Г.Р.О.М. - Никита Киров

— Нет, скорее, как частный детектив, — я помотал головой. — Можно сказать, подрабатываю на полставки в одной конторе.

— Классно же! — обрадовалась девушка. — А то я думаю, когда же ты устроишься на нормальное место. Ты же доучился как раз.

Я подал локоть, и она за него крепко взялась. Сегодня духами от неё пахло слабо, больше шампунем. Вблизи видно маленькую родинку на шее.

— И кто он? — спросила она. — Этот нехороший человек?

— Один неприятный парень. Увидишь.

А в школе сегодня людно. Похоже, устроили неплановый субботник, загнали всех школьников, кого смогли, чтобы убирать территорию граблями. Май-то аномально жаркий выдался, почти как лето, но ещё пару недель назад была зима: лежали сугробы, дул холодный ветер, повсюду гололёд. Такой вот у нас резко континентальный климат с погодными сюрпризами. Вот и убирали накопившийся за зиму мусор силами школьников.

Ну, это если я не путаю про погоду. Для них всех прошло всего две недели, а для меня — больше двух десятков лет.

Но возле самой школы и напротив неё никто подозрительный не торчал. Мы прошли чуть дальше по кварталу и уже там наткнулись кое на кого.

— Вон тот парень какой-то странный, — проговорила Юля.

Глаз-алмаз. Мне этот тип сразу не понравился, и она его засекла тоже.

В стороне от дороги, на пятачке между заброшенным магазином и забором закрытого ремотного завода, где ещё росли заросли прошлогодней травы, торчала белая девятка. Окна тонированы в ноль. Играла музыка из открытых окон, что-то электронно-дискотечное, какой-то модный хаус, но я не большой специалист в этом.

Находящийся рядом высокий и тощий парняга на наркобарыгу не похож… хотя, если бы все они походили на барыг, проблем с ними было бы намного меньше.

Одет он был в белую спортивную куртку и пёструю футболку под ней, капюшон с завязками болтался сзади, рукава засучены до локтя, на предплечьях видны цветные татуировки, явно не тюремные партаки. На правой руке золотой браслет, на левой — часы. Светлые волосы, слишком длинные для парня из наших мест, уложены гелем и ещё прижаты поднятыми на самую макушку тёмными очками.

Он сидел на капоте, нагло глядя на прохожих. И не таится особо. Значит, крыша есть, и серьёзная. Мажор, значит. Не просто не таится, а специально выделяется. У нас так не ходят, за такую причёску на окраине города предъявить даже могут. Вид у него явно не бедный и явно не здешний. Или приехал оттуда-то из других краёв, или поднял бабла на продаже дури и решил повыделываться. Или ещё что-то, тут может быть много причин. Выясню потом.

— Странный он какой-то, — заключила Юлька, наморщив нос. — Что-то с ним не то.

— Не спорю. Но надо проследить. Собрать инфу. Если поможешь — пойдёшь ко мне на полставки, — я усмехнулся.

— А что делать надо?

— Занять место, откуда удобно следить, — я огляделся. — А ты в карты ещё играешь? Раньше играла и гадала, помню. Тебя же бабка учила, ты говорила.

— Точно! — Юлька оживилась. — У меня с собой всегда, я тёткам на работе гадаю иногда.

На другой стороне дороги, чуть дальше, находилось несколько пятиэтажек, и между ними был большой двор. И если мы сядем именно за теми столами, то увидим капот девятки и самого Мажора, а ему нас видеть будет сложнее: этот магазин, хоть и частично скрывает его от окон с ближайшей пятиэтажке, но и самому барыге смотреть в эту мешает.

А заодно и в картишки поиграем. Ну а чего бы и нет? Я уже забыл, когда в последний раз играл. В будущем молодёжь будет собирается и играть во всякие настолки, а мы так душевно в дурачка перекинемся, как раньше. Никаких ставок, только азарт. Я же её и учил играть, ещё когда мелким был. Вот она мухлевала, конечно, ха, помню…

Если так подумать, а ведь Юля всегда старалась быть рядом с нами. Вернее, со мной, получается на самом деле, просто я сам один почти никогда не оставался, всегда кто-то из друзей был рядом.

Да, я уже вспоминал недавно, как в детстве мы с ней играли на улице. Так и потом же она далеко не отходила, и в походы с нами ходила, на озеро или в лес с ночёвкой, когда мы орали песни под гитару нестройными молодыми голосами, отбиваясь от озверевших комаров. И по улицам шатались на выходных, или в кино ходили, или во дворах собирались вечерами.

Вот сколько помню то время, вот всё равно как-то она в моей жизни мелькала всю юность, но как-то дальше неловкого флирта дело никогда не заходило. Может, из-за бати её, он за дочкой следил оба, чтобы никакой пацан не зашёл дальше допустимого, может, ещё что. И не замечал этого тогда, надо же. Вернее, замечал, что-то даже планировал, но как-то всё не складывалось. Ну, в этот раз будет иначе, это сто процентов.

Двор чистый, не загаженный, даже клумбы подготовили к посадке цветов. И все здесь жили своей жизнью.

Усатый мужик выбивал ковёр с оленем, ветер относил пыль в сторону. На мужика наорала женщина, которая только что развесила выстиранное бельё, пыль тут же покрыла белые простыни и наволочки.

Пацаны играли мячом, но не в футбол, а в выжигалу: участники выстраивались в ряд у стены, а кто-то со всей силы пинал в них мяч. Задача — увернуться, или больно получишь мячом, ещё и грязным. Ну а девочки играли в «классики». Самые младшие дети возились в песочнице, строили там из песка всякое.

За одним столом собрались деды, обсуждали новости, пенсии, Ельцина с Чубайсом, попутно раскладывали костяшки домино. Бабушки собрались у подъезда, обсуждая новую «Санта-Барбару». Настолько им нравился этот сериал, что всех собак и кошек во дворе звали Круз, Мейсон и Джина.

Ну а отцы семейств собрались у гаражей. Кто-то принёс туда магнитофон, оттуда доносилась музыка, песня Ивана Кучина про человека в телогрейке. Сами бати не чинили машины, а квасили. Дом раньше был железнодорожный, тут жили многие деповские, а они обычно работают посменно. Вот и могут себе позволить бухать в будний для всех остальных день.

Один стол пустовал, туда сели мы с Юлькой. Скамейки давно некрашены, как и стол, краска уже шелушилась. Юля достала из сумочки потёртую распухшую колоду, которую использовала как для игр, так и для пасьянсов и