Мой год с Сэлинджером - Джоанна Рэйкофф

ужасная! Почему ты ее выбрал? Знал же, что не сможешь там жить. Эти узкие коридоры! И она такая темная!

— Не знаю, Джо, не знаю. — Бойфренд так смеялся, что едва мог говорить. — Зато она в хорошем районе. Мне казалось, это практично.

— Знаю, — ответила я.

— Так послушай, я вот что хочу тебе сказать — я больше не злюсь. — Голос бойфренда дрогнул, и некоторое время мы сидели в тишине. — Я просто хочу, чтобы ты вернулась в мою жизнь. Не бойся звонить и писать мне. Прошу, звони. И пиши. Я по тебе скучаю. Ты была моим лучшим другом.

В этот момент отец меня окликнул:

— Джо? Мы готовы.

— Я тоже по тебе скучаю.

Мой голос охрип от слез. Я испытала огромное облегчение, произнеся эти слова, хотя боялась даже задумываться о последствиях этого признания. И все же, как ни парадоксально, я поняла, что злюсь на бойфренда. Почему он был так спокоен? Почему не кричал на меня? Не обзывал? Однако ярость принесла облегчение.

— Джо? — Бойфренд говорил почти шепотом.

— Я здесь, — сказала я, — думаю, как перестать бояться.

Но я боялась. Боялась, что не заслуживаю этого парня. Боялась того, что сделала. Боялась себя.

В понедельник я тихо постучалась в дверь Джеймсу. Он сосредоточенно печатал, хотя диктофонных наушников на нем не было, то есть он писал письмо сам, не под диктовку, или составлял меморандум. В последнее время на него свалилась большая нагрузка — Оливия наконец уволилась, и что удивительно, она теперь работала в ультра-консервативном литературном журнале и помогала редактору, который славился в литературном мире своей сварливостью, — и Джеймс взял на себя часть работы Макса, связанной с наследниками Фицджеральда, чтобы немного разгрузить его, пока тот не найдет подходящего нового ассистента. Одна девушка уже нашлась — и как пришла, так и ушла, оставив за собой несколько пролитых чашек кофе, пропущенных звонков и громких истерик.

— Привет, — проговорил Джеймс с улыбкой, не переставая печатать. — Ты что-то хотела?

— Не знаю, говорила ли я тебе, — сказала я, переминаясь с ноги на ногу. На мне была голубая хлопковая двойка — джемпер и кардиган, их выбрала мама накануне — и широкие кремовые брюки, тоже выбранные мамой предыдущей осенью. В таком наряде мне впору было играть в гольф в эпоху джаза. — Ты знал, что Дон — писатель?

— Догадывался, — с улыбкой ответил Джеймс.

— Он уже несколько лет пишет роман. Литературный триллер.

— Ого! Круто. Интересно.

Джеймс и Дон несколько раз встречались, и выяснилось, что по странному совпадению Джеймс был литературным агентом одного из кузенов Дона, гарвардского профессора, написавшего мемуары о том, как в 1980-е он работал на Уолл-стрит. Вообще говоря, семья Дона состояла не сплошь из пролетариев, хотя ему нравилось так думать.

— А у него есть агент?

Я покачала головой:

— Он только что закончил свой роман. И только собирался подыскивать агента.

— Я бы посмотрел. — Джеймс положил на стол ноги в коричневых башмаках. — Можешь завтра принести рукопись?

— Конечно.

У меня словно груз с плеч свалился. Не верилось, что все получилось так легко. Пожалуй, в тот день я усвоила первую заповедь литературного агента: главное — правильно сформулировать предложение.

Воспитание чувств

Наутро я немного опоздала на работу — Дон меня задержал. Он все перепечатывал отдельные страницы романа, внося бесконечные изменения. Но когда я вошла, в офисе было непривычно тихо. Пэм многозначительно взглянула на меня из-за стойки в приемной. В кабинете Джеймса сидела Кэролин. Я тихо вошла и положила ему на стол рукопись романа Дона в коричневом конверте.

— Спасибо, — пробормотал Джеймс без всякого энтузиазма, отчего я занервничала.

У кофемашины Макс и Люси тихо переговаривались, но замолчали, когда я проходила мимо. Я с удивлением обнаружила, что моя начальница еще не пришла.

Я не успела сесть, как пришел курьер с толстым пухлым конвертом, в котором лежали договоры на новую книгу Другого Клиента. Мы их ждали. Я вскрыла конверт и поверхностно просмотрела договор, затем достала из ящика стопку писем Сэлинджеру. Я стала читать письмо от женщины со Шри-Ланки — она писала очень крупными наклонными буквами, — и раздумывала, не сходить ли за кофе, когда к моему столу подошла Люси с чашкой в руках:

— Можно тебя на минутку? — И она указала на свой кабинет.

— Конечно.

Я встала и пошла за ней.

— Садись, — сказала Люси.

Я села на маленький диванчик напротив ее стола. Люси любила красивую мебель, стильную, черного цвета.

— Ты знаешь Дэниела?

Я на миг задумалась — кого? А потом поняла, что Люси говорит о Дэниеле, приходившемся моей начальнице… кем-то. О Дэниеле, которого та часто упоминала в телефонных разговорах. Это точно был не муж и, похоже, не брат начальницы. Она никогда не называла его как-то иначе — только Дэниелом. И обычно говорила о нем тем же тоном, что о Хелен, чья роль в жизни моей начальницы тоже оставалась для меня загадкой.

— Да, — ответила я, — наверно.

— Что ж… — Люси вздохнула и закурила. А потом, к моему изумлению, ее глаза заблестели от слез, а лицо покраснело. Она всхлипнула и закрыла ладонями лицо: — Извини.

— О! — воскликнула я. — Люси!

Люси обычно была такая веселая, такая бодрая, деловая и никогда не унывала.

Она взяла платок и утерла глаза. Шмыгнула носом.

— Дэниел… — сипло произнесла она. — Дэниел вчера умер.

— О боже! — воскликнула я. — О нет! Моя начальница… с ней все в порядке?

Люси покачала головой. Нет, с ней не все в порядке.

— Я знала, что он болел, — сказала я. Внезапно все встало на свои места. Все эти звонки. Рассеянность начальницы. — То есть не знала, конечно. Она что-то говорила о лечении. И уходила…

Что-то в выражении лица Люси заставило меня замолчать.

— Мы не знаем, долго ли ее не будет. — Дрожащими пальцами Люси затушила сигарету, сразу достала другую из пачки на столе и вставила ее в мундштук, как персонаж из нуарного детектива. — Не могла бы ты ненадолго взять ситуацию в свои руки? Есть ли что-то срочное? Что-то, что нужно сделать сегодня и с чем ты не справишься одна?

Я покачала головой. Новые договоры могли подождать.

— А что там с «Шестнадцатым днем»? — Люси рассмеялась, несмотря на грусть. Весь офис посмеивался над этой сделкой.

— Все хорошо.

Я вспомнила, каким странным голосом Роджер завершил наш предыдущий разговор. Было ли все хорошо? Я не знала.

— Тогда просто отложи эту сделку на некоторое время, ладно? Если кто-то позвонит, скажи, что начальница на совещании или вышла.

Я кивнула.