Тимьян и клевер - Софья Ролдугина

Мимоходом потрепав по волосам хмурую Нив, Айвор вспорхнул на каминную полку и вальяжно разлёгся среди статуэток, затем слегка прищёлкнул пальцами – и по комнате заметались вещи. Шерстяной плед коварно атаковал Киллиана, спеленал его, как младенца, и подкатил поближе к уютному теплу камина. Из библиотеки выпрыгнула ожившая книга – один из тех старинных фолиантов о волшебстве, переплетённых в чёрную кожу с золотым тиснением. По лестнице, ведущей на кухню, что-то прогрохотало, и в гостиную вбежал целый выводок оживших предметов: котелок на ножках, две бутыли со сладким вином, уже приготовленные для отправки в поместье, резные деревянные кружки, приподнесённые в качестве оплаты кем-то из мелких духов, целое облако ароматных специй, а завершали процессию два огромных красных яблока и острый нож.

Киллиан и опомниться не успел, как вино уже оказалось в котелке, специи – в вине, а кухонный нож атаковал яблоки и нарезал их «соломкой». Айвор в это время возлежал на полке, болтая в воздухе ногами, и с интересом листал колдовскую книгу.

– Вы с Нив, конечно, не поймёте ни слова отсюда, – комментировал он чтение вслух, явно забавляясь. – Поэтому я буду так любезен, что переведу для вас самое необходимое. Давненько мне не приходилось встречаться с кербами… лет триста, пожалуй. Редкостно неприятные существа. Обитают они в шотландских нагорьях, в уединённых долинах, – нараспев рассказывал он. Вино в котелке к тому времени достаточно нагрелось, и по гостиной поплыл умопомрачительный аромат – можно было бы опьянеть только от него одного, не сделав ни глотка. Нарезанные яблоки немного покружили над очагом – и наконец нырнули в густеющее вино. – Откуда взялись кербы, толком никто и не знает. Кто-то говорит, что это древние духи, озлобившиеся и ослабевшие. Кто-то считает их мёртвыми колдунами. Одно ясно: добра от кербов ждать не приходится. Видишь ли, их излюбленное развлечение – убийство. Те, что послабее, насылают мор на стада, сильные изводят людей. Вот здесь, в книге, рассказывается об одном жестоком кербе, который изничтожил целый род вплоть до семиюродных племянников. Погубил две сотни человек – это тебе не мышь чихнула, Флаэрти, – Айвор скосил взгляд на компаньона. – Но тот керб – сопляк по сравнению со мною. А на госте, навестившем нас сегодня, я чувствую даже больше крови, чем на себе… И это говорит о многом, уж поверь мне, – добавил Айвор чуть погодя странно низким и тихим голосом.

У Киллиана мороз пробежал по коже.

– Значит, сто раз по сто голов – это…

– Люди, – жестоко улыбнулся Айвор. – Твои соседи. Случайные прохожие. Сто раз по сто соприкосновений с миром людским. Рыжая красавица из деревни умрёт за то, что девять лет назад подала тебе ковш с водой и улыбнулась. Старуха с рыночной площади – за то, что продала тебе пучок салата. А у бедняги О’Рейли вообще никаких шансов только потому, что в его жилах течёт та же кровь, что и у тебя, Флаэрти… Страшно?

– Нет, – солгал Киллиан.

Айвор усмехнулся и перегнулся через решётку, чтобы зачерпнуть в кружку глинтвейна.

– Пей, мальчишка, – то ли попросил, то ли приказал он. Киллиан по привычке мотнул головой и отодвинулся, насколько мог. Но фейри тут же оказался рядом – бок о бок, мокрый и холодный, как речная змея. Скрученные в жгут волосы перевешивались через плечо, и вода капала на плед. – Пей, – со смехом повторил Айвор, прижимая кружку к губам компаньона; тот едва успел сделать глоток, чтобы не облиться. – Вот так… Керб – злой дух… или демон, как сейчас любят говорить. И чем сильнее страх перед ним, тем могущественней его колдовство. А лучшее средство против глупого ночного страха – яркий огонь в камине, друзья рядом и пряный глинтвейн в чаше. Пей, Флаэрти… У нас завтра много работы.

