Ориан, или Пятый цвет - Поль-Лу Сулицер

Он протянул Ориан руку помощи, но, к его большому огорчению, она не приняла ее. Старый следователь не мог отвести от нее глаз, очарованный этим новым лицом. Можно было подумать, что перед ним не Ориан, а ее сестра-близнец, прибывшая с далеких островов. Он похвалил ее новую прическу. Она поблагодарила, потом погрузилась в молчание.

— Завтра утром подсчитаем ущерб, — добавил Гайяр, чтобы что-нибудь сказать.

Что за роковое стечение обстоятельств? Солнечный зайчик, как предположил майор Жибер? А может быть, Орсони уничтожил то, что она взяла у него? Ориан еще будет думать над этим. Пока же ей совсем не хотелось разделять печаль доброго Гайяра. Ей хотелось встряхнуть его, сказать, что жизнь — это не только «Финансовая галерея», что можно быть счастливым и без этих противных досье, говорящих о коррупции. Ориан витала в облаках. Ведь не произошло ничего страшного в это послеполуденное время, когда пылало здание на Итальянской улице. Ей удалось поместить Ладзано в отдельную палату. Сил у него прибавилось, но говорил он еще очень мало, лишь смотрел на нее. Он улыбнулся ей, прежде чем впасть в забытье; Ориан еще долго оставалась около него. В полусне он почувствовал ее запах, взял было руку, но она быстро отдернула ее, как только он открыл глаза.

На прощание они сказали друг другу «до завтра», и эти простые слова весело прыгали в голове Ориан. Это уже кое-что. «Жизнь продолжается, и мы увидимся».

«Я стала романтичной», — укорила себя Ориан, покидая Валь-де-Грас. Опыт прошлой любви нашептывая ей: цена слишком высока.

Гайяр, должно быть, посчитал ее легкомысленной и беззаботной. Момент был выбран весьма неудачно: горел дом, а Ориан вся искрилась радостью — от золотистых локонов до атласной кожи.

Вечером, видя изображение пожара по телевизору, Ориан в полной мере оценила важность этого события. Комментаторы сопоставляли это дело с пожаром в «Лионском кредите», в результате которого были уничтожены архивы с компрометирующими деятельность банка документами. Ведущий программы ставил вопросы: кому выгодно обратить в дым некоторые документы, сложенные на последнем этаже «Финансовой галереи»? Что интересного могло там быть?

Ориан задумалась над вопросом. Но ответа не получила. Естественно, вся «добыча», полученная в кабинете Орсони и его видеосалоне, сгорела. Она вкратце припомнила содержание: счета, видеокассеты, письмо одного африканского президента, из которого следует, что Орсони помог ему приобрести роскошную квартиру… На первый взгляд незачем было устраивать пожар. Возможно, в коробках содержалась ценная информация, которую она не успела обнаружить. Она спрашивала себя о стратегии, которой нужно придерживаться. Должна ли она сделать заявление в прессе? Рассказать о документах, временно сложенных на последнем этаже? Блефовать, утверждая, что убрала их оттуда накануне, надеясь устроить западню преступникам? Или же притушить чувство опасности Орсони, минимизируя ущерб от пожара, и сообщить, что сгоревшее не представляло интереса. Она склонялась к такому решению, оправдывая тем самым факт, что содержимое коробок только засорило бы архивы.

Ориан глубоко задумалась, перебирая варианты, когда вдруг зазвонил телефон. Это был Пенсон.

— Есть новости? — с ходу спросил он, даже не поздоровавшись.

— Да, я поменяла прическу, — ответила Ориан, с любопытством ожидая его реакции.

Но журналист был не настроен любезничать. Он вновь стал знаменитым сыщиком, его репутация была под угрозой: именно ему предстояло дать всему определение, быть светочем прессы, тем, кто узнает раньше других и знает лучше других.

— Я очень рад за вас, — произнес он спокойно, но не скрывая раздражения. — Я хотел бы поговорить о…

— Я знаю, знаю, — оборвала его Ориан. — Извините меня. Я думаю… мне кажется, что я влюблена… А как раз сегодня — этот пожар… Я совсем поглупела… но все-таки скажу вам, что думаю… Так вот…

Больше она ничего не сказала. Эдгар Пенсон повесил трубку.

Советник Маршан не показывался весь день. Он лишь позвонил Гайяру, чтобы узнать, нет ли информации о причине пожара.

— А вы знали, что Ориан заходила к себе? — спросил старший следователь, удрученный, так как не знал, кому верить.

— Абсолютно не в курсе, — ответил Маршан. — Поверьте, мне очень жаль, я искренне сочувствую вам. Нас и так не много. Труднее станет кооперироваться с европейскими следователями. Если уж не удается слаженная работа на одном этаже…

— Я знаю, что вы думаете, — ответил Гайяр. — Я поговорю с мадам Казанов. У меня впечатление, что она сейчас витает в облаках…

Маршан ничего не ответил, посчитав ненужным развивать свое преимущество.

— Вахтер сказал, что вы приходили в «Галерею» сегодня утром.

Советник ждал этого вопроса и ответил без малейшего колебания:

— Я хотел ускорить дело по водопроводной компании. Довольно трудный случай. Между нами, двух человек недостаточно, чтобы распутать клубок. Я хотел начать с этой недели, но предпочел прийти в день, когда не отвлекают телефоны. Но больше часа я не выдержал. Погода была такая чудесная, что я сказал себе, а катись она, эта вода, куда подальше. А точнее, все эти страницы, наполненные водой, по ассоциации идей вызвали у меня жажду. Пришлось пройтись по Люксембургу и купить бутылку минералки.

— Можно сказать, поток ассоциаций, — отметил Гайяр.

— В нашей профессии это бывает полезно!

Гайяр спросил еще, не показалось ли Маршану что-либо необычным. Потом он успокоил своего сотрудника и дал отбой. Маршан был в превосходном настроении. Лукас назначил ему свидание у Томи, в их традиционном кафе квартала Марэ. Неприятные воспоминания, связанные с фотографиями, испарились, и оба мужчины возобновили свои любовные отношения, как будто ничего и не было. Они выпили несколько кружек пива, хотя Маршан не любил и не умел пить. Лукас шепнул ему на ухо: «Ужасное, должно быть, зрелище, осталось после пожара, показать не хочешь?» Следователь отказался. Не время тащиться туда. Воды там, должно быть, по колено. Нет, неразумно.

— Да не упрямься, настаивал Лукас. — Быстренько пробежим, а переночуем у меня. Забыл? У меня — мотоцикл…

Подумав о перспективе крепко обнять талию друга, а потом пронести ночь в его постели, Маршан встал.

— Меня настораживает то, что там полно шпиков, — произнес он.

— Видно будет. Давай, поехали.

Мотоцикл поднимался по улице Риволи. Маршан, уцепившийся за куртку своего друга, испытывал ту же страсть, что и в первый раз. Русые волосы Лукаса трепал ветер. Наконец они подъехали к зданию. В темноте все казалось спокойным. Нижние окна домов были открыты для доступа свежего воздуха. Стоял стойкий запах гари. Успокаивая нервы, вахтер со своей собакой уснул перед экраном телевизора, причем волкодав храпел посильнее своего хозяина.

— А не пролезть ли нам в окно? — предложил Лукас, — Неплохая вышла бы штука!