Прорыв (сборник) - Василий Веденеев

Через минуту все столпились во втором от торца подъезде, если смотреть с улицы. Кто-то должен был подниматься первым, но каждый знал, что Сарджент стреляет без промаха.

…Брюс спрятал револьвер. Сейчас Лэнд корчился от страха больше, чем вначале, когда Сарджент подвел его к ванне с кислотой. Когда Сарджент упрятал револьвер, Лэнд растерялся вконец.

– Вы уходите?

Брюс застыл на пороге туалетной комнаты в двух шагах от пролома, прикрытого фанерными дверцами стенного шкафа.

– Вы мне понравились тогда, – Сарджент надел шляпу, – не вы, а тот, кого вы изображали. Этот Гордон Кэлвин неплохой малый… был…

На шаги в коридоре, едва слышные, Лэнд не обратил внимания; Сарджент выхватил револьвер и бросился к пролому. Лэнд слышал, как выбивают дверь – невообразимый грохот. Он прижался к стене и молил Бога, чтобы этот кошмар скорее кончился.

В ванную ворвались люди Майера. Брюс выиграл не более пяти минут, а может, и меньше.

Оранжевый жук такси бесшумно выполз из-за поворота. Мисс Фаулз сразу приметила машины с включенными фарами. Редкие снежинки медленно пересекали толстые лучи, льющиеся из-под капотов. Она попросила водителя сдать назад, он охотно согласился, не оборачиваясь, взял деньги и убрался, как только каблуки мисс Фаулз утонули в снегу. Дайна шла медленно, прижимаясь к темным фасадам, она понимала: Сарджент рядом, и вокруг машины людей, которые приехали за ним; помочь Брюсу она ничем не могла, но шла вперед медленно, напряженно соображая, можно ли предпринять хоть что-то… Ей было страшно, и страх – хоть какой-то прок – вытеснил холод; Дайна куталась в ненадежный жакет и с каждым шагом старалась разобраться, что же происходит впереди.

Человек за рулем «ровера», похоже, дремал, и его простецкое лицо никак не свидетельствовало об опасности. Мисс Фаулз нагнулась, подобрала железяку с зазубринами и усмехнулась еще раньше, чем успела распрямиться: она понимала, как смешна, но готова была совершать любые глупости, лишь бы подавить страх и найти способ помочь Брюсу.

Дайна юркнула в арку, решив обогнуть дом, в фасад которого упирался свет фар, со двора; она два раза падала, цепляясь за ощетинившиеся занозами доски и быстро поднимаясь.

Впереди между ящиками мусора пряталась машина. Брюс не говорил ей, что арендовал автомобиль. Дайна в отличие от многих женщин недурно разбиралась в машинах: перед ней стоял «додж», она помнила, что Сарджент всегда хвалил эти машины. Ярдах в пятнадцати от заметенного «доджа», привалившись к багажнику зализанного «понтиака», курил мужчина в черном длинном пальто с поднятым воротником.

Сарджент бежал по коридорам. Он не раз обследовал их, отхронометрировав каждое движение, знал, что его ожидает за любым поворотом, и понимал, как нелегко преследователям, плутающим в гулкой темноте впервые. Он остановился. Тишина.

Сейчас они наверняка решают, броситься ли наверх, на крышу, или прочесывать здание слоями, поэтажно. Знают, что Сарджент бегает с трудом и начинает быстро задыхаться, – Майер при инструктаже не мог упустить такие детали. Значит, они догадывались, что лезть наверх ему нелегко, и, предполагая, что они подумают так, Сарджент непременно полезет именно туда. Брюс по маленькой играл в покер с патрульными и знал цену блефу.

Он сбежал вниз, по коридору второго этажа выскочил на наружную галерею, тянувшуюся вдоль фасада над пустым двором, устремился к торцу, к мусорным ящикам, за которыми оставил «додж»; пробежав по зыбким полосам металла, влажным от стаявшего снега, прижался к сырым кирпичам. Брюс знал, что звук выстрела в ночи, отраженный стенами домов, вряд ли обнаружит его: пусть не бегут, очертя голову, пусть боятся сделать каждый шаг и крадутся с опаской… Он вжался в стену так, что ощутил лопатками цементные швы кладки, поднял револьвер вверх и… выстрелил. Всполошилось эхо, заметалось по темному двору, запрыгало по болтающимся балконам, заскакало по пожарным лестницам.

