Признания - Канаэ Минато

Однако когда она пришла на встречу и я продемонстрировал ей письмо с результатами анализа, ее реакция застала меня врасплох.

– Я знала, – ответила она.

Как она могла узнать о результатах раньше меня? Наверное, прочитала о путях заражения и выяснила, что вероятность крайне мала в случае с тем, что провернула Моригути. Но, когда я привез ее в свою «Лабораторию», ее ответ был совсем другим.

Моригути не добавляла кровь в молоко. Президент класса, оставшись после классного часа, забрала наши с Ситамурой пустые пакеты домой, где провела анализ с какими-то химикатами, которые ей удалось раздобыть.

Все это время я жил пустой иллюзией, очарованный рассказом Моригути!

Но зачем она сочинила такую искусную ложь? Насколько сильно она хотела отомстить? Может, просто хотела помучить нас? Тогда с Ситамурой ей это определенно удалось! Настолько, что тот сошел с ума и пырнул собственную мать кухонным ножом. Говорят, полиция так и не смогла его допросить. Но, выступая в тот день перед классом, Моригути никак не могла предугадать, к чему это все приведет.

И все же я удивлен, что такой маменькин сынок, как Ситамура, не рассказал матери о том, что мог заразиться СПИДом. Я представлял, что, вернувшись домой в слезах, он первым делом сознается во всем, и следующие три месяца они проведут в постоянных визитах в больницу в ожидании результатов анализа.

Если Моригути действительно рассчитывала свести его с ума, то здесь она преуспела! Но что насчет меня? Действительно, ее дочь убил Ситамура, но без моего плана ничего бы не произошло. Ее дочь была бы жива и невредима. Думаю, она ненавидит меня не меньше Ситамуры. Но вряд ли могла догадываться, насколько я буду разочарован, узнав, что я не заразился!

Что бы она ни замышляла, ее план в итоге провалился. Еще одно разочарование… Придется продолжать свое жалкое существование, раз не удалось умереть.

Я вдруг придумал способ развлечь себя. Точно, я должен отплатить этим идиотам одноклассникам. Они ведь до сих пор не знают, что я не болен СПИДом, верно?

На следующий день все заняло не более пяти минут. Я даже решил, что должен поблагодарить Моригути за ее прощальный подарок мне.

* * *

Итак, наверное, вам интересно, почему я собрал бомбу? Хотите узнать мой мотив? Не вздумайте решить, что это как-то связано с Мидзуки, президентом класса, ставшей моей девушкой, или с желанием компенсировать недополученную от матери любовь.

Я сперва не хотел рассказывать о Мидзуки, но объясню все, чтобы избежать неопределенности в будущем.

Она действительно была неглупой и не похожей на других девчонок. В ее внешности не было ничего необычного, но она не казалась мне неприятной. Она нравилась мне совсем не поэтому. Я восхищался ею потому, что она была единственной, кто усомнился в рассказе Моригути, и, пока все остальные (включая меня) пребывали в ужасе, решила во что бы то ни стало узнать правду. И даже узнав ее, не бросилась рассказывать всем о результатах своих опытов. Она оставила их при себе. Поэтому она мне и нравилась.

Я даже решил сжульничать, чтобы понравиться ей. Опустился до жалких манипуляций вроде «я так хотел, чтобы кто-то меня заметил». Конечно, мне нужен был не просто «кто-то», я хотел внимания матери! Но с Мидзуки это отлично сработало.

К сожалению, она тоже оказалась полной идиоткой. Думаю, мне стоит рассказать об этом поподробнее.

Все летние каникулы Мидзуки каждый день приходила ко мне в «Лабораторию», где я работал над новыми изобретениями, и что-то печатала на принесенном с собой ноутбуке. Она не говорила мне, над чем работает, но я не особо расспрашивал. Можно сказать, что к тому моменту она стала моей девушкой, но я не был готов слушать рассказы о ее глупых проблемах. Где-то с неделю назад Мидзуки наконец призналась, что писала рассказ для какого-то литературного конкурса и как раз отослала его жюри.

– Я впервые заметил тебя, когда ты пыталась купить химикаты в аптеке. Мне это понравилось, – сказал ей я.

Я решил, что она тоже интересуется наукой, и захотел узнать ее получше. Услышав это, Мидзуки объяснила мне, зачем ей на самом деле понадобились те химикаты.

Она не собиралась изготавливать бомбу. Красить одежду тоже не планировала. Мидзуки не замышляла убить кого-то или совершить самоубийство.

Она была просто одержима «делом Лунатички».

Когда Мидзуки впервые услышала о том, что произошло, то сразу решила, что она – такая же. Лунатичка и она – один и тот же человек! Даже в слове «Лунатичка» была «луна» – один из иероглифов ее имени[46]. Она принялась долго объяснять мне их связь, но ничего из сказанного не имело абсолютно никакого смысла.

Я ничего не ответил, и она продолжила свой бессвязный рассказ о том, что имя – это не единственное доказательство. Когда в газетах напечатали список химикатов, которыми пользовалась Лунатичка, она и вовсе потеряла дар речи – он целиком и полностью совпал с теми, что удалось собрать ей самой.

К слову, список уже стал достоянием общественности, когда я впервые увидел ее, пришедшую в аптеку за химикатами. Сложно было понять, есть ли хоть доля правды в ее рассказе, но какое-то из этих веществ действительно пригодилось, чтобы провести анализ на присутствие зараженной крови в пакетах с молоком.

Однажды Мидзуки предложила испытать один из ее ядов на Тэраде.

Она была довольно мрачной, совсем как персонаж какого-нибудь подросткового ужастика (не то чтобы я смотрел хоть один), но вряд ли отважилась бы убить человека. Когда полиция опрашивала ее после трагедии, приключившейся в семье Ситамуры, она во всем обвинила Тэраду. Но, казалось, этого ей было мало. Я даже начал сопереживать невезучему учителю (ему не повезло оказаться не в том месте и не в то время), получившему в наследство от Моригути наш класс. И этого идиота Ситамуру в придачу…

– Почему ты так не любишь Тэраду? – спросил я напрямую.

Ее ответ оказался куда хуже, чем я ожидал:

– Из-за Наоки… он – моя первая любовь. Но теперь я люблю тебя, Сюя.

Она поместила меня на один уровень с Ситамурой! Что может быть унизительнее?

– Ну ты и дура! – Случайно я произнес это вслух.

Но раз это уже было не важно, я следом сказал ей все, что думаю об идиотской одержимости Лунатичкой и ядами. Мидзуки так разозлилась, что ляпнула что-то про Эдипов комплекс.

Я рассказывал ей о том, что