Мы к вам приедем… - Дмитрий Лекух

Оделся да пошел бродить в одиночестве по промозглому, холодному и дождливому Питеру.

Просто – ходил, заглядывал иногда в кафешки, сидел, выпивал кружку пива или чашечку кофе, смотрел на дождь за окном.

Слезы временами – просто душили, но я как-то удерживался.

А потом, часа через два с половиной, все-таки поймал тачку и притащился в «Невский Палас».

Как побитая собака…

…Парни сделали вид, что ничего не заметили, и от этого мне почему-то стало еще обиднее.

Посидел с ними часочек, выпил пива, съел какие-то «фирменные», но показавшиеся совершенно безвкусными, сосиски и поехал обратно в гостиницу.

Там зашел в номер, лег, не раздеваясь, на кровать и долго-долго курил и смотрел в потолок, пока, наконец, не заснул…

…Утро следующего дня оказалось почему-то еще более мерзким, чем предыдущего…

…На «разминке» перед игрой я просидел все два часа молча, не реагируя даже на очередные Степашины байки, голос Никитоса мне казался визгливым и петушиным, а юмор Али чересчур высокомерным и совершенно не смешным.

А окончательно добила на две трети пустая чаша Петровского, полупустой гостевой сектор, мерзкий, промозглый холод под аккомпанемент мелкого, игольчато-острого фирменного балтийского дождя и полная импотенция нашей молодежи, совершенно справедливо влетевшей бомжам 0:1.

Просто нет ничего более классного, чем переполненная чаша вражеского стадиона и почти на физическом уровне ощутимая ненависть «домашних» террас к твоему «гостевому» сектору.

Заводишься так, что крышу срывает, причем напрочь.

А тут…

Гол, вроде бы внешне не совсем логичный, но внутренне – совершенно справедливый, забил на последней минуте первого тайма Игонин, и после него я даже перестал шизить, перестал поддерживать команду, а просто тупо стоял и наблюдал за бегающими по поляне промокшими фигурками футболистов.

Смотреть на них было почему-то очень жалко и абсолютно неинтересно.

Вот эта-то справедливость, это-то полное соответствие «никакого» счета «никакой» игре наших – видимо и добили меня окончательно.

…После игры договорились заскочить в гостиницу за вещами и ехать к парням в «Палас», посидеть там во вчерашнем пивняке до отъезда поезда, уходившего сразу после полуночи.

Так и сделали.

И вот там-то как раз Гарри с Али и стали всех уговаривать остаться в Питере на майские.

А типа, что тут такого?

Завтра-то уже – тридцатое апреля…

И к тому же у Али Инга – в Германии, Мажор свою жену с дочками на праздники в Турцию отправил.

А Депешу – так просто все по фигу.

Как, впрочем, всегда и было…

– Ну и у тебя, – говорят, – Дэн, Лида в Лондон улетела, в университете занятий нет, так и фигли не зажечь-то?

Причем обращаются конкретно ко мне, как будто Никитоса со Степой просто в природе не существует.

Ну, правда, Степа сразу сказал, что – нет, не может.

Что-то там такое, с дочкой связанное.

А Никитосу еще рановато будет со взрослыми мальчиками тусовать, так что вроде – все правильно.

Но – все равно обидно.

– Нет, – отвечаю, – не могу.

Хотя на самом деле – и могу, и, наверное, – хотелось бы.

– А что так? – интересуется Мажор.

– Да так, – жму плечами, закуривая очередную сигарету, – дела.

– Ну тогда мы пошли такси ловить, – поднимается Степа, – пора нам. Ты, Дэн, докуришь да давай, тоже подходи…

И они с Никитосом упилили на улицу, а следом за ними и Депеш с Гарри подорвались, номера в «Паласе» продлевать еще на несколько суток, до третьего мая, как они вроде решили.

Мы остались вдвоем.

– Ну, – говорит Али, – так что? Может, все-таки останешься, Дэн? Я же вижу, что хочется, так с какого, спрашивается, перепуга по таким делам уезжать-то? Я еще понимаю, по теме выезда гордость включать, но сейчас-то выезд закончился…

– Выезд, – кривлюсь, – если ты не понимаешь, Глеб, лично для меня заканчивается не после игры. А по возвращению. Но тут дело совсем не в выезде. Так что вы уж давайте жгите. Но как-нибудь без меня.

– Вот, значит, как, – кривится Али. – Ну и дурак, значит. Хотя – тебе решать, разумеется…

– Вот, – ухмыляюсь, – тут ты, Глеб, – прав, безусловно. Решать именно мне. И – никому более…

Встаю, подхватываю стоящую в ногах сумку, давлю окурок в пепельнице.

– Да, – говорю, – кстати. Если тебе это еще интересно, – то с твоей женой я не спал. Никогда. Хоть и не могу сказать, что не хотелось…

Он тоже гасит окурок в хрустальной отельной пепельнице, медленно поднимает на меня белые от бешенства глаза.

– А вот с этого места, – аккуратно подбирает слова, – пожалуйста, поподробнее…

– А какие тут, – жму плечами, – могут еще быть подробности? Я тебя тогда еще не знал, обязательств, так что, – никаких не было, по определению. И быть не могло. Это сейчас все по-другому стало…

– Ну, – рассматривает внимательно побелевшие костяшки пальцев, потом пристально смотрит мне в глаза, – и в чем же тогда причина?

– Ни в чем, – не отвожу взгляда, стараясь быть холодным, как лед, хотя, если честно, это очень и очень непросто, – а в ком. В ней, в Инге. Она тебя пока еще любит, хотя я и не уверен, что это надолго…

– Объяснись, – медленно цедит. – Замах, парень, – это уже удар…

– Да что я тебе нового-то скажу? – жму плечами, типа, равнодушно, хотя у самого уже вся спина мокрая. – Ты же умный. Ты же всех нас умнее, и в этом не стыдно признаваться. Абсолютно не стыдно. Даже мне, а я себя не слабым парнем считаю. А совсем даже наоборот. Ты же все лучше всех просчитать можешь, подтолкнуть, просто по приколу, кого надо и куда нужно. Причем – незаметненько так, как ладошкой по попе. Человек и почувствовать ничего не успевает. И ведь многие думают, что это они сами все решили! И – сопят себе, довольные. А кто поумнее – все же все понимают! Просто кого-то, типа Гарри, это устраивает. Он ведь рационален полностью, наш финансист, и когда однажды понял, что ты в этом деле лучше сечешь, чем он, так сразу и успокоился. Потому как если на это дело с его рациональной башни смотреть, то если кто-то что-то лучше него делает – так только в путь! И неважно что: деньги считает, книги пишет, кино снимает, щщи рихтует, миром, типа тебя, рулить пытается. Какая разница! Лучше – значит прав, и все дела. А кого-то – типа меня или твоей жены – вся эта история бесит нереально, неужели ты в такую простую вещь врубиться не можешь? Потому как – да, ты лучше знаешь, лучше умеешь, может, ты даже все это не для себя, а для нас самих делаешь, но человек иногда сам жить должен и сам ошибаться в том числе. Так что если ты рычаги не отпустишь слегонца, то ее уход от тебя – только вопрос времени. Просто даже чтобы тебе назло, в конце-то концов. Ты же все-таки не бог, чтобы так людьми-то рулить, тебе не кажется?