Модные магазины и модистки Москвы первой половины XIX столетия - Татьяна Руденко

Жилье было неустроенным, но дорогим, например, на той же Коренной ярмарке «за 10 дней приходится иногда платить 100 руб. сер. за лавку и 100 руб. сер. за квартиру, иногда и дороже»614. О проживании в Ирбите также следовало позаботиться заранее. Очевидец писал: «.вы въезжаете на площадь гостиного двора, едете мимо балаганов и лавок, ищите гостиницы, – и не находите ни одной порядочной. Здесь все живут по квартирам, нанимаемым заблаговременно на будущую ярмарку. Не наняв заблаговременно, трудно найти себе помещение. Если же и посчастливится найти чистую комнату, то вы заплатите за нее очень дорого. За один ярмарочный месяц здесь платится столько же, сколько и за целый год, да оно и не может быть иначе, потому что для коренных жителей и домовладельцев города – главным и иногда единственным доходом служит плата за нанимаемые у них помещения. Круглый год стоит пустой дом ирбитского домохозяина, и занимается на один только месяц; как же не желать ему в один месяц получить свои 8 или 10 процентов с капитала, употребленного на постройку дома, тем более, что купечество, многочисленнейшее здесь сословие, не почитает дороговизну квартиры для себя отяготительную; плата за помещение раскладывается купцом на продажный товар, и следовательно за все отвечают покупатели»615. Ирбитская ярмарка проходила в феврале – марте – и несколько тысяч человек страдали от простуд, «которые неизбежно приобретаются в Ирбите от плохо устроенных домов, не отапливаемых притом целую зиму и только кое-как нагреваемых к ярмарке»616.

Во время Ильинской ярмарки в городе Ромне «некоторые домовладельцы помещали у себя от 50 до 80 душ купеческих приказчиков и рабочих, за содержание которых хозяин их платил по рублю в день с человека; это собственно за харчи, а квартира оплачивалась отдельно; Ильинская же ярмарка продолжалась месяц и больше. Нечего и говорить о тех случаях, когда подвыпивший приказчик или сам купец накуралесит; тогда гости таровато заглаживали свои грехи»617. Впоследствии куш от аренды доставался полтавцам. «Домовладельцы в то время отдавали свои дома внаем только до Ильинской ярмарки, с обязательством очистить помещение на время ярмарки, во время которой они выручали чуть ли не годовую плату. Многие помещики приезжали на ярмарку с целой свитой, со своей кухней, своим выездом»618.

Дворянка Перепеловская, описывая свое путешествие на ярмарку в 1830-х годах, жаловалась: «Канальские цены на все! А содержание, так ужас! Вообрази, что я за две комнаты, правда на Сумской улице, недалеко от театра и благородного собрания, платила восемь рублей в сутки, да содержание девяти лошадей, восьми человек прислуги и для нас провизии, стоило двенадцать рублей в сутки. Так вот, как хочешь, двадцать рублей в день, кроме театра, куда всякой день должны были возить детей! Спасибо, в благородное собрание дам впускают даром; но все нужны и там издержки»619.

Любопытную подробность о купеческих нравах и обычаях находим в «Воспоминаниях роменского старожила»: «…по приезде в город, каждый торговец считал непременною обязанностью явиться на дом к городскому голове и городничему, который у нас до пятидесятых годов назывался полицеймейстером; являлись, не имея к ним никакой просьбы и надобности, а так, с поклоном и, по русскому обычаю, с хлебом-солью; кроме хлеба-соли, каждый приносил начатки своего труда: лучший кусок сукна, холста, материи, одним словом – всех возможных товаров, а кто преподносил и денежные подарки. И это делали самые солидные и степенные московские богачи, фабриканты и торговцы, которые торговали с чистою совестью и никаких тысяч не взяли бы за осквернение своей чести. Они просто исстари привыкли делать подарки начальствующим в каждом городе, в котором производили торговые обороты. По окончании ярмарки получали обыкновенно подарки и хозяева, у которых купцы квартировали и нанимали лавки; дарили также горничных, поваров, дворников»620.

