Невкусные души II: Между мирами - Андрей Третьяков

доступно, кроме одного типа ускорения. Но он им давно не пользуется, поскольку есть другое. Я проверил своё главное оружие — остановку времени. Она работала. Дима застыл с открытым ртом, в связке с фингалом выглядело забавно. Запустил обратно.

— На самом деле, шансов, что мы скроемся, минимум, — Дима сразу перешёл к конкретике. — Они тут родились, знают каждую тропу и каждый камень с деревом. И это их мир. У меня предложение другое. Вы уходите, а я их отвлекаю. Я накосячил, я и разгребать буду. А потом ускорением присоединюсь к вам. К тому же, пробить меня всё так же нереально.

Я запустил компас, чтобы решить, куда нам нужно, и офонарел. Анобтаниум находился прямо под нами. Причём компас не выдавал расстояния, но я чувствовал, что он совсем рядом.

— Ребят, планы меняются. Анобтаниум прямо под нами. Под всей поляной, его тут море. Просто нужно до вечера его добыть и тихонько слинять домой. Копаем?

В руках у Димы тут же появилась лопата.

— Где рыть? — деловито поинтересовался он.

— Да прямо тут.

— Это очень хорошая новость. Вторая хорошая новость, что у меня вроде мозги встали на место, — Вениамин тряхнул головой, словно собака после купания. — Значит, так. Дим! Ты, как самый быстрый, копаешь, Вася мониторит округу. Я иду на разведку, Саня меня прикрывает. Саш! Прикрывать — это вовремя прийти на помощь, а не изображать из себя крадущегося ноль-ноль-семь. Мы будем просто прогуливаться. Жаль, мыслесвязь не работает, привык я к ней уже, — он пошёл ко входу. — Ладно, за дело.

Мы вышли. Деревня, или не знаю, как назвать это поселение, бурлила. На нас косились, но не трогали. Очень странно было наблюдать почти людей, которым ты в прямом смысле дышишь в пупок. Но отторжения это не вызывало. Как и цвет кожи. Хотя в своём мире нагляделся на всяких. Красных, жёлтых, чёрных. Так что цвет был вообще по фиг. И да, некоторые девушки этого мира были реально красотками. Вполне можно понять Диму. Мы продвигались в центр этого поселения. Аборигенов там было больше. И один из них, забравшись на трибуну-корягу, что-то втирал своим соплеменникам.

— Они обсуждают, как нас убить, представляешь? — вполголоса просветил меня Колобок. — Вон тот оратор предлагает скормить нас каким-то птицам или насекомым. Непонятно. Но эти едоки маленькие и летают. Лексикона не хватает.

— Так, а что они нас ещё ночью просто не закололи во сне? — также вполголоса интересуюсь я.

— Димин проступок весьма силён. У них принято создавать пары только после обоюдного согласия. И эти пары на всю жизнь, как когда-то на Руси. А Дима принял любопытство в отношении себя за благосклонность, за что получил. Причём он полез не к какой-нибудь швее, а к сильнейшей охотнице племени. К которой подкатывает половина мужчин. Вот, почему все так негодуют. И потому эта половина требует максимально болезненной казни.

— Весело. Удружил Димон. Хотя, глядя на некоторых из них, я его хорошо понимаю.

Тем временем на импровизированную трибуну забежал другой оратор. И тоже начал что-то говорить.

— Представляешь, этот требует поединка с обидчиком! — аналитик хищно улыбнулся. — Как благородно. Только Дима его раскатает в два счёта. Было бы хорошо, если бы с ним согласились. Хотя мы с Васей не бойцы, но вас двоих, думаю, хватило бы. Так, с этим всё понятно, деревня его не поддерживает, а жаль.

Тем временем сконфуженный оратор спрыгнул вниз. Его место тут же занял следующий. Вообще удивляет. Нас не трогают, охрану к нам не приставили. Мы стоим тут, а они обсуждают способ нашего убийства, не обращая внимание на то, что мы стоим рядом. Очень странно. На месте последнего оратора я бы уже пинал труп врага. А они просто косятся на нас, но никак не действуют. О чём я тут же поинтересовался у Вени.

— У них тут есть правительство, конечно. Но вопросы типа нашего решаются только путём голосования. У них сильно развиты понятия честь и достоинство. И когда они задеты, решить нужно большинством. В идеале единогласно. Потому и казнь вечером, и мы ещё живы и даже не связаны. Поскольку решение всё ещё не принято.

