Контур человека: мир под столом - Мария Аверина

Но мне пригласить своих сверстников домой на день рождения никогда не представлялось возможным. Ведь именно мне надо было появиться на свет, чуть-чуть не дотянув до сентября! В самое, так сказать, отпускно-дачное время, когда в городе не было ни одного моего «одногруппника», во дворе – ни одной подружки, ни одного внука или внучки Бабушкиных знакомых. В то время, когда они все еще плескались в ласковом южном море или воровали огурцы и яблоки на соседских огородах и в садах под Москвой, мы с Бабушкой уже возвращались в город – у нее начинались педсоветы, собрания, расписания и другая всякая такая подготовка к учебному году в институте, а я либо ездила с ней на работу, либо одиноко слонялась по сумрачной квартире в ожидании ее возращения.

Самое смешное, что даже взрослые члены нашей семьи не всегда могли собраться вместе и отпраздновать мой день рождения. У моей Тети Светы и Дяди Володи на даче была самая «страда», а Мамин отпуск редко совпадал с летними месяцами. Поэтому в период «до» даты, в которую я осчастливила этот свет своим появлением, или «после» нее еще долго тянулись взрослые родные и знакомые с их опережающими или запоздавшими «возложениями». То забежавшая после работы «на минуточку» Тетя оставляла подарок – платье или связанную ею для меня кофту, «потому что мы же с Володей в выходные картошку копать едем». То приехавшая «на кофе» к Бабушке Тетя Рая (или Тетя Тамара) трепала меня по щеке, гладила по голове, целовала в щечку и говорила (в зависимости от даты визита): «Я не смогу/не смогла прийти на твой день рождения, поэтому дарю тебе свой подарок сейчас». И вручала мне в такой вот совсем не торжественной обстановке либо книжку, либо красивую коробочку с конфетами, либо, если ей позволяли деньги, игрушку.

Так, чтобы это было, как дома у Светы, когда сидящие за общим столом дети, уминающие за обе щеки клубничное желе и заедающие его фруктовым салатом с чем-то непонятно-вкусным, что называлось «йогурт», разом вскакивали в восхищении и пели «Happy birthday to you!», приветствуя испеченный Светиной мамой большой торт, на котором горели свечки по числу Светочкиных лет… – нет, так у меня никогда не было.

И если устроить себе такой праздник было совсем не в моих силах, то по крайней мере порадовать вниманием сверстников в детском саду я считала себя вправе.

– Бабуля, – начала я как-то издалека, когда в один из выходных, вдоволь накатавшись с горки и набултыхавшись в снегу, счастливая, разморенная и вспотевшая, лежала в санках, а Бабушка везла меня домой по зимнему лесу, – а почему у меня день рождения летом?

Бабушка была озадачена:

– Ну, понимаешь… так вот получилось… Тебе разве не нравится? Ты же говорила, что лето – твое любимое время года.

– И что, что любимое? На день рождения-то я никогда никого не могу пригласить! И никто из моих друзей никогда меня не поздравляет… По-моему, это как-то неправильно.

– Но у тебя же есть мы, твоя семья. Мы тебя все всегда поздравляем, даже мои знакомые о тебе не забывают! – подавив вздох, сказала Бабушка.

– Это да! Но меня никогда не поздравляют в группе в саду. И я никогда никого ничем не угощаю… а мне бы так хотелось всех порадовать!

Бабушка с минуту помолчала, а потом предложила:

– Если дело только в этом, то у меня есть припасенный для праздников целый пакет вафелек, и ты просто так завтра раздашь их своим друзьям.

И действительно! После прогулки Бабушка, поставив табуретку, достала с самой верхней полки шкафчика на кухне пакет ароматных вафель, строго-настрого запретила мне в него залезать до завтра, чтобы я, раздав их перед завтраком всем друзьям, смогла поесть их вместе с ними.

– И воспитательницу с нянечкой не забудь угостить! – напомнила мне она.

– Ну конечно, бабуль!

Теперь необходимо было соответствовать такой торжественной минуте, а именно – быть такой же красивой, как и настоящие именинники. По этому поводу я неожиданно порадовала Бабушку заявлением, что завтра надену в детский сад клетчатое красное платье (обычно я ходила по группе в шортах и ни в какую не хотела носить никаких юбок). Ничего не подозревающая Бабушка утром даже затянула мне хвост красной резинкой, в то время как я уже стащила и спрятала в карман своего рюкзачка огромный пышный голубой бант-розу, который Бабушка сшила мне к какому-то из праздников в детском саду из упругой нейлоновой ленты. Я даже стерпела отвратительное ощущение сбившейся в дополнительно надетых на меня теплых штанах юбки, не капризничала, а вполне счастливая, буквально вприпрыжку, насколько позволяла мне моя шуба с болтающимися варежками, неслась в детский сад, ощущая, как приятно по спине постукивает мой рюкзачок с угощением и бантом.

Бабушка уже опаздывала на работу и поэтому заводить меня в группу не стала: лишь проследила, чтобы я поднялась по лестнице на свой этаж, помахала мне рукой и ушла.

У шкафчиков, как и каждое утро, всех встречала воспитательница. Увидев меня, она поспешила помочь мне снять рюкзачок, сапоги и шубу.

– Припаздываешь, Машенька, припаздываешь! Ой, какой у тебя сегодня полный рюкзачок! – удивилась она, взвешивая его на руке. – Игрушек, что ли, ты в него набрала? Смотри, потом домой их не сможешь унести – кому-нибудь что-нибудь понравится, и будет опять всеобщая ссора…

И тут она увидела меня в платье.

– Маша! Что это с тобой?

Ответить мне было некогда: я действительно запаздывала на завтрак и ожесточенно копалась в своем шкафчике в поиске туфелек вместо привычных чешек, а затем – в кармашке рюкзачка, чтобы вытащить и расправить свой пышный голубой бант-розу.

– Давай-ка я тебе помогу. – Воспитательница нацепила мне его на хвост, и тут я развязала рюкзачок и достала оттуда большой пакет с вафлями.

– Машенька, солнышко! Так у тебя сегодня день рождения? Ой, как же я забыла…

Тут я немножечко испугалась, твердо помня, что врать нехорошо. И только я хотела ей сказать, что нет, что она ничего не забыла и что мой день рождения летом, а мне просто захотелось как будто бы в день рождения всех угостить, как она громко, так, что было слышно не только в коридоре, но и в группе, провозгласила:

– Ребята! А у нашей Маши сегодня день рождения!

Поскольку я пришла одной из последних, то из группы высыпали почти все мои сверстники. Одни стали немедленно меня тискать, обнимать, другие – дергать за платье и желать всяческих приятных вещей: Валя пожелал мне много вкусных конфет, Лена – больших и самых ярких воздушных шариков, Дима – такой же паровозик, как у него, а Катя тут же полезла в свой шкафчик и подарила мне огромный апельсин, который ей дала мама.

Говорить что-либо было уже поздно. Некоторое неприятное чувство, которое зашевелилось во мне во время их бурных поздравлений, свернулось и угасло под напором обрушившегося на меня счастья. Тем более что воспитательница проникновенным голосом внезапно сказала:

– Я тоже тебя поздравляю, расти большой, послушной, умненькой и красивой, на радость мне и бабушке. Ты очень хорошая девочка и просто умничка.