Французские дети не капризничают. Уникальный опыт парижского воспитания - Кэтрин Кроуфорд

Примечание: когда я начала руководствоваться в одежде французским подходом, то заслужила несколько очень лестных замечаний от матерей одноклассниц моих дочерей. Они заметили, как я изменилась (несложная задача для того, кто раньше постоянно ходил в тренировочном костюме).

Объясняя, что это часть программы изменений домашнего воспитания, я поняла, что больше времени для себя по утрам у меня стало благодаря тому, что я перестала реагировать на каждую жалобу и просьбу моих детей. Самая старшая из моих подруг тоже решила проявить творческий подход: она стала укладывать сына в постель в той одежде (всегда тренировочный костюм!), в которой он на следующее утро пойдет в школу. И это дало ей больше времени для себя.

Виктор Гюго однажды сказал, что «французская революция – это помазание на царство самой человечности». Не уверена, что он имел в виду высвобождение времени по утрам благодаря тому, что дети спят прямо в тренировочных костюмах, но, как бы то ни было: аминь, брат!

Ну, конечно, это приоритет для французов. Мне страшно нравится, что французские родители, с которыми я беседовала, каждый раз говорили, что хотят привить детям это качество. Я подумала, что это одна из тех фраз, которые мы так любим повторять. Она такая оригинальная. Но в глубине души я боялась, что она имеет мало отношения к реалиям французской жизни.

Не надо бояться.

Я поняла, что больше времени для себя по утрам у меня стало благодаря тому, что я перестала реагировать на каждую жалобу и просьбу моих детей. Одна из моих подруг тоже решила проявить творческий подход: она стала укладывать сына в постель в той одежде (всегда тренировочный костюм!), в которой он на следующее утро пойдет в школу. И это тоже дало ей больше времени для себя.

Этот приоритет дает отдачу. Не имея хорошо воспитанных, самостоятельных детей, умеющих поддерживать беседу и ценить маленькие радости, французы никогда не завоевали бы славу людей, которые тратят больше всех времени на еду, сон и покупки (по крайней мере, об этом нам говорит последнее исследование, проведенное Организацией международного сотрудничества и развития, в которую входит более тридцати развитых стран).

И не думайте, что французы едят и покупают больше всех на свете. Нет, они просто тратят на это время и получают удовольствие. Уверена, что дополнительное время на покупки уходит на выбор свежих, восхитительных компонентов прекрасной трапезы, которая может часами длиться за приятной беседой. И беседу эту не будут прерывать никому не интересные выступления младших членов семьи! Это часть образа жизни. И поскольку французы занимают второе место в мире по продолжительности жизни, то, наверное, их образу жизни есть смысл подражать.

Многие французы ставят время, проведенное в кругу семьи ради собственного удовольствия, выше экономического процветания. Исследование, проведенное в 2010 году, показало, что в этой стране значительная часть населения использует свой отпуск целиком. Это о многом говорит, потому что отпуск у французов один их самых продолжительных в западном мире. 89 процентов французов используют свой отпуск; в Америке, к примеру, отпуском пользуется лишь 57 процентов работников, остальные предпочитают получить материальную компенсацию. А вспомните, какой скандал возник в стране, когда президент Саркози предложил повысить возраст ухода на пенсию до шестидесяти двух лет!

Совершенно ясно, что маленькие французы наблюдают за взрослыми. Не так давно школьники чуть было не вышли на демонстрации, когда прошел слух о том, что Саркози собирается отменить несколько школьных праздничных дней. Интересно, были ли продиктованы эти действия радостью жизни или обычной для школьников ленью?

В нашем доме все прошло куда спокойнее. Мы не выходили на демонстрации и не сжигали машины, но постепенно начали учиться радоваться еде. Мы попытались изменить характер ежедневных трапез. Мы ввели в обычай особые субботние ужины, не похожие на обычные по будням. Суббота в нашем доме – священный день, поэтому после четырех часов никто не назначает никаких дел. Субботним вечером никаких игр и никаких занятий. Если соблюсти это правило нет никакой возможности (например, в эту субботу мы просто обязаны были присутствовать на местном празднике), то наш особый ужин переносится на вечер воскресный.

Многие французы ставят время, проведенное в кругу семьи ради собственного удовольствия, выше экономического процветания.

И вот как мы это делаем. В течение недели мы собираемся все вместе и разрабатываем меню: закуска, салат, основное блюдо, десерт. Хотя Дафна всегда хочет заниматься десертом, каждую неделю наши обязанности меняются. На этой неделе Дафна отвечает за закуску. Она предложила приготовить маленькие сосиски, обернутые беконом. Мне придется ей помочь. Решив, что мы будем готовить, мы начинаем запасать продукты. Иногда мы покупаем все по дороге из школы, но порой оставляем закупки на субботу. Когда подходит час Х, мы начинаем готовить. Мы собираемся на кухне, готовим еду. Потом все вместе накрываем на стол – ставим свечи и красивые бокалы для всех (нет-нет, девочкам вина не наливают – только сок или содовую). Чаще всего такие ужины за красивым столом длятся больше часа. Мы с удовольствием болтаем и хохочем друг с другом.

Я даже не понимала, что Уне и Дафне эти ужины нравятся так же, как мне и Маку. Но как-то раз мы пропустили один особый ужин, и Уна все глаза выплакала. Она так хотела приготовить морковно-имбирный суп! Ну кто бы мог подумать?

Но научить девочек ценить долгий сон мне еще пока не удалось.

Это французское качество неразрывно связано с радостью жизни, но все же чем-то отличается и потому заслуживает внимательнейшего рассмотрения.

Эдит Уортон (настоящая Эдит Уортон, а не наша Уна) однажды назвала французов «расой художников». Наблюдая за тем, как они передают своим детям любовь к красоте, я поняла, почему Уортон сделала такое обобщение.

Сегодня я по-иному воспринимаю одно из самых ярких моих школьных воспоминаний. Наша учительница французского, мадам Придо, подошла к каждой парте (а в классе их было больше двадцати), протянула каждой из нас руку, чтобы мы могли полюбоваться ее кольцами. «Все камни натуральные, – сказала она. – Я не ношу бижутерию. Ну разве они не прекрасны?»

Я училась в женской католической школе, поэтому такое поведение было для нас удивительным – но лишь чуть-чуть. Хотя в то время я редко отрывала взгляд от собственных ботинок и считала мадам Придо снобкой, но запомнила, что это были изумруды. Сегодня я испытываю стыд за собственное поведение. Просто мадам Придо была француженкой и пыталась хоть как-то привить нам вкус – нам, орде калифорнийских подростков, которые предпочитали украшать себя всякой дешевой мишурой. Будучи француженкой, мадам Придо просто не могла сдержаться.

Но красота для французов – это не только роскошные драгоценности. Они живут не так, как мы. Они всегда готовы остановиться, чтобы полюбоваться чем-то. Они не жалеют времени на создание красоты.