Сокровище Империи - Алексей Корепанов

Габлер, прыгнув ногой вперед, чуть не проткнул насквозь того типа, которого не до конца вырубил Арамис. Тип отлетел к стене, звучно ударился затылком и сполз на пол, выронив биту. Завершил эту скоротечную схватку, а точнее, избиение, беловодец, угодив оппоненту в челюсть его же подсвечником. Оппонент замычал, попятился, развернулся и бросился прочь из квартиры. Следом, забыв подобрать нож, потрусил второй. Пострадавшую руку он все так же бережно прижимал к животу и, судя по его болезненной гримасе, чувствовал себя не очень хорошо.

Местных жителей в комнате осталось трое. Бритоголовый, скорчившись и ругаясь, держался за сломанную ключицу не пострадавшей правой рукой и больше ни на что не обращал внимания. Тип, получивший в промежность, подвывая, возился на полу. Еще один так и сидел у стены с отрешенным видом, пребывая вдали от здешних забот.

– Битва на Курукшетре… – пробормотал Арамис, деловито направляясь к нему.

Габлер начал подбирать с пола предметы, выпавшие из рук бедолаг, возомнивших себя ну очень крутыми бойцами и вознамерившихся поживиться наличностью файтеров, о которой им, безусловно, поведал обиженный в лифте бритоголовый. А беловодец, словно забыв о парочке остававшихся неподвижными визитеров с Нова-Марса, подхватил вырубленного обитателя комьюнити и поволок в коридор.

Парализаторы продолжали лежать на столе. Портос наконец опустился на ложе и сидел согнувшись, словно на плечи ему давил неподъемный даже для него груз.

– Извинись перед девушкой, – сказал Крис, подойдя к бритоголовому.

Тот угрюмо зыркнул на него, не отрывая руки от пострадавшей ключицы. Посопел и выдавил из себя, повернувшись к беллизонке:

– Извини…

– Мистрис, – подсказал Габлер.

– Мистрис, – покорно просипел бритоголовый.

Низа непонятно шевельнула плечом и вновь перевела взгляд на водруженный на стол нэп Габлера. Ее спутник направился к входной двери и выглянул в коридор. Тут же вернулся, кивнул девушке и остановился рядом с ней.

Габлер мимолетно подумал, что у Арамиса появился шанс унести отсюда ноги, только вряд ли тот этим шансом воспользуется.

Так и оказалось. Беловодец вошел в комнату, мельком глянул на беллизонцев и шагнул к явно не знающему, что делать дальше, бритоголовому.

– Значит, так, – начал он негромко, но внушительно, – забирай своего приятеля и отправляйтесь зализывать раны, пока их не стало еще больше. Еще раз сунетесь – уделаем уже по полной программе, так что за реанимацию платить придется, и немало. И в полицию заявим, свидетели есть, – он кивнул на служителей далекого горного храма. – Все понял?

Бритоголовый набычился. Посмотрел на притихшего приятеля, который не спешил подниматься с пола, но слушал внимательно, мотнул головой на сложенные у стены трофеи:

– Вещички-то отдайте.

Арамис прищурился:

– Может, тебе еще и ключ от квартиры, где деники лежат? Потом заберешь. И очень плохо, что ты выводов не делаешь, дружище. Я же тебя предупреждал, что можешь крепко нарваться. Ладно, валите отсюда, дайте нам с приличными гражданами поспилковаться… ну, пообщаться, – Арамис вновь бросил взгляд на неподвижных беллизонцев. – Они нас по всей Ромке искали, и мы могли бы давно сидеть и винцо с ними пить, а приходится на ваши рожи смотреть. Давай, дружище, уматывай.

Бритоголовый молча двинулся к двери, даже не взглянув на своего приятеля. Арамис еще не успел повернуться к последнему из нападавших, как тот встал и тоже заковылял к выходу.

– И дверь закройте, – сказал им вслед кросс.

Дверь закрылась, и в комнате стало тихо. Очень тихо.

Три недели назад Габлер, как и Портос с Арамисом, уже имел счастье переживать подобное очень неприятное душевное состояние – в недрах горного храма служителей триединого божества. Но тогда их спас Граната.

Теперь же на Гранату уповать не приходилось. Далеко был Граната.

Беллизонцы стояли у стены, Габлер с Арамисом – посреди комнаты, а непохожий на себя Портос продолжал сидеть, так и не обув второй сапог. Тишина была напряженной, как перед бурей, и в этой тишине вдруг прозвучал голос Анизателлы. При этом она впервые посмотрела на Криса.

– Я не думаю, что это было специально подготовленное для нас представление, – сказала она тем чудесным бархатистым голосом, которым впервые говорила с Габлером на теплом морском побережье, в Александрии. – Этого просто не может быть. Там, на галере, ты имел вступиться за меня, еще не зная мои намерения. Но сейчас… Вместо того чтобы попытаться совершить побежку. – Она повернула голову к своему спутнику, слушающему ее с хмурым видом: – Даллио Энгилейнон, я отказываюсь от мести этому человеку за смерть моего отца.

Арамис издал какой-то невнятный звук, а Габлер почувствовал, что с плеч у него упала не просто гора, а целый небесный свод. Словно был он тем древним мифическим титаном, которого на время подменил другой мифический силач. Он понял, что именно должен был в этот миг ощутить титан.

Лицо беллизонца после этого заявления не стало менее хмурым.

– Это твое право, даллиа Анизателла, – произнес он.

Арамис тут же рукой показал на бутылку, красующуюся посредине стола, и весело предложил:

– Так что, выпьем за мир и дружбу?

Габлер без небесного свода на плечах мысленно прыгал на одной ножке. Но незамедлительно прозвучавшие слова Энгилейнона не просто вернули небесный свод на место – тяжеленное небо просто прихлопнуло его, вдавило в землю и превратило в двумерное, абсолютно безжизненное пятно. Пропустив мимо ушей предложение Арамиса, беллизонец заявил:

– Даллиа Анизателла отказывается от мести как дочь, но вы будете покараны за смерть наших сородичей и собратьев.

– Как?! – вскричал Арамис. – От мести отказываетесь, но все равно мстите? Где же логика?

– У нас своя логика, – и бровью не поведя, ответил беллизонец. – Согласитесь, мы имеем все основания поступить подобным образом, и на нашем месте вы сделали бы то же самое.

– На вашем месте мы бы обратились в суд, – со злостью процедил Арамис. – Мы же объясняли уже этой… даллиа… даллии… и другим… Мы приказ выполняли, можете вы это понять?! И кроме того, если бы не убили мы, ваш сородич убил бы нас! И наших, между прочим, он тоже ухлопал. Но мы же не стали настаивать на бомбардировке вашего храма! А уж поверьте, парочки бомб точно хватило бы! И вы и так Атоса прирезали. Мало вам? У нас же законы одни для всех, так? Пусть суд решает, виноваты мы или нет. Вы ведь в обществе живете, а не сами по себе, так? В Роме Юнионе!

Энгилейнон слушал все это с непроницаемым видом и вдруг вытащил руку из кармана и выставил перед собой, повернув ладонью к Арамису.

И беловодец словно обнаружил перед собой стену. Плюнул на пол и опустил голову.