Итальянское каприччио, или Странности любви - Нелли Осипова

Лена улыбнулась, смахнула рукой слезы и спросила:

— Вот ты, историк, небось утверждаешь, что сословное неравенство — дела давно минувших дней, ведь так?

— По крайней мере в учебниках так пишут.

— Нм фига подобного! Как оно было, так все и осталось! Просто у нас делают хорошую мину при плохой игре. В семнадцатом году перелопатили устоявшуюся веками систему — и что? Все повторяется по-прежнему. Вот мы с тобой — кто?

— Ну, бабы. Девицы на выданье.

— Я серьезно. Мы — разночинки, и вход в дворянское общество нам заказан.

— Тоже мне, Витька — дворянин! — засмеялась Аня. — Если уж серьезно, здесь именно тот случай, когда говорят: из грязи да в князи.

— В том-то и дело! Но они-то думают по-другому, и поэтому браки совершаются не на небесах, а в родительских офисах, квартирах и сберкнижках.

Лена осталась ночевать у Ани. Уже засыпая, вдруг шепнула:

— И все же, когда он рассказывал, когда хотел поцеловать меня на прощание, у него в глазах стояли слезы…

Аня никак не могла уснуть. Она прислушивалась к тихому дыханию Лены, и в голову лезли странные мысли. Получалось, что Ленка, такая красавица, заводила, смелая, талантливая, словом, неординарная девушка, пять лет жила с Виктором, не помышляя о других мужчинах. А она, Аня, некрасивая, тощая, комплексующая, резкая в отношениях с людьми — возможно, из-за неуверенности в себе, — меняет мужчин: не успел Николай бросить ее — появился Андрей, потом еще пара мимолетных связей… Наверное, это и есть безнравственность. Впрочем, она никогда не искала мужчин, они сами почему-то находили ее.

Когда утром она поделилась с Леной своими мыслями, та даже рассердилась:

— Ты — некрасивая? Да ты просто дурочка закомплексованная! Запомни: ты интересная, привлекательная и обаятельная женщина, и больше я с тобой обсуждать твои комплексы не буду.

— Поставила на меня печать, как на говяжью тушу — знак качества? — засмеялась Аня.

Лена улыбнулась, обняла подругу:

— Что бы я без тебя делала?

Примерно в феврале, в год окончания института в состоянии отца наступило ухудшение. Врач настоял, чтобы он бросил работу и ушел на пенсию. И сразу же возникли проблемы, которые, по всей вероятности, всегда стоят перед «начинающим» пенсионером, как в шутку называл себя отец. Проблема свободного времени, такая вожделенная мечта каждого работающего человека, сейчас тяжким грузом навалившаяся на плечи, стала, пожалуй, основной — отец не представлял себя вне своего любимого дела. Другая проблема — финансовая, поскольку пенсия оказалась значительно меньше его прежнего заработка. Они и прежде-то жили весьма скромно, а теперь предстояло еще урезать семейный бюджет.

Аня приняла решение. Она отказалась от аспирантуры, куда ее рекомендовали, и по распределению получила назначение в старшие классы школы. Летом она устроилась на работу в детский санаторий физруком, заработала немного денег и, можно сказать, сама отдохнула — все-таки на воздухе, с приличным питанием и регулярными спортивными занятиями.

В глубине души она немного побаивалась встречи с учениками. Во время студенческой практики все казалось проще: психологически она была настроена на аспирантуру и потому воспринимала свое пребывание в школе как временное и вела себя с ребятами легко и просто. Как у нее получится сейчас, сумеет ли сразу наладить контакт с классом, и куча других вопросов держали ее в напряжении все предшествующие началу учебного года дни.

Она вошла в доставшийся ей девятый класс, прикрыла за собой дверь и остановилась, растерянно улыбаясь… Позже, вспоминая свой первый день, Аня утверждала, что именно ее растерянность и дурацкая, как она полагала, улыбка «спасли» положение. Она так и стояла бы со своей улыбкой, если бы мальчишка с последней парты не крикнул:

— Ребята, новенькая! Пошли знакомиться.

И ее мгновенно окружили, стали протягивать руки, называть свои имена, фамилии, но когда она в ответ сказала: «Анна Андреевна», класс растерялся — ее приняли за новенькую ученицу, а не за учительницу: джинсы, кроссовки, простой бумажный свитерок и короткая стрижка почти под мальчишку делали ее похожей на одноклассницу.

Так и состоялось ее первое знакомство с классом, вылившееся со временем в доверительные, дружеские отношения.

Совсем иначе складывались отношения с директором школы, сорокалетней энергичной и властной женщиной, которая меньше всего интересовалась уровнем преподавания истории, но во главу угла ставила внешний вид преподавателя.

Поначалу Аня спокойно выслушивала ее «втыки» за свой не соответствующий стандарту школы джинсовый туалет, а когда подобные беседы стали слишком частыми и унизительными, она с улыбкой заявила:

— У нас с вами не совпадают вкусы, а времена, когда вкус начальника становится эталоном, прошли.

Понимая, что уволить молодого специалиста по существующему положению нельзя, директор при первом же удобном случае вынесла Ане выговор. Отношения остались напряженными.

Лена, которая работала в крупной фирме и была далека от школьной мышиной возни, посоветовала:

— Плюнь. Она просто завидует твоей популярности у школьников.

В майский праздничный день забежала Деля и пригласила на новоселье.

Ее непризнанный гений с началом перестройки, когда русский авангард получил выход за границу, начал выставляться. Вначале в разных подвалах, потом участвовал в нашумевшей выставке в профкоме художников на Грузинской, после чего его засыпали предложениями разные посредники. Оказалось, что копившееся десятилетиями в России новое искусство и есть то, чего ждали все коллекционеры мира. Даже самые примитивные, с точки зрения Ани, работы выставлялись в престижных салонах, не говоря уже о полотнах такого действительно любопытного художника, как Делин Платон. Сам он категорически отказывался от любых поездок за рубеж, сидел в своем полуподвале, работал, пил водку и ругательски ругал всех подряд — художников, критиков и покупателей.

Он выгодно продал через посредника два десятка своих картин, получил хорошие деньги, купил небольшую двухкомнатную квартиру и в том же доме, в цокольном этаже оборудовал мастерскую.

Деля переехала туда вместе с ним, хотя брак они не стали регистрировать — она об этом не заикалась, а Платон считал, что художник должен быть свободен от всего на свете, в том числе и от обязательств.

Лена, Аня и Наташа сложились и пошли покупать всякие хозяйственные мелочи, которыми наверняка не успела обзавестись Деля. Они выбирали, спорили, долго рассматривали каждую вещь, раздражая тем продавщицу, но сами получали удовольствие.

Когда все было куплено и уложено в большую картонную коробку, они поймали частника, погрузили коробки в машину, сели сами и объяснили, куда ехать.

Дом оказался вполне приличным шестиэтажным довоенным сооружением, утопающим в зелени полудвора, то есть того, что было раньше двором и имело чугунную ограду с воротами, а теперь, после того как зачем-то убрали ворота и частично и ограду, превратилось скорее в большой палисад.