Охотник - Виталий Бодров

Эльф считает так же, взахлеб спорит с госпожой ректоршей. Вмешиваться не собираюсь, оглядываюсь по сторонам. Если двое отвлеклись на что-то, остальным надо быть настороже.

И тут же отвлекаюсь сам, на солнечный блик под некрупным камнем. Присаживаюсь, осторожно разгребаю щебень и пыль. И достаю три золотые монетки с ноготь большого пальца.

– Ух ты! – говорит Медвежонок восторженно. – Дай посмотреть!

Ссыпаю монеты в подставленную ладонь, шаря по сторонам взглядом. Спокойно все, тихо… до омерзения тихо и спокойно. Нехорошее у меня предчувствие, вот что. Добром такая вот тишина закончиться ну никак не может.

– Попробуем пройти здание насквозь, – подводит итог спору госпожа ректорша. – Не может быть, чтобы такой большой дом не имел черного хода.

Пожимаю плечами. Ей, чародейке, виднее. Через дом так через дом.

Здание сохранилось на славу. Большой зал с колоннами, лавки с мягкими сиденьями вдоль стены, огромное зеркало (разбитое, правда, вдребезги). И деревянная лестница наверх. Никакого черного хода нет и в помине, но госпожу ректоршу это нисколько не смущает, она уверенно движется к лестнице. Хватаю ее за руку, забрасываю за спину, оставаясь глухим к возмущенному воплю. Первой я ее точно не пущу, пусть хоть вся на вопли изойдет.

Не без опаски ступаю на первую ступеньку, переношу вторую ногу, подпрыгиваю. Странно, но время не затронуло дерево. Впрочем, это Руина – здесь странности как раз являются нормой.

Медленно преодолеваю первый проем, на площадке останавливаюсь, машу рукой остальным и продолжаю подниматься. Под ногой тревожно скрипит ступенька, быстро отшатываюсь назад, осторожно пробую ее ногой. Держит. На всякий случай перешагиваю. Три ее сестрицы – и я на втором этаже.

Оглядываюсь, пока остальные поднимаются по лестнице. Красиво, аж дух захватывает. Особенно та штука на потолке из тонкого стекла с потемневшими от времени подсвечниками.

Резная колонна, украшенная львиной мордой, примерно такая же, только деревянная, стоит в тайном святилище Звела. Лев – это его зверь, любимец Охотника. Прокалываю палец кинжалом, мажу кровью каменную морду. Лев довольно скалится, ну еще бы.

Под ногами – ковер, как у старосты в доме, только этот краски вовсе не потерял. А на ковре – след огромной трехпалой лапы.

Лук мгновенно покидает чехол и оказывается у меня в руках. Осторожно отступаю к лестнице, чтобы прикрыть спину.

– Что случилось? – требовательно спрашивает Релли и тут же охает, обнаружив след.

Рядом со мной возникает Дон с натянутым луком, кивает вправо, показывая, что накрывает эту часть коридора. Стало быть, левая за мной.

Релли с интересом разглядывает след.

– Есть соображения? – спрашивает она.

– Облом, – говорю я кратко.

Будь отпечатка два, возможны варианты. Но здесь сомнений быть не может, след оставил облом. Одноногая тварь с двумя хвостами, которыми поддерживает равновесие при движении. Видел я его однажды издалека, только на южной окраине. В деревне до сих пор никто моему рассказу не верит, только дед Сурко божится, что в молодости облома завалил. Три пальца с левой руки ему на память оставил, но одолел-таки. Деду веры нет никакой, но куда-то ж все же пальцы подевал? Может, и впрямь облом постарался…

– Облом, – согласно кивает эльф, а Медвежонок выпучивает глаза.

Еще одна ожившая сказка, малыш? И снова страшная.

– След свежий? – деловито интересуется Релли.

Задумываюсь. Выглядит свежим, это да. А вот когда здесь тварь прошла – не скажу. В Руине время странно себя ведет…

Дон наклоняется, проводит рукой над трехпалым отпечатком, пожимает плечами.

– Тени нет, – говорит он непонятно для всех, кроме меня. Тень следа держится недолго, пока след помнит того, кто его оставил. Только вот как эта связь в Руине работает, не знаем ни Дон, ни я. Тварь может сидеть в соседней комнате, может, от нее одни кости остались, да и те за века в пыль рассыпались.

– Уходим отсюда, – чуть нервно говорит Релли.

Она права, с обломом лучше не связываться. Одолеть-то мы его сумеем, только вот для кого-то из отряда эта схватка непременно окажется последней.

Без суеты и спешки ищем черный ход и находим. Госпожа ректорша опять оказалась права, такой богатый дом имеет два выхода – для господ и для слуг. Да только жизнь нам это ничуть не облегчает. Потому как дверь открываться отказывается, а когда мы с помощью топоров заставляем ее сдаться, обнаруживаем, что черный ход завален камнями. Хлопаю себя по лбу, мог бы и раньше сообразить. Выход-то как раз в заваленный стеной переулок!

Неудача заставляет Релли задуматься, но ненадолго.

– Выйдем через окно, – изрекает она.

Дельная мысль и своевременная. Ни на миг не забывая об обломе, отыскиваем подходящее окно. Да уж, выпрыгнуть из такого – ноги сломать. Под окном-то груда камней, по такой и ходить-то страшно, не то что прыгать.

Дон достает веревку, привязывает к спинке массивной кровати. Спускаюсь первым, стараясь не думать о том, что деревянная кровать может рассыпаться в прах. Эльфы, они в дереве куда лучше нас понимают: раз Дон на кровать старую понадеялся, значит, не подведет.

Обошлось. Нащупываю ногой камень, тот шатается, ставлю ногу на соседний. Вроде держит, отпускаю веревку, сразу достаю лук. За мной спускается Релли, краем глаза слежу за ней, готовый подхватить, если что. Госпожа ректорша легко спрыгивает на камни рядом со мной, я убираю лук, теперь она посторожит, а я подстрахую Медвежонка. Потому как этот малый может запросто и веревку оборвать.

Веревка выдерживает, но Медвежонок срывается. Успеваю его подхватить, но удержать не под силу, и оба катимся по камням, набивая шишки и синяки.

Под иронические смешки Релли распекаю неуклюжего, потирая отбитые локти. Медвежонок виновато сопит и молчит. И молчание это спасает его от изрядной затрещины – оброни он хоть слово, тут же ему мозги вправлю.

Пока я в лучших охотничьих традициях занимаюсь воспитанием молодежи, к нам присоединяются господин Излон и эльф. Поэтому отвешиваю все-таки Медвежонку подзатыльник (уж больно хотелось) и оглядываю местность.

Эта улица сохранилась получше. Во всяком случае, обрушившихся домов всего два, и оба сложились внутрь, потому мостовая практически не завалена.

Идем до перекрестка, сворачиваем на поперечную улицу. Она тоже чиста, больших завалов нет. Груда щебня перегораживает всего лишь половину мостовой, рядом – зеленоватое болотце. И отчего-то при виде этой невзрачной лужицы начинает голосить чувство опасности.

– Назад! – кричит Релли разогнавшемуся эльфу, и тот замирает, как вкопанный.

Облегченно перевожу дух. Еще шаг, и он вляпался бы… во что?

– Магия, – поясняет госпожа ректорша. – От этой лужи прямо-таки смердит магией, исковерканной, неправильной.