Харка, сын вождя - Лизелотта Вельскопф-Генрих

День близился к концу, солнце исчезло за гребнем Скалистых гор.

Из охотников, отправившихся вместе с Маттотаупой на поиски гризли, еще никто не вернулся. Когда вечерние сумерки погасли и наступила темнота, в стойбище прискакали разведчики, пытавшиеся выследить медведя. Они так и не нашли его. Это было странно. Похоже, они имели дело с хитрым и опытным хищником, который хорошо умел прятаться. К тому же медведи могли бегом преодолевать большие расстояния.

Табун в эту ночь пригнали от ручья на площадь, чтобы лошадей было легче охранять. Собаки тоже шныряли вокруг вигвамов, принюхиваясь, но ничего подозрительного не почуяли. Харка привязал Чалого и Пегого прямо перед отцовским вигвамом. Мужчины разделились на группы для ночного дозора. Юношам тоже позволено было нести караульную службу, но теперь уже только вместе с воинами.

Небо расчистилось, и ночь была ясная, звездная. Только на востоке еще темнели тучи.

Харка лег спать сразу после ужина и посоветовал Харпстенне и Черной Коже последовать его примеру. Нужно было успеть выспаться и быть готовыми к тому, что ночью опять что-нибудь произойдет. Засыпая, он слышал обрывки разговора Желтой Бороды и Чужой Раковины, сидевших у прикрытого очага, но мало что понял из долетавших до него отдельных слов.

Ночь прошла без происшествий.

Утром Оперенная Стрела созвал воинов на совет.

— Сыновья Большой Медведицы! Дакотские воины великого племени оглала! — сказал он. — Вчера вечером я долго думал о том, где может скрываться этот медведь и не причинит ли он еще какого-нибудь вреда нашим лошадям и вигвамам. Ночью же я видел долгий и отчетливый сон. В этом сне я сам был медведем. Я шел на юго-запад, туда, откуда доносился запах падали. Вы знаете, что после Великой Охоты мы оставили несколько туш старых бизонов на корм волкам и нашим собакам. Я был медведем и спешил туда, чтобы утолить голод. И я нашел трех убитых детенышей бизона. Волки, завидев меня, убежали. Мясо телят было нежным и вкусным. Никто не мешал мне. Насытившись, я снова отправился на север, чтобы напасть на табун Сыновей Большой Медведицы. Но на моем пути встал огромный воин с копьем и убил меня. Что означает для нас этот сон?

Воины, внимательно выслушав Оперенную Стрелу, стали по очереди высказывать свое мнение.

— Толковать сны может лишь наш шаман Хавандшита, — сказал Старый Ворон. — Подождем, пока он вернется.

— Нет, — возразил Чотанка Свирель, — это плохой совет. Духи послали нам этот сон, чтобы мы не сидели сложа руки, пока с нами нет Хавандшиты. Давайте вместе подумаем, что может означать этот сон!

— Возможно, медведь пошел к останкам убитых нами бизонов. Да, так, должно быть, и есть.

— Верно! — согласился с ним четвертый. — Он там, где его еще не искал ни один из наших воинов. Нас поразила слепота, но сон открыл нам глаза.

— Хау! Хау! — подали голоса и другие воины.

Оперенная Стрела вновь взял слово:

— Тогда я спрашиваю вас: кто из нас тот самый огромный воин, который поразит медведя, прежде чем тот вновь нападет на наш табун или разорвет кого-нибудь из наших детей во время игры?

Повисло долгое тягостное молчание.

— Маттотаупа далеко… — сказал наконец Старый Ворон, самый уважаемый из присутствовавших воинов.

— На юге можно наткнуться на пауни и на белых людей… — заметил Чотанка.

— Кто способен в одиночку справиться с медведем? — произнес третий. — Может, это был обманчивый сон?

Оперенная Стрела слушал их речи с недовольным лицом.

— Кто из нас может выйти на схватку с медведем, пока с нами нет Маттотаупы? — спросил он сердито. — Это может тот, кому духи послали этот сон! Я, брат Маттотаупы, пойду на юг, чтобы поразить чудовище! Хау! Я все сказал. Кто хочет отправиться со мной?

Мужчины смотрели в огонь, курили свои трубки, думали. Наконец два воина вызвались сопровождать Оперенную Стрелу: Старый Ворон и старший сын Старой Антилопы, которого обычно называли Сыном Антилопы. Остальные молча кивнули, одобрив их решение.

После этого состоялся прощальный завтрак, охотники собрали все необходимое, и Оперенная Стрела, вооруженный копьем, луком, палицей и длинным обоюдоострым ножом, пустился со своими помощниками в путь.

Мальчики проводили их немного и вернулись в стойбище. Всех мучила тревога. Верно ли был истолкован сон? Вернутся ли охотники живыми?

Привязав своего мустанга перед вигвамом, Харка увидел на площади художника. Тот рисовал вигвам вождя. Его мацавакен лежал внутри. Харка потрогал приклад, потом, убедившись, что ружье не заряжено, прицелился. Если бы это оружие принадлежало ему, он непременно отправился бы вместе с воинами на медвежью охоту. Ценность любого оружия всегда зависит от того, в чьих руках оно находится!

Он вышел из вигвама и собрал Молодых Собак, чтобы оказать добровольную помощь разведчикам, которые, стоя на подступах к стойбищу, всматривались в даль, не возвращается ли Маттотаупа.

Около полудня мальчики заметили двух всадников, приближавшихся с севера. Но это был не Маттотаупа с воинами, а Хавандшита! Его сопровождал Четан, который вел третью, свободную лошадь.

Харка смотрел на всадников со смешанными чувствами. Он всем сердцем радовался возвращению Четана. А вот без Хавандшиты он прекрасно мог бы обойтись еще недельку-другую. Он совсем не скучал по нему. Но тот вернулся. Интересно, что он скажет по поводу чужого белого человека в стойбище, его картин и медвежьей охоты, на которую отправились в разные стороны оба вождя?

Когда Хавандшита и Четан прибыли в стойбище, первыми к ним подошли Унчида, Шешока и Уинона, чтобы установить Священный Вигвам. Пять женщин из вигвама Чужой Раковины смотрели на них со стороны. Они охотно помогли бы, но право устанавливать Священный Вигвам имела лишь старая Унчида, умевшая врачевать раны.

Четан с помощью Харки позаботился о лошадях, потом выкупался, растерся жиром и пообещал своему любознательному другу прийти вечером в его вигвам и все рассказать ему. Все, что ему дозволено было рассказать!

Как только Священный Вигвам был установлен, туда вызвали Чужую Раковину. Видимо, Хавандшита хотел именно от него узнать обо всем, что происходило в стойбище в последние дни.

Услышав новости и подкрепившись, шаман не спеша обошел стойбище, походил среди вигвамов, посмотрел на табун, прогулялся по роще, окинул взором прерию, а затем отправился в вигвам Чужой Раковины и — как сообщил Харке Черная Кожа — велел показать ему изрешеченное изображение медведя. Наконец шаман в сопровождении Чужой Раковины явился в вигвам вождя. Харке нетрудно было догадаться, что ему было нужно: Хавандшита хотел увидеть бледнолицего шамана. Харке очень хотелось присутствовать при их встрече, но, не имея такой возможности, он решил позже расспросить обо всем Унчиду.

Под вечер старик вернулся в Священный Вигвам, приказав мужчинам развести большие костры и снова начать Танец Медведя, потому что дух медведя разгневан. И вскоре стойбище вновь огласили топот множества ног и рычание одетых в медвежьи шкуры воинов, а вигвамы и роща озарились отблесками костров.