Я задумался. Мне очень понравилось то, что я услышал. Нет, я понимал, что нас сейчас судят и приговаривают, но то, как это происходит, вызывает симпатию. Большинство голосов! Это же… супер. Как жаль, что это невозможно на моей родной планете.

У нас вертикаль власти во всём. Иногда появляется видимость, что ты можешь что-то решить, но это лишь видимость. «Выборы»… Меня аж передёрнуло. Всё-таки приход нанитов оказался настоящим благом. Вот на фига мне всё это нужно? Ну, достигнет Завод своей цели и свалит от нас. Опять заработает институт власти. Опять все будут бояться смерти и армии с полицаями. И опять мы будем лишь винтиками в машине, кормящей элитку. И их золотую молодёжь. Может, и правда забить на всё и оставить нанитов на как можно более долгий срок? Или таки улучшиться и разобраться во всём самому? Задумавшись, я не сразу понял, что Колобок мне что-то говорит.

— Красавчик просто. Кстати, да, в Китае такая пытка была, когда бамбук сквозь тело проращивали. Похоже, тут есть подобное быстрорастущее растение. А ещё была казнь через крыс. Вообще, китайцы большие выдумщики в плане мучительной смерти. Но мой вывод. До вечера за нами не придут. Так что идём обратно.

Мы развернулись и отправились обратно, сопровождаемые совсем не добрыми взглядами. Подойдя к шатру, я сначала не понял, что с ним не так. Было ощущение, что под шкуры этого вигвама понатыкали лишних палок. Шкуры топорщились в самых неожиданных местах. Зайдя внутрь, мы увидели престранную картину. Дима стоял в пятой позиции, только стоя, а не на коленях, и ему на спину карабкался Вася. Забавное зрелище. Я хмыкнул.

— А вот не надо ха-ха! — спародировал здоровяк Задорнова. — У нас камушки улетели. Видишь, под потолком тусят? Я думаю, это то, что нам нужно. Вот и пытаемся достать. Я ни одного не поймал, все под крышей.

Да, реально, под потолком висело с десяток камней. От сантиметра в диаметре до размеров кулака. И это они так изменили форму крыши. Мы моментально оказались рядом с Димой. Поскольку Вася у нас самый высокий, право ходить по головам оставили ему. Через минут двадцать мучений счастливый Василий спустился с нас на землю. Он раздал нам по крупному камню, а всю добытую мелочь убрал к себе в сумку.

— На всякий случай пусть будет у всех, — прокомментировал он. — Мало ли что.

— Ну что, друзья, не будем затягивать прощание с этим гостеприимным народом? — Вениамин, оказывается, и шутить умел. Раньше за ним такого не замечал. — Домой?

Я вытянул руку, ребята пошли положить на неё свои ладони, в этот момент я почувствовал, как мир вокруг меня завертелся. Я даже среагировать не успел, как тот самый мир померк у меня в глазах.

Очнулся я связанный и привязанный к дереву. Напротив огромного улья диких пчёл. Всё-таки нас решили скормить насекомым, похоже. Вот вам и демократия. Была ночь. Да-а-а… фильм не передавал и сотой доли красоты этого мира ночью. Светилось всё. И даже улей, который должен был стать нашим палачом. Голова раскалывалась. Похоже, нас траванули каким-то газом. Оглядевшись, благо головой я крутить мог, я увидел друзей, спелёнутых, как кокон бабочки. И привязанных к соседним деревьям. Ещё я смог разглядеть примерно полсотни аборигенов, с луками и копьями окруживших нас. И одного, который шерудил копьём в сотах, что очень не понравилось местным пчёлам.

Целое облако этих милых созданий размером со спичечный коробок появилось, словно из ниоткуда. И устремилось к обидчику. Но тот резким кувырком ушёл из-под атаки и рванул в нашу сторону. Пробежав между нами, он остановился метров через пять. Гудящее облако неспешно двинулось в нашу сторону. «Штирлиц засунул руку в карман брюк. „Это конец“, — подумал Штирлиц. — А где же пистолет?». Да, странные мысли лезут в голову в момент почти неминуемой смерти. Но у меня есть сюрприз. По уже сто раз отработанной схеме торможу время, снимаю одежду, вызываю плазму. Скоро это сочетание действий войдёт в привычку. Верёвки опадают невесомым облаком пепла. Как и половина дерева. Спасибо не насквозь прожёг, а то придавило бы кого-нибудь.

А теперь дилемма. Мы слишком далеко друг от друга, чтобы я мог дотронуться до всех для переноса.