Некоторые гостиные дворы не позволяли развернуть успешную торговлю из-за тесноты – это касалось Коренной ярмарки: «Нумера во всем [Гостином] дворе низки и столь тесны, что почти каждый торговец в панской линии должен брать два-три-четыре нумера, чтобы поместить в них свой товар»621. Современники отмечали плохо организованное расположение торговых балаганов: «От беспорядка расположения товары не были видны, трудно было их отыскать, улицы между балаганами были более, нежели искривлены, или ближе сказать, улиц вовсе не было, а были самые тесные дорожки»622. Недовольство условиями торговли присутствовало и в Ромне, откуда в конце концов Ильинскую ярмарку перевели в Полтаву. «Возвышая беспощадно цены на все ярмарочные помещения и деспотически распоряжаясь на ярмарке, жители Ромна, в особенности лавковладельцы гостиного двора, не терпели ничьего вмешательства в ярмарочные дела. О постройке каменного гостиного двора они не заботились, относили это предприятие в неопределенное будущее. Между тем неудобства и дороговизна помещения вызывали все большие и большие жалобы приезжего торгового люда»623. Торговые места «уходили» к перекупщикам: «Отдача лавок, балаганов, мест обратилась в торговлю посредством исходатайствования многих билетов на них не для выставки своих товаров, а для сдачи по высоким ценам внаем другим торговцам»624. При проведении Ильинской ярмарки в Полтаве «передача билета за взятую лавку воспрещалась под опасением уплаты штрафа»625.

Благоустройство ярмарочных площадей никого особенно не заботило, потому там часто кишело месиво из грязи: «Так как в Курской губернии встречаем мы каменную мостовую и тротуары только в Курске и Ст. Осколе: то в случае дождливой погоды грязь до того бывает велика в Коренной, что гостиный двор делается доступным почти для одних имеющих возможность ехать»626. Наконец, вопросы безопасности решались слабо: «В прошедшие годы не проходило ни одной ярмарки без убийств, насилий, притеснений и подобных происшествий»627.

Справедливости ради скажем, что на Нижегородской ярмарке, развитием которой занимались на государственном уровне, существовали канализация, бани, прачечные, больница, почта для ежедневного приема и отправления писем, бандеролей и денежных переводов. В 1860-х годах на Коренной ярмарке обязательно присутствовал губернский ветеринарный врач, осматривавший и скот, пригоняемый на убой, и продававшееся в мясных рядах мясо; ежедневно топились две бани; существовала временно устроенная аптека628. Во время ярмарок принимались меры по противопожарной безопасности.

Все перечисленные трудности не останавливали ни русских покупателей, ни торговцев, ни даже француженок с их приказчиками. В мемуарах графа Д.Н. Толстого находим подробное описание ярмарочного путешествия: «Самая веселая эпоха нашей деревенской жизни была Лебедянская ярмарка. Ныне, когда с успехами нашей торговли в городах, все ярмарки вообще упадают, уже не понятно то удовольствие, тот праздничный вид, какой принимали уездные жители во время ближайшей ярмарки. В Лебедяни существовало тогда, как и теперь, четыре ярмарки в году, но только две из них привлекали особенное стечение помещиков: Троицкая и Покровская, остальные две, бывающие зимою, посещаются только торговцами. Троицкая и Покровская ярмарки составляли две эпохи в году нашего края. От них считалось время или определялись сроки, на них разрешались важные недоумения. «Это было перед или вскоре после ярмарки», – говорил помещик, рассказывая о каком-нибудь происшествии. Крестьянин просил денег на ссуду до Покровской ярмарки. В случае спора о каком-либо головном уборе или вообще о моде, уездная щеголиха с самодовольствием говорила: «Ярмарка все окажет».