Ярость - Ричард Ли Байерс

— Не важно, — сказал Рэрун. — Мы обещали помочь Каре и решили бороться с бешенством. Это переговоры, а не охота, так что не зли его!

Павел перестал сопротивляться, и поток яркого белого света угас.

— Наш разговор еще не закончен, — сказал Рэрун.

Дракон проигнорировал его слова и злобно воззрился на Кару.

— Я не просил никого приводить, — прошипел он. Для такого огромного существа голос у него был на удивление вкрадчивым, это был почти шепот. — Особенно таких глупцов, как этот.

— Кто ты? — спросила Кара.

— Дракон, — сказал он, — и вампир, как угадал этот маленький жрец солнца.

— Значит, что ты можешь желать нам только зла, — сказал Павел. — Ведь именно таким змеям Культ Дракона обещает владычество над миром.

Бримстоун презрительно улыбнулся и сказал:

— Только не таким, как я. — И он вернулся к разговору с Карой: — Зачем тебе эти прихвостни?

— Мы не уйдем, — сказал Рэрун. — По крайней мере, пока не убедимся, что передали сведения по назначению.

— Пусть они остаются со мной, — сказала Кара. — Они заслужили это право, и я очень надеюсь, что они будут помогать мне и дальше.

Вот уж нет, подумал Дорн. Но с досадой осознал, что Павел и Рэрун правы. Сейчас не время уходить, надо остаться и постараться выведать побольше о бешенстве.

— Что ж, пусть так, — сказал Бримстоун.

Он скользнул взглядом по Тэгану и охотникам, и хотя глаза его горели, словно раскаленные угли, их взгляд замораживал. — Пусть остаются, если ты ручаешься, что они не наделают глупостей. Я даже расскажу тебе про себя, чтобы ты могла мне доверять.

Сама мысль об этом вызвала у Павела усмешку.

— Что ты знаешь о Саммастере? — продолжал Бримстоун, устроившись на груде золота и серебра. Монеты зазвенели под его весом.

— С вашего позволения, — сказал Тэган. Он закрыл крышку сундука, наполненного сокровищами, и безмятежно уселся сверху, совсем близко от дьявольских глаз дракона, его огромных зубов и когтей; такой поступок можно было считать или достойным восхищения, или легкомысленно-безрассудным. — Я знаю только, что какой-то безумный колдун организовал тайное общество, основанное на его бредовых идеях.

— Это был великий колдун, — отозвался Бримстоун, — такой одаренный, что, когда он был еще совсем молодым человеком, Мистра, богиня магии, назначила его одним из Избранных, первейшим среди магов.

— Значит, — сказала Кара, — он был хорошим человеком, а не злым.

Бримстоун ухмыльнулся, и Дорн заметил два торчащих клыка, выдающих в этом драконе вампира. Они удлинялись, когда дракон хотел высосать кровь из своей жертвы.

— Это не важно, — сказал дракон. — Он был слишком горд и спесив и после возведения в ранг Избранных возгордился еще больше. Он вообразил, что сам стал почти что богом, и что богиня тайн избрала его не только в свои агенты, но и в супруги.

— Значит, он уже тогда был безумен, — сказал Уилл, откинув назад капюшон и обнажив голову.

Бримстоун передернул крыльями, что было у драконов равносильно человеческому пожиманию плечами, и ответил:

— Может быть. Незаметное на первый взгляд, только начинавшееся безумие, но почему божество, обладающее такой мудростью, выбрало такого посланника — это тайна. Во всяком случае, как вы, наверно, предполагаете, его любовные амбиции ни к чему не привели и он был развенчан. Он продолжал служить Мистре, но затаил на нее обиду. Считая себя исключительно проницательным, он не мог поверить в то, что просто неправильно истолковал отношение к нему богини. Более того, он решил, что она нарочно обманула его, чтобы обеспечить его верность себе.

