Экспонента. Как быстрое развитие технологий меняет бизнес, политику и общество - Азим Ажар

взлететь. Телефон стал вездесущим. Благодаря встроенному GPS телефоны всегда знали, где они находятся, что позволило краудсорсинговым платформам предлагать локальные, очень удобные услуги. Вскоре мы получили возможность заказывать такси, еду навынос и массаж, не вставая с дивана. TaskRabbit, который теперь принадлежит шведскому гиганту Ikea, сегодня пришлет кого-нибудь собрать вам новый книжный шкаф. Talkspace поможет найти психотерапевта. Wag! отыщет того, кто выгуляет вашу собаку. Со временем термин «краудсорсинг», который часто относился к неоплачиваемой, некоммерческой работе, уступил место новому термину — гиг-экономика.

Этот совершенно новый способ работы был подкреплен зарождающейся экспоненциальной экономикой. Краудсорсинг зависел от цифровых платформ. Как мы уже видели, эти платформы, благодаря сетевым эффектам и доступу к экспоненциально растущему объему вычислительных мощностей, могли масштабироваться. Задачи — просеивание данных, доработка идей — неизбежно связаны с созданием нематериальных активов. Всему этому способствовали две ключевые технологии нашей эпохи — интернет и смартфон.

Прошло десять лет, а платформы гиг-экономики продолжают расти в геометрической прогрессии. Они перевернули некогда стабильные рынки. К 2017 году, спустя всего шесть лет после появления Uber в Нью-Йорке, водители компании перевозили больше пассажиров, чем городские желтые такси[270]. В США Uber организует более миллиона поездок в день. Такие успехи обернулись доходом в 14 миллиардов долларов в 2019 году. И рост этой платформы означает увеличение числа гиг-работников. В том же году в Великобритании работниками платформ числились 2,8 миллиона человек — около 10% тех, кто считается занятыми[271]. К 2025 году на мировом рынке труда цифровые платформы смогут добавить 72 миллиона позиций с полной занятостью[272]. За два десятилетия после запуска Mechanical Turk цифровая сдельная работа увеличила межнациональную рабочую силу на целых 2%.

Все это указывает на истину, к которой шумиха вокруг робопокалипсиса не имеет никакого отношения. Гиг-работа — это в большей степени неизбежная и преобразующая сила, чем массовая автоматизация. Но что она на самом деле означает для работников? Евангелисты гиг-экономики — среди них, естественно, основатели ведущих гиг-компаний — утверждают, что их модель помогает людям двумя главными способами: она делает рынки более крупными и эффективными, создавая больше возможностей для работников, и улучшает качество их работы.

Многие рынки труда неэффективны. Спрос на определенный вид работы остается неудовлетворенным. Возможно, потому, что работодателям трудно найти работников, или наоборот. Или, возможно, существуют посредники, отхватывающие несправедливо большие куски пирога. Платформы для гиг-работы облегчают связь между покупателями и продавцами: их сводят базы данных и алгоритмы. Это может привести к расширению возможностей для работников. В странах с развитой экономикой во многих крупных городах машин Uber больше, чем такси, — это свидетельство того, что компания расширяет рынки. В развивающихся странах ситуация на рынке труда зачастую более сложная. Kobo360, своего рода Uber для грузоперевозок, помог нигерийским водителям получить работу на рынке, известном своей неэффективностью и погрязшем в коррупции и бюрократизме[273].

Один из основных способов, с помощью которого платформы повышают эффективность рынков, — упрощение поиска и подачи заявок на вакансии, находящиеся на другом конце света. Водитель, доставляющий товары, или массажист привязаны к месту проживания, но дизайнеры, программисты и копирайтеры могут работать везде, где есть подключение к интернету и где они говорят с клиентом на общем языке. Платформа UpWork — прекрасный пример того, как гиг-экономика помогает людям получить доступ к глобальной экономике, часто на неполный рабочий день. Я использовал эту платформу для найма разработчиков из Египта, Болгарии, Пакистана и Колумбии, звукового редактора из Хорватии и дизайнеров из Индии — и все это на неполный рабочий день. В 2011 году фрилансеры с сайта UpWork заработали около 200 миллионов долларов США. К 2020 году эта цифра возросла более чем в 12 раз[274].

Второе гипотетическое преимущество гиг-занятости в том, что она может качественно улучшить характер работы. В развитых странах ее сторонники обычно упирают на гибкость. Гиг-работник может выполнять задание тогда, когда хочет, а не подчиняясь трудовому соглашению. Водители Lyft и Uber демонстрируют высокий уровень удовлетворенности гибким режимом: 71% водителей хотят оставаться независимыми подрядчиками, хотя этот показатель и снизился с допандемийного 81%. Когда водителей спросили, что для них важнее всего, они назвали в качестве приоритетов оплату труда и свободный график[275]. По данным опроса, проведенного британским правительством в 2018 году, более половины гиг-работников также были довольны независимостью и гибкостью, которые дает такая работа[276].

Если в богатых странах гиг-работа, как правило, более гибкая и менее формальная, то в бедных зачастую наблюдается обратная картина. Там гиг-платформы могут предлагать больше безопасности, больше вариантов трудоустройства и больше свобод, чем случайный или поденный труд. Но в Индии, например, огромный объем неформального рынка труда препятствует государственным расходам на здравоохранение и образование. Поденные рабочие, которые получают наличные, редко платят подоходный налог. Их работодатели также не обременены налогом на зарплату. Меньшее участие в налогообложении означает меньше средств в государственной казне для финансирования социальных программ. Для рынков труда, где высока доля временной рабочей силы, гиг-экономика может стать дорогой к более формальному сектору с большей защищенностью работников и более надежной налоговой базой для государства[277].

Пока что никто не жалуется. Однако имеются признаки того, что для работников цифровых трудовых платформ не все так радужно, и как раз в странах с развитой экономикой. Оплата труда там зачастую ниже, чем на традиционной работе, а режим бывает сомнительным и не обеспечивает достаточной защиты в случае болезни. Сами платформы могут в одностороннем порядке менять порядок работы и оплату труда. Многие компании ведут внутреннюю оценку работников на своих платформах, что может повлиять на то, какую именно работу им предлагают. Кроме того, профсоюзы или другие коллективные организации — редкость среди независимых подрядчиков на гиг-платформах, что означает отсутствие коллективного мнения, которое могло бы выражать их интересы. Все это сводится к огромному дисбалансу переговорных сил между платформами и армиями занятых в них людей.

Одно из проявлений этого дисбаланса — низкая заработная плата. По результатам исследования, проведенного британским правительством в 2018 году, почти две пятых гиг-работников зарабатывают меньше 8,44 фунта стерлингов (11,75 доллара) в час, что лишь немного превышает минимальный размер оплаты труда в Великобритании[278]. Низкая оплата труда в гиг-экономике наблюдается и в ЕС. В Германии работники платформ зарабатывают на 29% меньше установленной законом минимальной оплаты труда, во Франции — на 54% меньше[279]. Поскольку работникам гиг-экономики часто приходится самостоятельно покрывать рабочие расходы — на ремонт, на топливо, даже униформу, — чистый заработок оказывается еще меньше. Исследователи из Массачусетского технологического института подсчитали, что водитель Uber получает в среднем 3,37 доллара в час.