Логово проклятых - Сергей Зверев

– Вы бывший партизан? – спросил Борович.

– Так точно! Полгода воевал у Ковпака в самом начале, еще в сорок первом. Потом ранен был, оставлен в одном селе. Там меня женщины выходили, и я примкнул к другому отряду, который действовал в этих местах. – Конопатько кивнул на Лозового. – Вот товарищ капитан меня проверял уже, когда нас сюда набирали, справки наводил.

– Я расспрашиваю вас не потому, что не доверяю вам, – с улыбкой проговорил Борович. – Мне нужно понять, в каких условиях вы раньше встречались с тем человеком, которого опознали на ложной поляне. И потом, должен же я знать хоть немного о бойцах своего отряда. А то как-то даже неудобно получается.

Партизан тихо засмеялся, и напряжение в землянке исчезло.

– Да я и не это имел в виду, товарищ Борович. Спрашивайте, конечно.

– Расскажите, кто этот человек.

– Кажется, его фамилия Лодяжный. Так я слышал. Запомнил потому, что встречался с ним еще раз. Да, Андрей Лодяжный. Первый раз я его увидел, когда он к нам прибыл как связной или представитель другого отряда. Какого, я не знаю. Дисциплина у нас была хорошая, рядовым партизанам не полагалось знать, кто приходит, откуда и зачем. Но кто-то из наших ребят увидел его и поздоровался как со старым знакомым. Вроде как окликнул: «Андрей! Лодяжный!» Потом они обнялись, перекинулись парой фраз, и гость в сопровождении часовых ушел к командиру. Больше его я в тот раз не видел.

– В каком районе действовал ваш отряд? Покажите на карте.

Партизан подошел к столу, взял карандаш и стал разглядывать карту.

– Мы часто меняли места дислокации. Немцы в те годы лютовали сильно. Приходилось ноги от них уносить. Но в основном это районы южнее и юго-западнее города Станислава. Вот здесь. Верховина, Яремче, Межгорье. Погоняли они нас тогда изрядно, но и мы в долгу не остались.

– Хорошо. Так где вы встречали этого Лодяжного еще раз?

– Второй раз я его видел в прошлом году, еще до прихода наших. Меня в Межгорье посылали связным. Встреча должна была произойти на явке. Я, как и положено, сначала покрутился пару часов вокруг, оценивая обстановку. Ведь не раз бывало, что явка провалена, а подпольщики не успели выставить знак опасности. Но если быть внимательным, то можно понять, что за квартирой приглядывают. Гестаповские наблюдатели ведь тоже люди, а не духи. Их засечь можно, если знаешь, как это делается.

– Засекли? – спросил Лозовой.

– Нет, наблюдателей я не видел. Там дело как раз в другом было. Я увидел Лодяжного. Он стоял у газетного киоска, расположенного меньше чем в квартале от явочной квартиры, с журналом в руках. Вроде как читал. А ведь по законам конспирации, если ты увидел знакомого, хоть мать родную, то подходить к нему на людях нельзя. Во время выполнения задания вообще все контакты запрещены, помимо рабочих. Я его увидел, сначала обрадовался. На войне каждому знакомому лицу радуешься, а тут что-то во мне шевельнулось такое. Может, интуиция или дисциплина партизанская. Не пошел я на явочную квартиру, воспользовался запасным вариантом, но о Лодяжном сообщил. Что там командование узнало и предприняло, я не ведаю. А вот сегодня увидел его и вспомнил тот день в Межгорье. Снова Лодяжный. Я опять не знаю, что и думать. Может, он, как и я, играет роль бойца УПА?

На встречу у родника Борович шел в больших сомнениях. Если утечка информации происходит в НКВД Украины, то хорошо бы знать, в каком ведомстве служит тот офицер, который прибудет на эту встречу с материалами по злополучному отряду. Если он из московского оперсостава или прислан на усиление из контрразведки СМЕРШ, то ему можно верить. А если из местных оперативников, то где гарантия, что этот субъект не связан с ОУН?

Тогда эта встреча засветит Боровича с его группой. В краковском центре заподозрят, что Михаил не тот, за кого себя выдавал. Руководители ОУН соотнесут свои потери за эти годы с присутствием Боровича в штабе, с его участием в подготовке диверсионных групп, разработке тактики и наличием доступа к секретной информации. В этом случае капитану Лозовому точно придется предпринимать максимум мер по обеспечению безопасности этой встречи.

Старший лейтенант Волынов, потный, с взъерошенными волосами, появился справа с улыбкой на лице. Это немного успокоило Боровича.

– Все нормально, Михаил Арсеньевич, – совсем не запыхавшись, ровным голосом заявил Аркадий. – Он идет один. Сошел на шоссе с попутки. Мы номерочек срисовали, потом через штаб, если что, идентифицируем. Одет по-простому. Пиджачишко старенький, штаны в сапоги заправлены. Обычные кирзачи, гармошку на голенищах на городской манер он не сделал. В лесу его никто не ждал. Мы по два километра в каждую сторону проверили за это время. В лес больше никто не входил. Чисто все.

– Он вооружен?

– Сенька говорит, что навскидку у него за ремнем сзади под пиджаком два ствола. Боковые карманы пиджака оттягиваются так, как будто там по лимонке лежит. Вы не волнуйтесь, если что, он и ворохнуться не успеет. Байбаков с Полянским у ручья все приготовили. Малейший признак опасности и…

– Хорошо-хорошо, – остановил его Борович. – Я все понял, иди.

– Виноват, Михаил Арсеньевич, мне приказано безотлучно при вас быть.

Мужчина у ручья сидел на поваленном дереве, покусывал травинку, неторопливо поворачивал голову то в одну, то в другую сторону. Борович постоял немного, вглядываясь в спину этого человека, потом пошел к ручью. Мужчина сразу напрягся, видимо, услышал шаги, шелест травы под сапогами. Но повернулся он спокойно, неторопливо. Рука, которая чуть отвела полу пиджака назад, медленно опустилась.

Они обменялись паролями, пожали друг другу руки.

– Майор госбезопасности Рыжов, – представился мужчина. – Центральный аппарат НКВД, контрразведка.

– Меня зовите просто… Иванов, – предложил Борович.

– Годится. – Майор улыбнулся. – Мне вас знать не положено. Хочу сразу предупредить, будьте осторожнее с представителями местной власти и органов. На настоящий момент к ним накопилось довольно много претензий. Никто никаких выводов пока не делает и никого ни в чем не обвиняет, но по линии оперативной работы на среднем и низовом уровне у нас есть свое мнение. В частности, причиной может служить и вот это. Как раз то, из-за чего мы встречаемся, – проговорил Рыжов, полез в боковой карман и достал небольшой плотный пакет, перевязанный тесьмой.

К нему был прикручен медицинский пузырек. В воздухе сразу заметно пахнуло керосином.

– Меры безопасности, – с усмешкой пояснил майор. – Если что, первым делом спалил бы к лешему все эти бумаги. Посмотрите потом, у себя. А мне задайте вопросы, если они у вас есть.

– Кто подбирал людей в этот и другие отряды, подобные моему?

– Часть отрядов формировала Москва. В них входили офицеры контрразведки центрального аппарата НКВД и СМЕРШ, партизаны из ковпаковской дивизии. К этим людям вопросов нет. Они надежные, работают профессионально. А все пять отрядов, насчет которых есть сомнения, формировало управление НКВД Украины.