Глинтвейн был сладкий, жгучий и такой густой, что сперва Киллиану показалось, что он пьёт чистый мёд. После первого глотка онемело горло; после второго по телу разлилась тёплая истома. Плед уже не хищно обвивался вокруг тела, но заботливо укутывал…

…после второй кружки Киллиан вдруг обнаружил себя распевающим трактирные песенки в один голос с захмелевшей Нив. После третьей Айвор исчез, зато пришли беспечальные яркие сны. И только уже перед самым пробуждением примерещился глубокий холодный омут и чёрное дерево-исполин над обрывом.

Проснулся Киллиан, как ни странно, без всяких следов похмелья – зато в чужой постели и абсолютно голым. Сквозь неплотно прикрытые ставни настырно лезло солнце, по-летнему яркое и беспардонное. Плед, весь в винных пятнах, валялся на полу. Домашняя одежда аккуратной стопкой лежала в изголовье. В глубине перекрученных одеял и простыней спал ещё кто-то.

Слегка подрагивающими от волнения пальцами Киллиан приподнял край ткани. «Кто-то» недовольно зарычал и мотнул белобрысой головой, зарываясь подальше под одеяла.

«Нив», – с облегчением вздохнул Киллиан – от компаньона можно было ожидать чего угодно – и, подхватив одежду, на цыпочках вышел в коридор, чтобы не мешать полукровке. Нив очень трепетно относилась к своему сну и на попытки разбудить её в неподходящее время отвечала прицельным ударом копыта в бок.

В доме было подозрительно тихо. Киллиан обошёл все комнаты, заглянул во все углы, даже сундуки и полки проверил, но Айвора так нигде и не нашёл. Зато обнаружил следы ночных гуляний – пустой котелок и бутылки в гостиной, чашки разной степени чистоты на лестнице и в коридоре, осколки какой-то фарфоровой статуэтки – в камине. Но главный сюрприз поджидал снаружи.

Клевер и тимьян расцвели.

Когда Киллиан ступил за порог и обвёл сад взглядом, по спине пробежал холодок; сперва показалось даже, что всё вокруг залито кровью. Пушистые лиловатые соцветия клевера едва пробивались сквозь плотный ковёр багровых звёздочек тимьяна. Цепкие плети до середины увивали стволы яблонь и взбирались на стены дома почти до окон первого этажа. Запах стоял такой густой, что голову тут же повело, и Киллиан отступил обратно в прохладный сумрак дома, щурясь на яркий солнечный свет, дробящийся в бесчисленных каплях на листьях, на траве…

Дорожки видно не было.

– Видимо, кое-кто не желает, чтобы мы выходили на улицу, – пробормотал Киллиан себе под нос, закрывая дверь. – Ну и ладно. Не больно-то хотелось.

Не дожидаясь, пока Нив проснётся и станет хлопотать по хозяйству, он позавтракал хлебом с ветчиной и начал прибираться в доме. Отнёс грязную посуду на кухню, сполоснул в чане с водой, вытащил осколки статуэтки из камина и отмыл их от пепла – на всякий случай, вдруг компаньон будет так любезен, что починит её чарами. Больше ничего из хозяйственных дел не оставалось – точнее, наверняка оставалось, но он не знал, что именно, потому что обычно ими занималась только Нив. Наконец Киллиан отнёс колдовскую книгу в библиотеку, вернулся и хмуро оглядел комнату. Как это всегда бывает с запретными плодами, после многозначительных намёков компаньона ужасно захотелось выйти из дома и прогуляться, скажем, до рынка, а то и к дядюшке О’Рейли заглянуть…

И тут пытливый взор Киллиана упал на каминную полку – узкую гранитную плиту, сплошь заставленную безделушками.

«Интересно, – пронеслась в голове озорная мысль, – а как Айвор вообще туда поместился?»