Дорн нахмурился. Он никогда не предполагал, что может почувствовать симпатию к какому-то легендарному негодяю, особенно к тому, кто водился с драконами, но, по крайней мере, он точно знал, что чувствовал Саммастер. Разница была лишь в том, что Кара на самом деле пыталась манипулировать им. Разве нет?

— Я не знаю точно, что произошло потом, — продолжал Бримстоун, — но я слышал несколько историй, и все кончались одинаково. Саммастер взялся помочь какому-то попранному и униженному народу. Дела пошли скверно, и он случайно уничтожил их всех, по ошибке прочитав не то заклинание. Все разумные люди понимают, что на войне такое случается. Но несмотря на свои познания, Саммастер был глуп и пал жертвой собственной вины. Этот случай поставил под сомнение его соответствие роли Избранного и важность его заслуг, о которых он столько воображал.

После такого полного фиаско он начал изучать черную магию, возможно в надежде вернуть к жизни свои невинные жертвы. В одиночку ему это сделать не удалось, и он разыскал Аластриэль, другую Избранную, надеясь, что вместе они смогут откопать в старинных книгах разгадку.

— И он в нее влюбился, — с грустью в голосе сказала Кара.

— Да, — сказал Бримстоун. — И хотел быть уверен, что новый объект его страсти не отвергнет его, как это сделала Мистра. Он старался проводить с ней как можно больше времени, принимая за нее все решения, влияя на ее взгляды по всем вопросам, и все это с целью, сознательно или нет, превратить ее в слепо обожающую его рабыню.

— Вы правы, — сказал Тэган, качая головой, — он был настоящим гадом. Неудивительно, что бедная женщина прогнала его, чтобы не потерять рассудок.

— Именно так, — сказал дракон. — И конечно, это больно ударило по остаткам его самолюбия. Он исчез на время, чтобы поразмыслить о случившемся, и пришел к выводу, что во всех его неудачах и страданиях виновато вероломное предательство Мистры и ее Избранных. Они хотели, чтобы он лишился своего положения и страдал, потому что боялись его магии.

В конце концов он вернулся, чтобы встретиться с Аластриэль. Не знаю, каковы были его намерения — хотел ли он убить ее, изнасиловать или добиться ее покорности и послушания. Может, он и сам этого не знал. Во всяком случае, он обрушился на нее всей своей мощью, и ей бы несдобровать, если бы она не позвала на помощь двух Избранных. С помощью магии они перенеслись к ней через весь Фаэрун, и втроем они убили Саммастера.

Уилл усмехнулся:

— Люблю сказки с хорошим концом, но догадываюсь, что это еще не все.

— Верно, — сказал Бримстоун. — Пока Саммастер изучал некромантию, он приобрел несколько друзей, отпетых мерзавцев. Один из них был могущественный жрец злобного бога, и ему удалось возродить своего товарища из мертвых. Когда Саммастер очнулся, он обнаружил, что все еще является одним из сильнейших колдунов мира, но уже не обладает теми уникальными силами, что даются Избранным. Наверное, Мать Всех Магий отозвала эти силы.

Может быть, поражение научило его некоторому смирению. Потому что теперь он уже не воображал, что может в одиночку свергнуть Мистру и Избранных и воцариться вместо них. И все же он с нетерпением ждал того дня, когда «обманщики» и «предатели» встретят свою смерть, а он наконец получит желанную власть. Он вернулся к изучению черной магии и нашел ответ в «Хрониках Грядущих Лет», объемистом томе, содержащем предсказания и пророчества оракула по имени Маглас. В одном из отрывков предсказывалось, что миром будут править восставшие из мертвых драконы, — возможно, таково было толкование Саммастера, и он решил стать той силой, которая к этому приведет. Он понял высокое предназначение, которое дала ему Судьба. Он тщательно переработал строки из Магласа, чтобы создать первую версию «Тома Дракона», затем приступил к поиску последователей. Вскоре после этого я и встретил его.