Ликей - Яна Завацкая

— Вот сядь и напиши ему письмо, — посоветовала подруга, — Это самое лучшее сейчас для тебя. А потом ложись спать. Ну пока!

— Выше нос! — еще крикнула она, перед тем, как захлопнуть дверь.

Джейн обернулась. И вдруг поняла, что не сможет больше оставаться здесь.

Она набросила легкое летнее вязаное пальто. Куда угодно — прочь отсюда… на улицу. В парк, в лес. Лишь бы только не эти четыре немые стены, молчащий экран… А включишь его — там чужие люди. Совершенно чужие. Им нет никакого дела до Джейн. И даже маме, по большому счету, нет дела до Джейн. И Беатрис — в особенности. Они не видят никаких проблем. У них в жизни все хорошо, и ничего плохого просто быть не может. Они всегда жизнерадостны, бодры, счастливы. В Храме учили, что это — признак присутствия Бога в жизни человека. Когда человек с Богом — он всегда доволен и счастлив.

Джейн медленно шла по темной аллее, к выходу из парка.

Может быть, она тоже какой-то ненормальный человек. Как Алексей… вот был он ликеидом, был всегда уверенным в себе, счастливым, бодрым, мужественным. И вдруг в один миг разуверился… и понял, что что-то не так. Вот и она — вдруг что-то случилось с ней. И она уже не такая, как все, не довольная, не счастливая, не общается с Богом постоянно, а погружена в какие-то дурацкие мысли…

Джейн остановилась, провела ладонью по шершавому березовому стволу.

Так нельзя. Нужно собраться. Страх темноты, страх тишины, страх одиночества… так и до психодиспансера недолго.

Джейн села на скамью под березой. Лунная ночь… светлая лунная ночь — полный белый круг, затмевающий звезды, сквозь негустую листву. Девушка задумалась.

Давай-ка, Джейн, вспомним, с чего все началось. С Алексея — это безусловно.

Я хотела его видеть. На самом деле — хотела. Нет, я не была в него влюблена, просто он вызывал огромное любопытство… и еще какое-то странное чувство — предназначение, что ли… Моя реакция на то, что я узнала о нем, должна быть такой же, как у Беатрис. «Не наш»…

Ведь по сути мы давно уже делим мир на «наших» и «не наших». Это не какое-то предубеждение. Просто из опыта — мы хорошо знаем, что ликеид надежен, на него можно во всем положиться, он всегда отличный профессионал, но кроме того, ликеид образован, умен, поддержит беседу на любую тему. Из опыта же мы знаем, что не-ликеиды похожи на детей — конечно, мы любим их, но они — «не наши», на них нельзя положиться, с ними не о чем говорить. Когда Алексей (как я считала — не ликеид) вел себя по-ликейски, я относилась к нему, как к ликеиду. У меня нет никаких предубеждений, я делаю выводы лишь на основании поведения человека. Поведение Алексея я назвала бы безупречным.

Этим он обязан ликейскому воспитанию. Но ликеид, лишенный звания, неважно по какой причине — это предатель. Это дезертир из рядов Воинов Света… Он не хочет просветлять человечество, он хочет жить для себя, из каких-то там личных мотивов. Это еще хуже, чем не-ликеид.

Беатрис после такой информации потеряла к человеку всякий интерес. Да, он может идти своей дорогой, может искать истину, не там, где она есть, а там, где ему кажется светлее… Но нам-то с ним не по пути.

Вопрос — почему я не потеряла интерес к Алексею… Ведь я полностью согласна с Беатрис. Он предатель, бросивший Человечество. Мало того, он человек с устаревшим, зашоренным сознанием… В лучшем случае его можно пожалеть — воевал, был ранен, дрогнул… вероятно, психическая травма. Вот и возникло такое странное состояние души. Да, мне его жаль, конечно, но дело не в этом.

Джейн постаралась восстановить в памяти разговор с Алексеем. Вот она открывает базу данных, читает… Вот оно — «Анкета». Почему-то в тот момент ее словно обожгло — за что это ему? Чувство какой-то чудовищной несправедливости. Чувство, что Алексей прав — в чем, непонятно, во всяком случае, невыразимо словами. Так же, как тогда, в Петрозаводске — националисты тоже почувствовали это — он прав. Поэтому и не стали стрелять, а ведь мы очень рисковали без лучевика. Но и я тогда знала, что он прав, что так и нужно поступать… не знаю, так ли должен поступать ликеид — ликеид должен действовать эффективно, должен уметь защитить себя. Но и Алексей был прав, когда стоял там перед толпой без оружия. И прав, когда лежит под детектором, голый, под ярким светом, под взглядом чужой, равнодушной и презирающей его женщины, и спокойно, ровным голосом, честно отвечает на ее вопросы… нет, я не испытываю сексуального возбуждения, когда вижу свою мать полуобнаженной… да, у меня бывают поллюции… да, в прошлом месяце мне приснился сон, что меня преследует носорог, а я спасаюсь от него на крыше. Алексей прав, когда говорит всю эту ерунду, хотя больше всего ему хочется сорваться и закричать — оставьте меня в покое… Или закрыть глаза и замолчать. Он прав. А вот эта женщина неправа. И как противно даже подумать о том, чтобы оказаться на ее месте.

Джейн вскочила. Нужно просто признаться себе кое в чем. Это, конечно, страшно. Это очень неудобно, некстати и вообще…

Ну кто такой Алексей? Предатель, отступник, потенциальный убийца, религиозный фанатик. Не-ликеид. Пусть даже он образован как ликеид — но его образ жизни, окружение неизбежно ведут его к деградации… чего стоит одна только его мамаша — завуч престижной гимназии. Понятно, что полюбить такого человека было бы трагедией.

И кто такой, к примеру, Сэм? Сэм, который любит Джейн, он сам признался в этом, да она это и чувствовала. Он не менее мужествен, чем Алексей. Еще лучше образован. Он обладает всеми лучшими качествами ликеида. И с ним они могли бы создать великолепную семью… Мама была бы очень рада — она знает родителей Сэма.

Только вот маленькая загвоздка — она не любит Сэма. Она все прекрасно понимает, но ведь чувствам не прикажешь. Она любит Алексея, она полюбила его почти с первого взгляда, хотя и боялась себе в этом признаться. Да, он странный, непонятный, чужой и загадочный человек… Да, она не будет с ним счастлива, наверное, не будет. Но она любит в нем все, его серые теплые глаза, его крупный нос, и бородавку возле носа, и морщинки у глаз, коротко стриженные волосы, руки с сильными, длинными пальцами, голос — чуть глуховатый… и то, как он одевается, и как смотрит, и улыбку его очень любит. И как ведет самолет, и пальцы правой руки так нежно, легко касаются ручки управления. И характер его она любит. И жизнь его вызывает в ней не осуждение — удивление и желание понять.

Джейн даже засмеялась. Чего же она ждет? Нужно только признаться себе в этом. А если она любит… Алексей свободен — она не читала анкеты, но заметила случайно, что он не женат и не имеет постоянной подруги. Неужели он не ответит на искреннюю любовь? А как там будет — да не все ли равно? Там будет видно..

Джейн удивлялась теперь самой себе — как могла она так долго себя обманывать? Скрывать любовь от самой себя? Неужели только из страха неприятностей, страха связываться с сомнительной личностью… да какой тут может быть страх? Что угрожает ей или Алексею? Будет ли с ним семья? В любом случае сейчас об этом речь не идет. Нельзя же выйти замуж до окончания миссии, пока она не свободна… а до тех пор — или они поймут, что ошиблись, или убедятся в своих чувствах. Все же очень просто!