Тарантул - Сергей Валяев

В этом смысле, дело желающего зашибить американского хруста на шантаже, было кстати. Я определил группу в пять человек и с ней обсудил несколько вариантов наших совместных действий.

Натан Соломко выдал каждому по мобильному телефончику для надежной связи; отпускал, между прочим, предметы первой необходимости для оперативной работы с таким трагическим выражением, что я был вынужден его успокоить.

— Натан, мать твою так, — сказал я, — это только начало.

Мой невидимый противник в пальто, любитель долларовых инъекций, оказался человеком слова. И это примечательно, не перевелись ещё люди дела. Прозвонился в час назначенный — и первый вопрос: накоплена ли необходимая сумма?

— Конечно. Мечтаю об одном, передать, чтобы с сердца вон!..

— Чего? Кого вон?

— Решить проблему хочу. Хотя где гарантии, что меня не сплавят дядям милиционерам.

— А они, Чеченец, ой, как тобой заинтересовались, слыхал собственными ушами.

— И где слышал?

Этот ребячий вопрос, заданный мной скорее машинально, вызвал неожиданный приступ ярости у собеседника; он заматерился так, будто это я отбирал у него политые потом и кровью кровные капиталы.

— Эй, поц? — решил успокоить шантажиста. — Сейчас тебя, недоумка, вычислю.

— Не успеешь, дурак! — рявкнул.

— А какая мне разница — все равно мои менты недалече?

— Далече-далече, — поспешил с заверениями. — У них несколько версий. Но ежели не желаешь сотрудничать?

— Да, желаю я, — устал. — Куда, где, кому передать?

Тип в пальто с готовностью ответил на эти вопросы, и я понял: имею дело с психически нездоровым клиентом в том же пальто. Или идиотом по жизни.

Дело в том, что я должен оставить «дипломат» с искомой суммой в ячейке № 217 автоматической камеры хранения на местном железнодорожном вокзальчике в десять часов утра и, закрыв дверцу на заранее обговоренный шифр, удалиться прочь.

С точки зрения здравого смысла — это была безумство. Неужели шантажист настолько был уверен в своих силах, что не просчитывал элементарных вариантов ответного удара.

Ничего не понимал? Одно было ясно, что враг бродит совсем рядом. Быть может, я с ним поутру раскланиваюсь, в обед гоняю чаи, а вечером отдаю ему свой ужин?

Где он мог слышать дядей милиционеров? В ответе на этот вопрос и есть разгадка всех наших текущих проблем.

Предполагаю, мой визави сам треплет форму с погонами, скрипит яловыми сапогами и мечтает о повышении по службе. Что не мешает ему думать об укреплении своего личного благосостояния. Как это некрасиво и нехорошо использовать служебное положение?

Нет, я его не осуждаю: каждая собака роется на той помойке, которую выбрала сама. И с этой положительной мыслью я отправился в царствие Морфея, чтобы новый день встретить в полной моральной и физической готовности, как «тарантул» бригады спецназначения 104-ой дивизии ВДВ.

Ни свет, ни заря группа захвата была поднята с теплых домашних постелей. Каждому выдавалась конкретная инструкция — кого изображать на вокзальчике. Некоторые должны были обернуться бомжами, некоторые торгашами арбузов, кое-кто — в интеллигентных дачников, а кто-то — в крупногабаритный багаж.

Очевидно, я был убедителен в своей просьбе, поскольку, когда самолично явился на утренний вокзальчик, то обнаружил удивительное для этих мест столпотворение народа. Создавалось впечатление, что железнодорожники объявили бессрочную забастовку.

Шкафы автоматической камеры хранения находились у маленького буфетика от ресторана «Эcspress». От буфета разило кофейными помоями, проквасившимися пирожками и паровозной гарью. Дверца камеры под номером № 217 была приоткрыта.

Помнится, на мой закономерный вопрос, а вдруг ячейка окажется занятой, шантажист заявил, чтобы я погодил пока место освободиться. Хорошенькое дело — ждать, удивился я, и сколько? Сколько надо, отрезал мой нелюбезный недруг.

Так что, вздохнув с облегчением, — хоть здесь судьба благосклонно ощерилась, я пихнул «дипломат» в ящик камеры, защелкнул дверцу на шифр и ушел прочь.

Часть скучающих пассажиров в буфетике заказали пирожки с капустой и несколько трехлитровых банок березового сока; кажется, они обосновались при ящике № 217 надолго.

Вся эта история была нескладна до крайности. И, надо признаться, воспринимал её как игру. Не ощущал опасности, что тоже было странно. Запрыгнув в «Вольво», с легким сердцем отправился доглядывать сон, встревоженный будильником и столь пустыми обстоятельствами.

Вариантов последующих событий было просчитано несколько: от нападения областного РУОП на вокзальчик до вторжения туда же небесного НЛО.

Как последний аргумент в споре с безвестным героем, я приготовил ему неожиданный сюрприз, который бы запомнился шантажисту на всю оставшуюся жизнь, если, разумеется, бедняга эту свою копеечную жизнь сбережет.

Двухсотграммовый тротиловый сюрприз был сделан исключительно на крайний случай: вдруг дуралею в пальто удастся каким-то невероятным образом урвать закладку из цельнометаллической западни. Поэтому не испытывал никаких волнений. В любом случае, порок будет достойно наказан.

По моим расчетам события, как спортсмены на гаревой дорожке стадиона, могли стартовать ближе к вечеру. Именно в это время зарождаются бредовые идеи и замыслы, когда ты в полутьме бытия и полудреме быта кажешься себе судьбоносным и значительным, как Napoleon I на Воробьевых горах.

Я ошибся, как ошибся великий полководец всех времен и народов. Только поплыл в тихую заводь фантастического сновидения о мерцающем млечном пути, как был сбит оттуда телефонным сигналом и сообщением Шкафа: в ресторане «Эсspress» — взрыв.

— Ну и что? — не понял. — А кто-то тащил «дипломат» из камеры?

— Не, — честно признался «ракетчик».

— Значит, это не наш взрыв, — зевнул я. — Продолжайте наблюдение. — И уткнулся лицом в подушку.

В подобных случаях говорят, сон не шел. Что за чертовщина? Какие могут быть взрывы в тщательно контролируемом омуте Ветрово? А если, предположим, каким-то необъяснимым пока образом выемка таки случилась, и что?

Мама родная, ахнул я от верной догадки, взрыв в «Эcspress» н а ш!

Надо ли говорить, что мое предположение полностью подтвердилось. Через несколько часов картина прояснилась до кристального целомудрия девы Марии.

Все оказалось намного проще, чем можно было представить. Человеку свойственно строить свободные воздушные замки, чтобы потом ударным трудом воздвигнуть стандартные панельные дома для своего временного ссученного проживания.

Жадность фраера сгубила. И этим фраером оказался… Василий Васильевич Судаков, по прозвищу Ваниль Ванильевич, шеф-повар 6-го разряда, он же дядя девочки Полины.

Вот такой каприз судьбы, вот такая её ухмылочка; и вины моей в таком печальном событии нет.