Дочери Темперанс Хоббс - Кэтрин Хоу

Темперанс почувствовала, что в ее груди начинает зарождаться привязанность к этой вещице. Как же повезло сестре Авдия! Наверняка у нее полно таких куколок. Вероятно, она и не ценит своего счастья. Темперанс представила сестру Авдия похожей на Мехитабл Палфри. Она сидела в красивой одежде в окружении изящных куколок и разных вкусностей.

– У нее есть имя? – Девочка снова пригладила юбку куколки и потрогала ее тонюсенькую ручку. Улыбка игрушки была такой теплой, что Темперанс не смогла не полюбить ее.

– Нет, – ответил мальчишка. – Придумай ты.

– Ох! – Девочка не смогла скрыть восторга. – Я назову ее Анной. Как по мне, прелестное имя! Согласен?

– Превосходное. – Авдий погладил куколку по золотистым волосам кончиком пальца. – Это палиндром[36].

– Я знаю, – ответила Темперанс, укладывая Анну на колени.

Девочке хотелось прижать куколку к груди, но она боялась раскрошить ее хрупкое тельце.

Но вдруг Темперанс вспомнила, с чего все началось. С тяжелым сердцем она протянула куколку Авдию и отвернулась.

– Тебе она не понравилась? – разочарованно спросил тот.

– Я не могу ее принять, – вздохнула Темперанс. На секунду она испугалась, что расплачется.

– Моя сестренка не обидится. Я сделаю ей другую.

Темперанс проглотила подкативший к горлу комок.

– Я… я не могу отдать тебе послед. Маменька не позволит.

– Эх… – расстроено вздохнул Авдий.

– Она говорит, чтобы я хранила его. На всякий случай.

Мальчик кивнул. Поднял камешек и запустил его в пруд.

– Понимаю, – ответил он.

Темперанс показалось, что Авдий едва сдерживал слезы. Хныкающим юнцам не место на корабле.

– Прости, – извинилась она.

– Все в порядке.

Парнишка утер кулаком выступившие слезы.

Темперанс постаралась положить куколку на ладонь Авдия, но тот не взял ее обратно.

– Оставь себе, – сказал он.

– Я не могу. – Щеки девочки зарделись от смущения.

– Я серьезно. – Темные глаза Авдия обрамляли длинные густые ресницы, а кожа на носу и щеках подрумянилась на солнышке. У юноши пока не росли усы, но скоро появятся. Все-таки мальчиком его уже не назовешь, но и до мужчины ему еще далеко. – Я хочу, чтобы ты оставила ее у себя.

Темперанс бережно прижала куколку к груди.

– Хорошо, – она прикрыла веки, наслаждаясь переполняющей ее любовью и счастьем.

Авдий смахнул последние слезинки кончиками пальцев.

– Ты хотя бы будешь вспоминать обо мне? – спросил он, не глядя на Темперанс.

– Почему ты спрашиваешь? – прошептала она куколке на ушко.

– Мне страшно, – признался юноша.

Темперанс склонилась к Авдию, взяла его за руку и, развернув ее ладонью кверху, принялась выводить на ней линии указательным пальцем. Это была звезда. Девочка остановилась и подняла глаза на Авдия, чтобы оценить, как тот отреагирует, если она продолжит. Мальчишка глядел на нее, слегка приоткрыв рот. Темперанс решила, что дело стоит риска. Она чуть отстранилась и плюнула ему на ладонь. Затем еще раз вывела звезду, но уже слюной, нашептывая при этом короткие латинские слова. В ладони Темперанс что-то вспыхнуло и устремилось к кончику ее указательного пальца, который она уткнула в центр ладони Авдия, устанавливая с ним контакт. Мальчишка громко охнул, но ничего не сказал.

Во всяком случае, напуганным он не выглядел. В конце Темперанс поцеловала руку Авдия, чтобы развеять боль.

– Ты вернешься, – пообещала она.

Марблхед. Массачусетс

Начало апреля

2000

– Обалдеть! – выкрикнула Конни из-за руля «вольво».

Она била ладонями по рулевому колесу и подпрыгивала на сиденье, разрываясь от желания поделиться с кем-нибудь своим открытием. Темперанс! Она же всегда была рядом. Следила за ней с портрета в столовой. А эта ее загадочная улыбочка! Ишь, какая шалунья девятнадцатого века! Конни захотелось хлопнуть Темперанс по плечу, как Лиз после долгой разлуки, и сказать: «Обалдеть! Неужели все время это была ты?»

Вдруг откуда ни возьмись с прилегающей улицы прямо перед носом Конни вылетел «сааб». Она нажала на звуковой сигнал и прокричала:

– А ну прочь с дороги! Господи ты боже мой!

Водитель «сааба» показал ей средний палец и повернул. Конни втопила педаль газа в пол и практически улеглась на руль, словно это подталкивало старую колымагу вперед.

– С ума сойти! Просто не могу поверить! – Она мчалась через город, проезжая на «желтые» сигналы светофора и заставляя всех водителей сигналить ей вслед. – Кто, черт возьми, такая эта Темперанс? Что она придумала? Что за «заговор шторма»?

Арло ерзал на заднем сидении туда-сюда. Конни увидела в зеркало заднего вида, как пес выглянул в треснутое окно. Его нос дрожал.

– О боже, – продолжала причитать Конни. – Что мне делать дальше? Что делать?

Не включая поворотник, она резко свернула на обочину и остановилась. Арло с грохотом свалился вниз. Конни выскочила из машины, не заглушив мотор, и бросилась к телефонной будке, стоявшей у какой-то невзрачной пиццерии. Захлопнув за собой стеклянную дверь, Конни вытащила из сумки телефонную книжку. Отыскав нужный номер, прижала трубку к уху и застучала по кнопкам.

– Возьми! Только возьми трубку! Пожалуйста! – уговаривала она.

Прозвучал гудок. Затем второй, третий…

– Здравствуйте, – чирикнул голос на другом конце линии.

– Зази, это вы? Это проф…

– Это Зази, – приветливо продолжил автоответчик. – Вы сами знаете, что нужно делать.

Затем раздался сигнал.

– Проклятье, – выругалась Конни. – Зази, привет! Это проф… Это Конни. Послушайте. Мне нужно с вами поговорить. Я нашла что-то интересное… Это касается проекта, с которым вы вызвались мне помогать. Для книги. Криптограмма. Помните? Мне просто необходимо чье-то подтверждение. Я не верю глазам! Перезвоните мне, пожалуйста, как только сможете. Я сейчас проживаю в доме своей матери. У вас есть номер. Ладно? Буду ждать. Спасибо! – Конни на долю секунды задумалась и на всякий случай добавила: – Это была Конни.

Она повесила трубку. Ей нужно было срочно выговориться. Сэм сейчас соскребал краску с купола марблхедской церкви, и телефона у него под рукой не было. Конни снова раскрыла телефонную книжку и принялась искать номер Лиз.

Вдруг автомат зазвонил. Конни удивленно уставилась на трубку. Телефон зазвонил еще раз. Она медленно подняла руку, опустила ладонь на трубку и в некотором недоумении подняла ее.