Пиппа бросает вызов - Джой Адамсон

Через несколько дней мы снова угодили в слоновью засаду, возвращаясь домой после того, как проискали гепардов весь день напролет. Мы нашли три гепардовых следа и кучку свежего помета, но больше никаких признаков присутствия зверей не обнаружили.

И снова на склоне дня пять слонов преградили нам дорогу. Я испробовала все обычные в таких случаях ухищрения, чтобы принудить их убраться с дороги: заставляла мотор реветь как можно громче, сама кричала изо всех сил. Но они преспокойно пощипывали веточки акаций, словно в запасе у них была целая вечность. Что оставалось делать?

Пришлось повернуть и добираться до дому в объезд. Дорога была неблизкая, и домой мы приехали в полной темноте.

В это время года слоны во множестве бродят по всему заповеднику, но как только начинаются дожди, они переходят на участки с песчаной почвой — там, где вода не так легко впитывается, им грозит опасность увязнуть.

Каждый день мы сталкивались со слонами и, право же, гораздо чаще, чем хотелось. Как-то утром мы шли по свежему следу трех гепардов и недалеко от холма Мугвонго обнаружили солонец. Вся его поверхность так и искрилась на солнце — это сверкали кристаллы соли, вымытой несколькими источниками, которые пробивались из-под земли и стекали вниз крохотными ручейками. Локаль тут же бросился собирать кристаллы и набил ими карманы. Судя по многочисленным следам, они привлекали не только Локаля, но и множество животных, которые приходили на этот солонец. Потом мы нашли райское местечко — каменистый бассейн, в который стекали ручейки. Просачиваясь через естественный фильтр под землей, вода падала в бассейн такими кристально-чистыми струйками, что меня неодолимо потянуло искупаться. К несчастью, то же пришло в голову слону, и он поспешил сюда напролом через заросли, ему не терпелось принять душ. Нам пришлось поскорее уносить ноги, и мы направились вслед за ручейком, пока он не спрятался в глубокой расселине. Ее каменистые склоны сплошь поросли деревьями и ползучими растениями, которые сплелись в непроницаемую завесу, и зной и ослепительный свет солнца, заливавшего равнину, не могли сквозь нее пробиться; мне вдруг почудилось, будто я вступила в святилище. Как ни странно, это прохладное убежище, которое так и манило укрыться от немилосердного полуденного солнца, казалось совершенно безжизненным; лишь глухое уханье совы, обеспокоенной нашим вторжением, нарушало зачарованную тишину. Я вглядывалась в зеленый узор зарослей — быть может, животные исчезли, почуяв леопарда? — но не очень-то была уверена, что обнаружу его. Я хорошо знала, как мастерски умеет затаиваться этот хищник.

Вскоре мы вышли на более открытое место и тут заметили, что по направлению к солонцу гуськом движется стадо примерно в двадцать слонов, а с ними под прикрытием старших поспешают несколько крохотных слонят. Удивительно, как малыши успевали за взрослыми, которые, судя по всему, торопились поскорее добраться до воды. Мы хорошо знали, как опасно оказаться на пути слоних с маленькими слонятами, и без промедления ушли в противоположную сторону.

Снова начались пожары, и пламя с ужасающей скоростью проносилось по равнине, пожирая сухую траву. Конечно, это спутало все привычки животных, и нам никак не удавалось пройти по тем редким следам гепардов, которые попадались нам в последние дни. Лучше всего искать их было в двух местах: в болотах вокруг холма Мугвонго и в болотистой местности по границе территории племени боран. Во время засухи здесь собирались почти все животные, в эти места перешли и гепарды. Я непрестанно волновалась за них, опасаясь, что им не удастся избежать столкновений с другими хищниками, особенно со львами, которых засуха заставила все чаще наведываться в болота.

