Умирать не больно - Вики Филдс

– Ты знал, что это случится со Сьюзен? – неожиданно для себя спросила я.

Ной на мгновение опустил взгляд, затем убрал свою руку из-под моей, придержав пакетик со льдом. Я, почувствовав неладное, откинулась на спинку стула.

– Почему ты думаешь, что я мог об этом знать?

Я бы могла поверить, что он просто обычный парень, если бы не слышала от него тех странных и загадочных, но тем не менее правдивых вещей. Я бы думала, что Ной просто смотрит мыльные оперы, готовит торты и читает женские журналы. Но он знает то, чего никто не должен знать.

– Потому что это не удивило бы меня, – ответила я, возвращаясь к супу. Ной ничего не ответил; он поднялся, поставил на плиту чайник и принялся рыться в буфете. Думал ли он о сказанных мною словах или не думал ни о чем? Я вновь мысленно вернулась к Сьюзен.

Они с Аспеном были милыми со мной, а я?

Я была в том проклятом переулке, все видела четко и ясно, но все равно не смогла помочь, даже заранее зная, что что-то должно случиться. И Сьюзен пыталась меня защитить и заставить уйти, в то время как Неизвестный наносил ей удары.

Я зажмурилась. Было паршиво.

– Я просто устала.

Ной продолжал рыться в буфете, наверное, в поисках каких-нибудь сладостей, но я видела, как на мгновение он замер. В руках у него была банка с черничным вареньем.

– Это и должно происходить, ведь ты просто человек.

Мы посмотрели друг на друга, но он больше ничего не произнес и никак не объяснил сказанного, лишь вернулся на прежнее место за стол. Прошло несколько секунд, а возникло чувство, будто несколько лет – достаточно времени, чтобы боль сосредоточилась в висках.

– Почему ты сделал акцент на том, что я человек?

– Потому что иногда ты забываешь об этом, Кая.

Мое лицо тут же вспыхнуло, потому что Ной вновь сделал то, что я ненавижу, – принялся меня анализировать. И прежде чем я смогла остановить его, он закончил:

– Ты бежишь от боли сломя голову, и так было с самого детства.

Почему они все решили, будто я открытая книга?!

Я прочистила горло, выдавив улыбку, и поднялась на ноги.

– Гм… спасибо за ужин, Ной.

Он даже не смотрел на меня, когда скучающим тоном произнес:

– И вот опять ты бежишь. – Спокойно открыл банку с вареньем и отправил в рот полную ложку. У меня побежали мурашки по коже.

– Ты что, хочешь, чтобы я тебе доверяла?

– С чего ты взяла?

– Тогда не провоцируй меня на откровенные разговоры, этим ты ничего не добьешься. Но я не сержусь, потому что, очевидно, у тебя мало практики в общении с людьми.

Я уже решила, что перегнула палку, однако Ной равнодушно пожал плечами и пробормотал, проглатывая очередную ложку:

– Понимаю.

Я нахмурилась, все-таки начиная злиться.

– Что ты понимаешь?

– Понимаю, почему ты так реагируешь, почему пытаешься уколоть. – Он скептично изогнул светло-коричневую бровь и спросил, глядя на меня в упор: – Но ты серьезно обвиняешь меня в том, что у меня мало практики в общении с людьми?

– Чего ты добиваешься?

– Это ты сюда пришла.

Я вздрогнула от перемены в его голосе. Светловолосый равнодушный добряк вдруг стал мрачным и серьезным, а затем Ной отложил ложку и отодвинул от себя банку. Я не могла пошевелиться, потому что холодный, ядовитый взгляд глаз-льдинок, казалось, пригвоздил меня к месту.

– Тебе было грустно и одиноко, и ты не хотела думать о Сьюзен. И я понимаю тебя, Кая. – Ной поднялся, обошел стол и плавно приблизился ко мне, засунув руки в карманы черных штанов. – Я вижу, как ты на меня смотришь, вижу в твоих глазах столько желания забыться, отмотать время назад… – Ной тяжело опустил ладонь на мое здоровое плечо, и я пошатнулась. Открыла рот в немом крике, но не смогла сказать ни слова. Может быть, в моих глазах действительно было и желание забыться, и желание отмотать время назад, но в глазах Ноя была сплошная тьма. Мы так долго смотрели друг на друга, что мне показалось, будто его зрачок расширился и полностью поглотил голубую радужку.

– Я… я…

– Приходи ко мне, – оборвал он убаюкивающим тихим голосом, ободряюще сжав пальцы на моем плече, а затем отпустив. – Ты можешь найти меня в любое время и поговорить. Но только рассчитывай на нормальный разговор, а не на монолог с моей стороны. Я не твой психиатр, да?

Я медленно кивнула, прикусив внутреннюю сторону щеки и затаив дыхание. Из-за того, что Ной отчитывал меня, боль в голове стала сильнее и сердце забилось так часто, что я на одну секунду подумала, что заплачу. Но, конечно, не заплакала, ведь Ной был прав.

– Да. Мне пора. Спасибо за разговор. Завтра тяжелый день.

Он не стал меня останавливать, хотя, уверена, знал, что я чувствовала. На ватных ногах покинула кухню, забралась в своей комнате под одеяло и притворилась, что этого кошмара не существует, что сегодняшнего дня не существует, что Сьюзен не мертва, что… но слова Ноя по-прежнему звучали в голове. Я повернула голову, чувствуя физическую боль, и ткнулась носом в подушку. Под щеками тут же стало мокро, зато давить голову перестало. Несколько минут спустя ощущение затрудненного дыхания исчезло, и я смогла уснуть.

* * *

Впереди сотни звезд… Фары машин окружают меня со всех сторон, и кажется, что я лечу, но мне не страшно… Разум контролирует тело… Я нажимаю на педаль тормоза, но она уже не слушается меня… И становится слишком поздно… Я лечу к звездам вверх.

Скрип.

Я открыла глаза и затаила дыхание. Зрение и обоняние тут же обострились, я полностью превратилась в слух. Вокруг темно – за окном глубокая ночь. Окно распахнуто настежь, хотя ночью я его заперла.

Скрип.

Здоровая рука по привычке была под подушкой, поэтому я нащупала кончиками пальцев пистолет и сжала его в ладони. Глаза полностью привыкли к темноте, и сквозь блуждающие по комнате тени и блики я рассмотрела дверцу шкафа и закрытую входную дверь.

Дверь. Закрыта. Наглухо.

Мое сердце забилось быстрее от страха.

Вот Неизвестный и нашел меня. Ответ был прост: он не оставил меня в живых, он просто не успел завершить начатое. Возможно, кто-то вышел в переулок или приехала полиция – это уже не имеет значения. Важно, что он здесь, и дверь заперта.

Неизвестный остановился у моей кровати, я села и, выхватив из-под подушки пистолет, нацелилась ему в голову. Затем сняла с предохранителя – щелчок отчетливо был слышен в тишине, как и бешеный стук моего сердца. Пистолет не был заряжен, но Неизвестный этого не знал.

– Эй, стоп-стоп-стоп! – заорал он вдруг.