Комната - Эмма Донохью

Нас сейчас отвезут в больницу, но ведь это же наш старый план А: болезнь, грузовичок, больница. Ма тоже заворачивается в голубое одеяло; я думал, что это то же самое одеяло, которое было у меня, но то одеяло по-прежнему на мне, значит, мамино совсем другое. Патрульная машина похожа на ту, что привезла нас сюда, но я уже не уверен в этом, вещи снаружи ведут себя как-то странно. На улице я спотыкаюсь и чуть было не падаю, но Ма вовремя подхватывает меня.

Мы едем в машине. Увидев едущий навстречу автомобиль, я всякий раз закрываю глаза.

— Не бойся, они едут по другой стороне дороги, — говорит Ма.

— По какой другой?

— Видишь вот эту линию посредине? Они должны ехать по ту сторону от нее, а мы — по эту, чтобы не столкнуться.

Неожиданно машина останавливается, дверь открывается, и внутрь заглядывает существо без лица. Я вскрикиваю.

— Джек, Джек, — говорит Ма.

— Это — зомби.

Я прижимаюсь лицом к ее животу.

— Нет, я — доктор Клей, добро пожаловать в Камберленд, — говорит существо без лица самым низким голосом, который мне когда-либо приходилось слышать. — Это я надел, чтобы не заразить вас. Хочешь увидеть, что под ней? — Существо поднимает белую ткань, и я вижу улыбающегося мужчину с темно-коричневым лицом и крошечным черным треугольником на подбородке. Он резко опускает маску. Его слова проходят через белую ткань. — Вот и вам по маске.

Ма берет их и спрашивает:

— А зачем они нам?

— Подумайте, сколько вокруг летает всяких микробов, с которыми ваш сын, вероятно, еще ни разу не сталкивался.

— Хорошо. — Ма надевает одну маску на себя, а вторую — на меня, накинув ее петли на уши. Мне это совсем не нравится — маска сильно давит на лицо.

— Я не вижу, чтобы что-нибудь летало вокруг, — шепчу я Ма.

— Это — микробы, они незаметны для глаза.

А я-то думал, что микробы живут только в нашей комнате, я и не знал, что снаружи их тоже полно. Мы входим в большое освещенное здание, я думаю, что это еще одно отделение полиции, но это не так. Я вижу какую-то женщину, которую зовут координатор приемного покоя. Она что-то печатает на компьютере. Я знаю, что такое компьютер, — я видел его по телевизору. Все здесь похожи на людей с медицинской планеты, но я не должен забывать, что они все настоящие.

Тут я замечаю удивительнейшую вещь на свете — огромное стекло с углами, в котором вместо баночек и шоколадок находятся живые рыбки. Они плавают и прячутся в камнях. Я тяну Ма за руку, но она не идет за мной, потому что разговаривает с женщиной-координатором. У нее есть табличка, на которой написано ее имя — Пилар.

— Послушай, Джек, — говорит доктор Клей. Он опускается вниз, согнув колени и становясь похожим на гигантскую лягушку. Зачем он это сделал? Его голова теперь рядом с моей. Волосы на ней стоят торчком, они не длиннее полудюйма. На нем уже нет маски, их носим только мы с Ма. — Нам нужно осмотреть твою маму вон в той комнате напротив, понял? — Он говорит это мне. Но разве он еще не осмотрел ее?

Ма качает головой:

— Джек пойдет со мной.

— Видите ли, наш дежурный врач, доктор Кендрик, должна прямо сейчас оформить справки о состоянии вашего здоровья. Сделать анализ крови, мочи, волос и обрезков ногтей, взять мазки из полости рта и влагалища и…

Ма в изумлении смотрит на него и выдыхает.

— Я буду вон там, — говорит она мне, показывая на дверь, — и сразу услышу, если ты меня позовешь, согласен?

— Нет, не согласен.

— Ну пожалуйста. Ты был таким храбрым Джекер-Джеком, побудь еще немного, ладно?

Но я крепко вцепляюсь в нее.

— Гм… может, он пойдет с вами, а мы поставим ширму? — предлагает доктор Кендрик. У нее светлые волосы, собранные в пучок на голове.

— Это как в телевизоре? — шепчу я Ма. — Он стоит вон там. — Больничный телевизор намного больше нашего, по нему показывают танцы, и изображение очень четкое.

— Да, — отвечает Ма, — а может быть, он все-таки посидит здесь, в приемном покое? Пусть посмотрит телевизор.

Эта женщина, Пилар, за столом разговаривает по телефону. Она улыбается мне, но я делаю вид, что не замечаю. Здесь много стульев, и Ма выбирает для меня один. Я смотрю, как она уходит с врачами. Чтобы не побежать за ней, я хватаюсь за спинку стула.

По телевизору теперь показывают футбол, игроки бегают в огромных наплечниках и шлемах. Интересно, это происходит наяву или только нарисовано? Я смотрю на стекло с рыбами, но оно слишком далеко, и рыб я не вижу, но они должны быть там, ведь они не умеют ходить. Дверь в кабинет, в котором скрылась Ма, закрыта не совсем плотно, и мне кажется, что я слышу ее голос. Зачем они берут у нее кровь, мочу и ногти? Она все еще там, хотя я ее и не вижу, точно так же, как она оставалась в комнате, пока я совершал наш Великий побег. Старый Ник уехал в своем грузовике, его нет ни в комнате, ни снаружи. Я не вижу его и в телевизоре. От раздумий у меня начинает болеть голова.

Маска ужасно меня раздражает, и я поднимаю ее на лоб. Внутри у нее что-то жесткое, наверное проволока. Благодаря ей волосы не падают мне на глаза. Теперь по телевизору показывают город с разбитыми танками и какого-то плачущего старика. Ма уже давно находится в той комнате, а вдруг они ее там бьют? Женщина по имени Пилар все разговаривает по телефону. По другой программе мужчины в пиджаках о чем-то разговаривают в гигантской комнате, мне кажется, что они о чем-то спорят. Они все говорят, говорят и говорят. Потом картинка на экране меняется, и я вижу Ма, которая несет на руках какого-то мальчика. Да ведь это же я!

Я вскакиваю и подхожу к экрану. Я там — как в зеркале, только гораздо меньше. Под изображением бегут слова: «Местные новости. Как это случилось». Какая-то женщина говорит, но я ее не вижу: «…одинокий холостяк превратил сарай в саду в неприступную крепость. Жертвы этого деспота имеют жуткий вид и, похоже, пребывают в невменяемом состоянии после долгого кошмара своего заключения». Тут я вижу, как офицер Оу пытается набросить мне на голову одеяло, а я сбрасываю его. Невидимый голос произносит: «Истощенный недоеданием мальчик, который не может ходить, инстинктивно отбивается от одного из своих спасителей».

— Ма, — кричу я, но она не появляется.

Я слышу, как она кричит мне:

— Подожди еще пару минут.

— Это мы! Нас показывают по телевизору!

Но тут экран гаснет. Пилар встает, направив на телевизор дисташку, и глядит на меня. Из комнаты выходит доктор Клей и что-то сердито говорит Пилар.

— Ой, включите, — прошу я. — Это мы, я хочу увидеть нас.

— Мне ужасно, ужасно жаль… — оправдывается Пилар.

— Джек, хочешь присоединиться к маме? — Доктор Клей протягивает мне руку, на которую надет смешной белый пластик. Я стараюсь не дотрагиваться до него. — Надень на лицо маску.