Глубокая память - Артур Сабиров

Последний месяц на Адонисе выдался для Андрея и Артёма непростым. Мало того, что две недели они провели в больнице, так ещё и назойливая милиция постоянно искала встречи с ними, чтобы обсудить инцидент, произошедший в здании правительства. Так как Эльдара Михайловича отправили в психиатрическую клинику с диагнозом «шизофрения» (которым он обязан Ядрееву), обстоятельства этого инцидента не у кого было выяснить. Поэтому инспекторы и днём, и ночью пытались пробиться в больницу, а после выписки друзей – к ним на работу и в квартиры. Это, по мнению Андрея, было лишним, потому что доказывать виновность Ядреева, к счастью не пришлось. Осознав, что хранить свои «достижения» в тайне теперь бессмысленно, Ядреев с огромным наслаждением поведал милиции свой благородный и хитроумный план по избавлению Вселенной от «ошибок природы». Но ни судить его, ни даже приобщить его показания к уголовному делу Верховный суд Земной республики не мог, хотя виновность Ядреева ни у кого сомнений не вызывала. Судебная психиатрическая экспертиза подтвердила у Ядреева раздвоение личности и направила его на принудительное лечение в особую психиатрическую клинику для больных с большим парапсихологическим потенциалом. Там его телепатическим и телекинетическим способностям не удастся вырваться из-под надзора врачей.

На Адонисе снова было тихо и спокойно.

* * *

Обычный пасмурный денёк, тут других и не бывает. Свет Гелиоса безрезультатно пытался пробиться сквозь лиловые облака. Андрей и Артём ехали к космодрому. Они оба решили лететь на Землю раньше своих коллег.

– Ты куда подашься, когда прилетишь на Землю? – спросил Андрей.

– Не знаю. Наверное, в Казань, к родителям, к брату, – ответил Артём. – Очень по ним соскучился.

– Останешься военным? – Андрей хотел задать этот вопрос как бы между прочим, но у него это явно не получилось.

– Нет, я решил уйти из армии, – сказал Артём. – Может быть, переучусь на какую-нибудь другую специальность, может быть, найду работу, где достаточно только моих навыков, но только не в армию. Надоело быть армейским псом.

Андрей одобрительно улыбнулся.

– Вот это правильно.

– Как ты думаешь, кто теперь будет президентом вместо Жезлова, – спросил после недолгого молчания Артём. – Может, Мокрицин?

– Не думаю. Он неспособен быстро ориентироваться в бурной политической жизни, и он сам это знает. Ему больше подходит место за троном. Вроде и при власти, но ответственности поменьше. Бедный Эльдар Михайлович. Он был неплохим президентом.

– Да уж. Где теперь такого сыщешь?

– Надеюсь, его преемнику хватит ума держаться той же политики. Земная республика только начала выбираться из глубокого кризиса. Положение очень неустойчивое. Страшно подумать, что может произойти.

– Удивительно, как один-единственный человек мог принести столько горя человечеству, – задумчиво проговорил Артём спустя какое-то время.

– Он был не один, – отозвался Андрей. – Вспомни, человечество поддержало план Ядреева. Все даже радовались, что мутантов, наконец, уничтожат, и держу пари, многих огорчило подписание мира. Так что винить одного Ядреева было бы несправедливо. Земля сама виновата в своих страданиях.

– Наверное, ты прав, – согласился Артём. – Стыдно за людей. Когда же мы, наконец, научимся видеть дальше собственного носа? Ведь мутанты отличаются от нас только внешностью!

Андрей проницательно посмотрел на него. Под его взглядом Артёму почему-то стало неудобно, и он решил сменить тему.

– Слушай, Андрей, мы толком и пообщаться-то не успели. Может, отложишь ненадолго свой Петербург и погостишь у меня?

– Извини, у меня работа. Может, лучше ты ко мне?

– Нет уж. Я к родителям, к Мишке. Неужели ты нисколько не соскучился по родному городу?

– Очень соскучился. Но в Петербурге у меня дела.

– Подождут твои дела. Поехали, а? Даже тебе нужен отдых. Миша будет очень рад.

Андрей задумался.

– Знаешь, а ты прав! После всего, что случилось, надо первым делом отдохнуть!.. Только давай, когда приедем в Казань, зайдём сначала в нашу школу. Втроём: я, ты и Миша.

– Обязательно зайдём, – пообещал Артём.

Машина свернула за угол, и друзья увидели космодром, на котором уже стоял «Квазар», готовый немедленно взлететь в лиловое небо Адониса.

–//–

Человек – это не только сумма знаний, но и сложнейшая архитектура чувств.

Иван Ефремов

– Оля, помоги! Я ничего не помню!

– Сейчас, я почти дорешала.

Оля, нескладная шестнадцатилетняя девочка с длинными светлыми волосами и большими очками на маленьком вздёрнутом носике, быстро дописала задачу и пододвинула к себе работу соседки. Не считая написанных корявым почерком фамилии и имени, это был абсолютно чистый лист. Оля подняла глаза на доску, пробежалась глазами по задаче первого варианта и зашептала соседке:

– Ада, это же очень просто! Сначала составь систему и реши её методом сложения, а потом…

– Оля, я не понимаю, что ты говоришь! Помоги лучше! Ты же уже сделала свой вариант! – зашипела Ада.

Оля несколько секунд колебалась, смотря в умоляющие (или требующие?) глаза подруги, и начала быстро писать прямо на её листе, изменяя свой почерк и с опаской поглядывая на учительский стол.

Прозвенел звонок.

– Сдаём работы! – крикнула Тамара Сергеевна, учительница по алгебре.

Весь класс закопошился. Оля спешно дописала ответ к последней задаче и протянула листок Аде. Та, просияв от счастья, схватила листок и побежала к учительскому столу.

– Спасибо тебе большое, Оля! Ты настоящая подруга! – сказала Ада.

Они обе шли по коридору в кабинет физики.

– Не за что, – ответила Оля. Она была рада помочь подруге. – Слушай, может, сходим после школы куда-нибудь, а то надоело уже дома сидеть.

– Оль, извини, я сегодня не могу. Родители заставляют ехать к бабушке. Давай завтра сходим.

– Конечно.

Оля вышла из кабинета физики. В коридоре было многолюдно и шумно: ученики собирались домой. Ада куда-то пропала. Едва прозвенел звонок, она сгребла всё со стола в сумку и, не дождавшись Оли, выбежала из кабинета. «Наверное, у неё какое-нибудь важное дело», – подумала Оля.

Она почувствовала себя одинокой. Ада была её единственной подругой с тех пор, как Оля перевелась в эту школу, и она была за это ей очень благодарна.

Оля Ланина и её отец, Виктор Ланин, (мать Оли умерла, когда девочке было два года) раньше жили в другом городе, откуда они уехали из-за неприятного инцидента. В коридоре школы, в которой училась Оля, её прямо на глазах проходящих мимо учеников и учителей жестоко избили три одноклассницы, после чего Оля попала в больницу. Отец Оли хотел привлечь преступниц к ответственности, но тут же оказалось, что никто не бил Олю, что никто этого не видел, и что Оля сама упала с лестницы. Ланин никак не мог понять, в чём дело, пока Оля не рассказала ему, что отец одной из тех девочек работает в суде. Тогда отец, чтобы облегчить психологическое состояние дочери, увёз её из города, в котором весть о безнаказанном избиении девочки распространилась с огромной скоростью.