Однажды мы ехали к лавовому плато по берегу Мулики и прокололи шину. Механик из меня неважный, и, провозившись с неисправным домкратом, я попросила Локаля сбегать в контору заповедника — может быть, там кто-нибудь сумеет его починить. Поиски гепардов приходилось отложить, и надолго: раньше чем через три часа Локаль не вернется. В его отсутствие я осматривала окрестности в бинокль и неожиданно увидела самку гепарда с детенышем — ему было месяца четыре; они шли со стороны лавового плато и спускались по скалистому гребню прямо к Мулике. И хотя до них было не меньше мили, выжженная земля выдавала их; они были видны как на ладони. Я не рискнула одна, без Локаля, отправиться пешком через лесистую равнину — слишком часто в этих местах встречались буйволы и носороги. Но меня очень огорчило, что я не смогу увидеть поближе и узнать их, тем более что это вполне могла быть Сомба: у нее как раз был бы детеныш такого возраста, если бы она понесла в то время, когда я видела ее в последний раз, десять месяцев назад. Я почти не сомневалась, что это Сомба, — она всегда любила эти места, к тому же ее братьев видели несколько раз в болотах на границе территории племени боран.

Вернулся Локаль и принес домкрат, но нам не удалось снять запасную шину — что-то там заело, поэтому все равно пришлось ехать в контору и отложить поиски гепардов. Мы подъехали к гаражу одновременно с грузовиком, на котором вернулись с контрольного маршрута егеря заповедника. Они рассказали нам, что десять минут назад видели самку гепарда с двумя взрослыми детенышами и готовы хоть сейчас показать ее нам. Я надеялась, что это Тату с детьми, и решила заняться ими в первую очередь, тем более что Сомба наверняка ушла далеко от тех мест, где я видела ее два часа назад. Мы пошли за егерями и обнаружили след трех гепардов на полпути к лагерю Джорджа; он вел к небольшому ручейку. Мы шли по следу почти до вечера, и наконец вдалеке мелькнул почти взрослый детеныш — он удирал во все лопатки. Но уже почти стемнело, и поиски пришлось отложить.

И хотя на другой день мы исходили огромную территорию, нам попался только старый знакомец — тот самый носорог, который в прошлом году обитал здесь рядом с нашими гепардами.

Конечно, мы безмерно радовались тому, что удалось увидеть хотя бы два семейства гепардов, которые могли оказаться потомками Пиппы, но поиски от этого значительно усложнились: оба семейства держались на противоположных концах заповедника. С тех пор мы распределили день таким образом: с утра обыскивали болота возле лагеря Джорджа, а во второй половине дня — болота на границе территории племени боран.

Приходилось ездить из конца в конец. На все это уходили драгоценные часы. Чтобы сберечь время, мы старались проезжать основную часть пути в самую жару, когда все живое скрывалось в тени и нам легче было сосредоточить внимание на поисках следов. Но много дней подряд мы нигде не могли найти следов гепардов и решили ограничиться поисками на болотах на границе территории племени боран. Однажды мы целый день ходили по берегам Бисанади, если только можно назвать «ходьбой» непрерывное сражение с густейшими прибрежными зарослями. Мы пробирались — подчас на четвереньках — через чащу лиан, оплетавших колючие кусты, почти ничего не видя перед собой и прислушиваясь, чтобы не пропустить ни малейшего звука: того и гляди, наткнешься на буйвола — судя по следам, их тут было полным-полно. Как-то раз, пытаясь переправиться вброд через кишащую крокодилами реку, мы лишь в последний момент заметили, что из-под нависшего над заводью пальмового листа на нас глазеет гиппопотам. Видимо, и на него эта встреча произвела не меньшее впечатление: громко отфыркиваясь, он снова ушел под воду, А чуть погодя мы едва не налетели на жирафа — он так увлеченно пасся, что не замечал нас, пока мы, затаив дыхание, стояли и не сводили с него глаз. Потом, взглянув на нас сверху своими бархатными глазами, он мотнул могучей шеей и галопом унесся прочь.