

— Нет. — Ответ был категоричным. — Может, когда-нибудь потом. Если у вас к тому времени не пропадет охота. Когда мы поженимся, например…

Сильвия невольно вздрогнула. И совсем не от мысли, что Стив Циммерман может стать ее мужем. Просто нервы расшалились. Сказала:

— Я не смогла бы выйти за вас. Я эгоистка.

— Хорошо. Но я тоже. Даже с точки зрения эгоиста выгоды, которые…

— Нет. Пожалуйста, не надо. — Сильвия встала с валуна.

— Подождите, — потребовал Циммерман. — Вы отказываетесь из-за Мартина?

— Я помолвлена с Мартином.

— Но если это только из-за него…

Его слова повисли в воздухе. Сильвия ушла. Забыв о правилах хорошего тона, не принимая во внимание муки неразделенной любви, просто повернулась и ушла.

Спина Циммермана была обращена в ту сторону, куда она удалялась, и он даже не повернулся, чтобы проводить ее взглядом. Он низко опустил голову, коснувшись груди подбородком, опустил веки, чтобы дать отдых усталым глазам, и единственным заметным движением было постукивание указательного пальца по норке какого-то жучка, в то время как ладонь самой руки лежала на траве.

Сильвия добралась до площадки лестницы, сад камней был недалеко от входа, нерешительно осмотрелась. Вышел Мартин из дому? Выпустили ли его из игральной комнаты? Ей захотелось узнать, что происходит. Сказать ли ему о невероятном предложении Стива? Нет, он только расстроится и разозлится… Но она знала, что сказать придется. Боже правый, выходит, она не ошибалась, полагая, что длительное общение Мартина с этим психом не доведет до добра. Стоило ли столько времени терпеть его присутствие только из-за того, что они были друзьями, пока Стив не уехал в Западный колледж…

Она прошла мимо зарослей орешника, обошла розарий. Никого! На всем склоне не было ни души, только на восточной террасе маячил патрульный.

Чтобы с ним не встречаться, Сильвия свернула направо, а на вершине холма обогнула дом и вошла с черного хода. На кухне помощница повара, Элен, тащила какой-то мешок, глаза у нее были красные и заплаканные. Сильвия подумала: «Она может одновременно плакать и работать, а я не могу ни того, ни другого даже по отдельности». Затем пересекла дорогу к гаражу, прошла на запад по лужайке, увидела, что два стула около корта были заняты, и направилась туда.

Это был не Мартин: Дол Боннер сидела с Леном Чишолмом. Сильвия поколебалась, но подошла к ним. Лен, у которого в руке был стакан с выпивкой, а на столе для дозаправки бутылка и кувшин, встал и предложил ей стул. Сильвия покачала головой и спросила:

— Где Мартин?

Дол ответила:

— Полагаю, в доме. Я не видела, чтобы он выходил, после того как мы покинули игральную комнату.

— Чем кончилось?

— Ничем. Они показали ему перчатки, и Мартин признал, что они его. Он положил их в карман пиджака, когда переодевался вчера, и принес пиджак на теннисный корт. Потом захватил его сюда. Последний раз он их видел, когда положил перчатки в карман пиджака у себя в комнате. Их мог взять кто угодно. Мартин держался молодцом, особенно с этим проклятым полковником. Думаю, Мартин вернулся в студию. На твоем месте я бы сейчас оставила его одного, конечно, если ты не чувствуешь, что должна пойти и разгладить ему складки на лбу. Мне пришлось посетить огород вместе с сержантом, потом увидела здесь Лена, который доводил себя до кондиции, и подошла, чтобы его остановить. Он оказался на высоте: тут же удвоил дозу.

Сильвия почувствовала, как у нее отлегло от сердца. Она присела на краешек стула, придвинутого Леном.

— Зачем тебе нужны были наши отпечатки?

— Ты же слышала, что я им сказала. Из-за арбуза.

— Зачем тебе Джэнет?

— Ты слишком любопытна. Из-за пудры. Моя кончилась, а у нее как раз то, что надо: «Валери-33».

