Пандемия. Всемирная история смертельных вирусов - Соня Шах

Проблему почти наверняка помог бы решить контроль над потреблением антибиотиков. Там, где антибиотики принимают умеренно – либо в силу их недоступности, как в Гамбии, либо благодаря целенаправленному ограничению, как в Скандинавии, – процент резистентных микробов гораздо ниже. В Финляндии, Норвегии, Дании, Нидерландах МРЗС почти не встречается, даже в больницах. С 1998 года у поступающих в голландские больницы берут анализ на МРЗС, и, если он оказывается положительным, лечат антибиотиками и держат в карантине до исчезновения признаков инфекции. К 2000 году в голландских больницах устойчивость к метициллину и его собратьям демонстрировал лишь 1 % штаммов стафилококка. В Дании назначение антибиотиков было ограничено на государственном уровне, и доля МРЗС среди всех стафилококков за 10 лет с конца 1960-х снизилась с 18 % до скромного 1 %{337}.

Однако, несмотря на рост числа резистентных бактерий, обладатели корыстных интересов не спешат признать проблему, а слабые общественные институты еще меньше спешат бросать им вызов. Попытки притормозить потребление антибиотиков в Соединенных Штатах – и тем самым задеть финансовые интересы животноводов и фармацевтических компаний, а также врачей и больниц – раз за разом проваливаются.

В 1977 году Управление по контролю за продуктами и лекарствами (FDA) предложило запретить животноводам использовать антибиотики пенициллин и тетрациклин для стимуляции набора веса у скота, однако конгресс это предложение зарубил. В 2002 году FDA соглашалось регулировать применение антибиотиков в животноводстве, только если будут представлены неопровержимые доказательства, что именно оно ответственно за резкий рост числа антибиотикоустойчивых инфекций у людей. Даже уверенные в существовании этой взаимосвязи специалисты признают, что точно доказать ее почти невозможно. В конце концов, в 2012 году после иска, поданного коалицией неправительственных организаций, федеральный суд все-таки обязал FDA урегулировать употребление антибиотиков{338}. В декабре 2013 года FDA выпустило свод руководящих указаний по использованию антибиотиков в животноводстве, но там обнаружилось столько лазеек, что один активный борец за ужесточение контроля назвал его «внесезонным рождественским подарком скотоводам»{339}.

С таким же скрипом правительство ограничивало назначение антибиотиков в больницах и медицинских кабинетах. В 2006 году после неоднозначной десятилетней кампании Центры по контролю и профилактике заболеваний выпустили руководство по предотвращению распространения антибиотикоустойчивых бактерий в больницах. По оценке Счетной палаты США, это руководство оказалось настолько бестолковым, что было практически неприменимо на деле, как отмечает в своем изложении истории МРЗС журналистка Марин Маккенна{340}.

Наконец, в сентябре 2014 года Белый дом выпустил свод руководящих указаний по соответствующему вопросу. Удалось ли политическим властям на этот раз бросить вызов коммерческим интересам, оставалось неясным. Указания делились на две основные категории: ограничивающие использование антибиотиков (и безоговорочно идущие вразрез с интересами фармацевтических компаний, фермеров и больниц) и стимулирующие разработку новых антибиотиков и методик на смену прежним. Как и следовало ожидать, первая категория откладывалась в долгий ящик, вторая форсировалась. Ограничительные указания вступят в силу не раньше 2020 года, из-за этой отсрочки пробуксовывают соответствующий консультативный совет и целевая группа. При этом правительство сразу же огласило планы облагодетельствовать фармацевтическую отрасль, назначив премию 20 млн долларов за разработку быстрого анализа на высокоустойчивые к антибиотикам бактерии{341}.

Опасность резистентных патогенов заключается не только в гибели больных от инфекций, для которых не существует эффективного лечения. Гораздо большему числу людей грозят инфекции, на которые будет действовать узкий набор антибиотиков. Обращаясь в больницы и клиники с обычными, на первый взгляд, инфекциями, пациенты будут принимать ошибочно назначенные и бесполезные в их случае антибиотики. По данным исследований, от 30 до 100 % подхвативших МРЗС поначалу лечили не теми антибиотиками{342}. Задержка с применением действующего лекарства дает патогену возможность завоевывать позиции, пока не станет слишком поздно. Например, простая инфекция мочевыводящих путей может при отсутствии лечения перерасти в куда более серьезную инфекцию почек. А инфекция почек переходит в заражение крови, несущее угрозу для жизни{343}.

И наконец, есть еще такие случаи, как наш с сыном. Прежде стафилококковые инфекции не особенно цеплялись к здоровым в остальном отношении людям вроде нас. Они грозили в основном ослабевшим на больничном режиме, в отделениях интенсивной терапии, в стационарах длительного пребывания. Но затем в 1999 году золотистый стафилококк в ответ на беспорядочную бомбардировку антибиотиками породил резистентную форму, приобрел способность вырабатывать токсин и выбрался за пределы своего изначального «ареала» – американских больниц. К 2001 году бактерии МРЗС, согласно высевам из носа, колонизировали 8 % населения США{344}. Если бы исследователи брали анализы из более потаенных уголков организма, процент мог бы оказаться и выше. Два года спустя охвачено было уже 17,2 % населения. У здоровых людей МРЗС вызывает не только инфекцию кожи и мягких тканей. Если через рану, или, скажем, в ходе стоматологических процедур, или даже при неумелом вскрытии нарыва МРЗС проникнет глубже в организм, последствия будут серьезные. Инфекция, разрушающая легочные ткани (некротизирующая пневмония), и инфекция, разрушающая мышечные ткани (некротизирующий фасциит), – это лишь два примера тяжелых – и часто смертельных – вариантов развития заболеваний. К 2005 году на счету МРЗС в США было свыше 1,3 млн случаев заражения, что позволило специалистам говорить о санитарном кризисе в приемных покоях и медицинских кабинетах страны{345}.