Бастард - Дмитрий Найденов

— По следам курьера послали команду ликвидации, и я сумел засечь снайпера у нашего дома. Только не спрашивай как, я сам до сих пор не разобрался в своих способностях. Они проявляются спонтанно. Как ты сама? — спросил я.

— Благодаря тебе, не так плохо, как было после первой встречи с этим мерзавцем, то, как ты его заставил себя убивать, многого стоит. Жаль, что этот подонок выживет, но тем хуже для него, — ответила она.

— Мы ещё доберёмся до него и его семейки, — ответил я.

— И долго мы так будем валяться, кто-то говорил, что у него куча дел? Да и после инициализации нужно проверить твои способности в борьбе и в обращении с оружием. Они должны значительно улучшиться.

— Да, времени отдыхать сейчас нет. Время работает против нас, вначале тренировка, затем разгребаем текущие дела, ну а потом собираюсь в путешествие, — сказал я, вставая и отправляясь в душ.

В коттедже, а точнее сказать, небольшом дворце была своя спортивная площадка, на которой меня уже ждал сержант Грег, проводящий разминку и надевший тренировочный костюм с накладками из мягкого пластика. Это говорило, что он очень серьёзно относится к тренировке. Запрос в сети дал недостающую информацию, оказывается, после стихийной инициализации происходит не только резкий скачок псионических способностей, но и всех физических данных, включая реакцию, скорость, силу. Именно поэтому в её процессе идёт потеря сознания, и требуются специальные стимуляторы, помогающие подтолкнуть скачок и выйти организму на новый уровень. Но не нужно забывать, что мои гвардейцы сейчас как минимум на тридцать процентов слабее, лишившись своих имплантатов, вывоз которых с территории Содружества запрещён. Для меня лежал приготовленный аналогичный костюм, позволяющий сберечь тело от серьёзных повреждений, а ещё в них были встроены всевозможные датчики, позволяющие снимать все параметры во время боя, и фиксировать силу удара и степень повреждения противника.

Выйдя на татами, я слегка поклонился противнику, уже находясь в полной концентрации и фиксируя любые движения противника. В этот раз он не спешил нападать, и я, медленно приближаясь, попытался провести пробную серию ударов. Как только я начал движения, мой противник, явно ждавший этого, резко сократил дистанцию и провёл серию ударов: нога в пах, кулак в голову, ножницы с разворотом в голову и попытка подсечки после приземления.

Я последовательно уходил от каждого удара, частично блокируя, самые опасные из них. Скорость реакции существенно выросла, да и плавности движений добавилось. Рисунок боя стал совершенно другой, я успевал увидеть все наносимые удары моим противником, но что меня насторожило, так это наличие у его ударов возможности менять их траекторию на завершающем этапе. Перед глазами активировалась сетка вероятных ударов, которая постоянно менялась, в зависимости от движений моего противника. Я попробовал контратаковать. Серия ударов ногами с подстраховкой ударами рук. Но все мои попытки были тщетны, от большей части противник уклонялся или просто отступал, проваливая мои атаки и проводя встречные контратаки. Тогда я попробовал поменять стиль и жёсткий рукопашный бой заменил на стиль чем-то напоминающий айкидо. При попытке ударить меня я стал использовать силу и инерцию противника, что оказалось очень непросто, так как мой соперник прекрасно контролировал своё тело, силу ударов и глубину атаки. Попытка использовать его инерцию или направить удары в нужную мне сторону закончилась двумя ощутимыми ударами по рёбрам. Входить в такой тесный контакт с ним очень опасно. Тут противник полностью сменил стиль борьбы, внезапно в кувырке встав на руки и проведя удары ногами в голову, которые я с трудом заблокировал. Но сила была такая, что я их почувствовал даже через надетый шлем. Эта борьба точно из моего мира, такое я видел на соревнованиях, не помню, как он называется, но этот танец… очень опасный, если его проводит профессионал. Знания всплыли в моей голове, капоэйра, так назывался танец негров, в котором они прятали изучение боевых приёмов, и я попробовал реализовать их, мгновенно закружившись в странном танце. Приёмов в моей голове всплыло немного, и были они, возможно, не так красивы и профессиональны, как у моего оппонента, но я сумел его впечатлить. В странном танце мы кружились пару минут, имитируя удары и обозначая атаки. Со стороны, наверное, смотрелось всё красиво, только вот мне скакать то на руках, то кружиться в размашистом танце было весьма непривычно. Но тут противник перешёл к атаке.

Серия ударов вертушкой с касанием руками пола, после чего резкий переход к работе руками, кувырок в сторону с выбрасыванием ног в разные участки тела и попытка зайти с тыла. Резкие сальто с выкидыванием в мою сторону ноги или руки под немыслимым углом. Будь перед ним обычный противник, я бы уже был давно повержен на татами, но я уклонялся, ставил блоки, а не самые опасные удары принимал на себя, плетя свою паутину боя и когда он завершал серию ударов, в нужный момент я провёл встречную атаку, переведя опору на руки и сделав вертушку ногами из крайне неудобного положения. Два моих удара достигли головы противника, а мой третий, практически на максимуме моих усилий, вынес его с площадки для поединков.

Я замер в необычной стойке и осмотрелся. Вокруг нас собралось порядка тридцати человек охраны, и все они были в ступоре, явно поражённые случившимся. Среди зрителей стояла улыбающаяся Анна, а рядом с ней напряжённый полковник, смотрящий на меня как сквозь прицел.

Выпрямившись, я посмотрел на Орлова и бровями изобразил знак вопроса. Тот на секунду сфокусировал взгляд, и мне на искин пришёл пакет данных, распаковав, который я немножко подзавис.

Грег был признанным чемпионом всего Содружества по боям без правил и как носитель редкого стиля борьбы, считавшегося утерянным уже как три сотни лет. И тут появляюсь я, весь такой из себя, и играючи уделываю чемпиона, при этом его же стилем борьбы. Как минимум это выглядит странно, не говоря уже про кучу вопросов, на которые мне придётся ответить.

Демонстративно пожав плечами, я развернулся и отправился в душевую переодеваться.

Сразу после тренировки я отправился на завтрак, накрытый внизу, в гостиной. Как оказалось, у нас в доме появились слуги, которые убирали и готовили. На завтрак я позвал полковника, который должен был рассказать обо всех событиях, произошедших за время моего сна.

Тот вёл себя за столом неуверенно, поэтому мне пришлось начать разговор самому.

— Полковник, вас что-то беспокоит? — спросил я.

— Многое, — ответил он, не решаясь продолжить, и при этом посмотрел на Анну.

— Говорите начистоту, не нужно стесняться.

— Во-первых, не принято аристократам завтракать со своими вассалами-гвардейцами, — произнёс он, смущаясь.

— Пётр Степанович, вот посмотрите внимательно на меня, у меня что есть третья рука? А может быть, у меня три глаза? Почему я должен относиться к вам не как к равному? Вы прожили явно больше меня, и я должен уважать ваш опыт, какие традиции вашего общества мне это помешают делать в моём собственном доме? Я понимаю, что традиции, которые стали негласным законом, позволили определённой группе лиц встать над всеми, но от этого вы не перестали быть людьми. У меня на родине тоже есть подобное разделение, но его практически нигде не поддерживают. Я отношусь к этому как в армии, аристократ — это командир, пусть будет генерал, который ведёт всё гражданское и военное общество, давая ему цель и ставя свои задачи. Поэтому ничего зазорного в том, что я завтракаю с вами нет. Вы также остаётесь моим подчинённым, а я вашим начальником, но это не мешает мне разделить с вами пищу, — ответил я.