Человек у багажника нервно отшвырнул сигарету и сплюнул. Водитель «ровера» вздрогнул, и машина поползла к подъезду, будто вынюхивая тупым рылом: откуда прогремел выстрел?

Сарджент убегал, спасался, и для него прошли считаные минуты. Эдвин Лэнд по-прежнему корчился у края ванны, не зная, что с ним сделают люди Майера, и для него прошла вечность.

– Я ничего не сказал, – щурясь от света сильных фонарей, заученно повторял Лэнд. – Я… ничего… не…

Шпик протянул руку к ванне. Эдвин сдавленно вскрикнул и выдал себя предостерегающим жестом:

– Осторожно, там кислота!

Шпик нагнулся, дотронулся до жижи, понюхав палец, ухмыльнулся напарнику, показывая на Лэнда:

– Болван! Обезумел от страха. Обыкновенная мыльная вода.

Эдвин побледнел: раз он выказал уверенность, будто перед ним ванна с кислотой, значит, он признался, что выболтал все. Так они подумают…

Видно, так и случилось, потому что мордатый шпик скомандовал:

– Вымой его хорошенько, Джеф, бедняга весь в поту.

Лэнд подобострастно – как хотелось подыграть! – улыбнулся. Но в душе шевельнулось недоброе подозрение. Плоскомордый Джеф со слезящимися глазами и приплюснутым носом резко выбросил руку – удар переломил Лэнда пополам; каменное ребро ладони Джефа рухнуло на затылок актера. Эдвин осел, не вскрикнув, Джеф затолкал его в ванну. Желтоватая жижа вздыбилась, вода с шипением выплеснулась на пол. Джеф окунул в ванну голову Лэнда, подержал, посматривая на часы, дождался, пока тот затихнет, и отпустил обмякшее тело…

Джеф покинул квартиру последним, его дружки уже обнаружили пролом в стене и кинулись за Сарджентом.

Мисс Фаулз видела, как мужчина в черном пальто отшвырнул сигарету, когда прогремел выстрел. Дайна не побоялась бы броситься на него, знай, что Брюса больше нет, но дом, упрятавший в своих коридорах прерывистые вздохи, лихорадочное сопение и топот десятка ног, молчал, и Дайна сказала себе, что Брюс не мог погибнуть от единственного выстрела.

Он напряг им нервы. А то еще подумают, что он с голыми руками. Сарджент решил отдышаться, к своему активу можно приплюсовать две-три минуты: они должны оглядеться, сменить тактику слепого гона, перекинуться парой слов… Брюсу показалось, что внизу по темному двору скользнула фигура женщины. Он отер пот, заливавший глаза, и помотал головой, сбрасывая наваждение.

С карниза крыши посыпался снег, ласково опушил шляпу Сарджента. Он поднял глаза и увидел высоко, на расстоянии восьми этажей, прямо над собой две головы. Две пары глаз что-то высматривали в темноте двора. Брюс мог бы уложить их в одно мгновение, но они ничем не угрожали ему сейчас, и невольно припомнились въедливые слова капитана Макги: «Когда-нибудь наш бесподобный Сарджент здорово пожалеет, что жалеет пули для негодяев!»

Головы скрылись, и снова облако снега мягко опустилось, едва касаясь стены.

Время отдыха истекло. Сейчас они видят всю крышу и крыши домов вокруг, и нигде ни шевеления, ни призрачной тени, ни следов, значит, их провели, и объект внизу. Сарджент двинулся по галерее, с радостью отметив, что настил стал сплошным и снизу сквозь прутья в него нельзя стрелять. У самого торца с галереи сбегала вниз лестница, но ступить на нее рискованно: ее могли держать под наблюдением люди, которых Брюс не видел; не доходя торца, нужно спрыгнуть во двор. И хотя в этом доме второй этаж не из низких, Сарджент перебросил ногу через ограждение и, подобравшись, полетел вниз.