— Врушка. Все неправда. Расскажи мне.

Дол приложила палец к губам:

— Только не при Лене. Он не в том состоянии, чтобы при нем разглашать важную тайну. Когда-нибудь я расскажу тебе.

Лен прорычал:

— Не важно, в каком я состоянии, мне все равно никогда не понять, зачем может понадобиться Джэнет. Разве что для мясорубки. Из нее вышел бы неплохой фарш. Для сосисок.

Сильвия сказала, не обратив на него ни малейшего внимания:

— Хорошо. Раз ты не желаешь, тогда я кое-чем с тобой поделюсь. Зря, наверное, но мне не терпится. Я только что получила предложение выйти замуж.

Лен снова прорычал:

— Знаю, знаю. От патрульного, который жует жвачку.

— Заткнись, Лен. — Дол видела, что Сильвия не шутит. — От кого?

— От Стива Циммермана.

Лен поперхнулся выпивкой. Дол разинула рот:

— Что? Он… серьезно?

— Да. Весьма. У него бзик, что мы должны пожениться, взять пару миллионов долларов и открыть психологическую лабораторию. Он говорит, что фанат своей работы, что карьера ему обеспечена, а я… идеально подхожу ему с эстетической точки зрения и должна буду помогать ему в опытах с детьми. Это не смешно. Даже… если нам было бы до смеха.

Дол прищурилась и пробормотала:

— Патология. Он не в себе!

Сильвия отрицательно покачала головой:

— Ты бы так не подумала, если бы слышала его. Он все разложил по полочкам: свою дружбу с Мартином… он с ней покончит… свои физические недостатки, уверенность в том, что станет знаменитым, мой материнский инстинкт… дьявол! Вот идет один из этих проклятых копов. Что им нужно? Боже мой, Дол! Когда это только кончится!

— Скоро, Сильвия, дорогая! Не мытьем, так катаньем! Перестань кусать нижнюю губу, скоро их у тебя станет две.

Подошел патрульный:

— Мистер Чишолм? Вас ждут.

— Меня?

— Да, сэр.

— Скажите им, приглашения принимаю только в письменном виде. — Лен потянулся за бутылкой, плеснул себе в стакан примерно на дюйм и добавил чуток воды из кувшина. — Пусть получат свое приглашение обратно с пометкой — адресат выбыл. — Он поднялся со стаканом в руке и пошатнулся. — Извините меня, леди. Жаль пропустить следующий акт, он, говорят, самый удачный. — Неуверенной походкой Лен последовал за патрульным.

Дол проводила его взглядом и пожала плечами.

Повернулась и спросила у Сильвии совсем другим тоном, явно не предназначенным для светской болтовни:

— Расскажи мне о Циммермане, Сильвия. Что он еще говорил?

Воскресным вечером, в десять часов, в маленькой комнате, служившей внутренним офисом в здании штаб-квартиры полиции штата, что в трех милях от Берчхевена по Девятнадцатому шоссе, царила атмосфера нервозности, витали клубы табачного дыма, выдвигались и опровергались различные теории и было тесно от набившихся в помещение полудюжины мужчин. Один из них на деревянной скамье — грузный, жующий сигару уголком рта, — был инспектор Кремер из нью-йоркского отдела по расследованию убийств, рядом с ним сидел Мэгвайр из Бриджпорта, казавшийся невыспавшимся, но все такой же неукротимый. К косяку двери прислонился ничем не приметный патрульный. Полковник Брисенден, на диво элегантный в своей форме и исполненный достоинства, сидел прямой как палка около столика. Напротив него расположился взъерошенный и усталый, но еще не сломленный Шервуд. Начинающий лысеть мужчина средних лет, подтянутый и активный, со слегка раскосыми глазами, был генеральный прокурор штата, Е. Б. Линекен. Он только что примчался из Вермонта, прямо с уик-энда, со скоростью шестьдесят миль в час, чтобы исправить положение, получить свою долю славы и помочь торжеству правосудия.