Королевская школа. Часть 1. Пария - Александра Плен

Он еще много чего говорил и показывал, я слушала, но в глубине души все яснее понимала, что вряд ли смогу убить. Даже того же Велира Хорна, своего заклятого врага, человека отправившего отца на казнь и изнасиловавшего мою мать. В конце концов, я решила, что знания не помешают, даже такие специфические, и принялась усердно внимать откровениям Бака о том, как быстрее и проще убить человека.

***

За завтраком Эдвард был мрачнее тучи. У него настроение частенько прыгало от радостного оптимизма до черной апатии. Он мог на обеде шутить и улыбаться, а на ужине я не могла вытянуть из него двух слов. В такие минуты просто сидела рядом, ела и думала о своем. На его отношении ко мне это никак не отражалось, а вот вечно стоящим телохранителям иногда доставалось.

Один из мужчин постоянно переминался с ноги на ногу, словно она у него болела. Я тихо поинтересовалась у наследника:

– Разреши им присесть. Столики рядом все пустые.

– Пусть стоят, – рявкнул Эдвард, – работа у них такая.

Потом, словно извиняясь за грубость, произнес:

– Они вчера вечером отличились. Хотя, – он махнул рукой, – они не причем… Все марионетки в его руках. А я безвольная кукла…

Я молча ждала продолжения, видя, что Эдвард немного не в себе. Хочет что-то сказать и не решается. Он отводил взгляд, нервно мял салфетку, скатывая ее в жгут и распрямляя обратно. Сейчас он был похож не на высокомерного наследника престола, а на задерганного озлобленного мальчишку. Иногда мне казалось, что в его нестабильном настроении и вздорном нраве виновата безумная кровь Ремов, доставшаяся от предков. Тогда я говорила себе, что я у него единственный друг, ему больше не с кем поговорить, открыть душу.

– Что-то случилось? – поинтересовалась тихо, когда молчание уже можно было резать ножом. – Рассказывай.

Эдвард еще раз коротко на меня взглянул и опустил глаза. Он что смущается?

– Надоело, – сдавленно произнес Эдвард, – как же мне все надоело… – немного помолчал и продолжил, не поднимая глаз. – Вся моя жизнь – расписанные по минутам события, я не могу ничего изменить. Я не принадлежу себе. Меня, как тряпичную куклу, дергают за веревочки, заставляя делать вещи неприятные мне, иногда даже мерзкие.

– Например? – тихо поинтересовалась.

Да, я догадывалась, что с наследником не все так просто. Его скачущее настроение, высокомерный холодный, иногда даже озлобленный тон. Бывало, он пропадал на день и не приходил даже в библиотеку, хотя мы всегда договаривались заниматься вместе. У него была другая жизнь, тайная жизнь наследника престола, в которую мне хода не было.

– Например? – повторил за мной Эдвард, горько улыбнувшись. – Например, даже элитных куртизанок приводят по расписанию. Не знаю, кто его составлял – отец или королевский врач? Кто сказал, что в четырнадцать лет я должен стать мужчиной и раз в неделю спать с женщиной? Не больше и не меньше.

Я растерянно покусывала губы, старалась ничем не выдать своего замешательства.

– Вчера вечером я отказался и попросил вывести девушку, – продолжал он, – но они, – он кивнул на телохранителей, – просто впихнули ее в комнату и закрыли дверь.

– А если ты?.. – румянец неумолимо наползал на щеки, подобные темы мы с наследником еще не обсуждали.

– «Если» не случается, – фыркнул парень, – они все профессионалки, приближенные ко двору. Вчера она даже театрально всплакнула, пожаловавшись, что если не сделает свою работу, то ее накажут.

– И как они входят? В школу же не пускают чужих, – я балансировала между смущением и любопытством.

– Ко мне пускают. Через черный вход, – принц был хмур и озабочен, но а я с трудом сдерживала улыбку, потом не удержалась и хихикнула в кулак. Эдвард поднял голову и с изумлением уставился на меня.

– Представила, как она крадется по узкой винтовой лестнице для слуг, вся такая красивая, закутанная в шелка, чтобы ублажить твое высочество… А высочество нос воротит.

Брови принца сошлись на переносице, потом лоб разгладился, и он тихо засмеялся вместе со мной. Громче, еще громче. Через мгновенье мы хохотали во весь голос. На нас начали озираться студенты, еще сидевшие в столовой.

– Боги, лекция! – воскликнула я.

Мы, никого не замечая, схватились за руки и, хихикая, побежали на занятия.

Судья затаился. Прошло несколько месяцев после похищения, а от него не было ни слуху, ни духу. Неужели забыл про меня? Или отвлекли важные государственные дела? Я читала о громком процессе над шпионажем в пользу граничащей на востоке Фракрии. Там была замешала верхушка ариев. Дипломата Фракрии выслали из страны, а два ария были лишены дворянства, состояния и сосланы на север.

От Кассана, наконец, пришло письмо. Я проглотила за секунду несколько корявых строчек, спотыкаясь об орфографические ошибки. Он коротко написал, что хорошо устроился, купил дом и начал строить кузницу. А еще они с Виоликой ждут ребенка. Вот и все.

Последняя новость в письме мне напомнила еще об одном ребенке, куда более знаменитом, рождение которого ожидало все королевство. Ребенке Дария и Сорти. Журналисты гадали, проявится ли магия в наследнике Зоргов или этот род станет еще одним, лишившимся ее? А мне было интересно, как Зорги будут проверять силу у младенца. Я не помню, как было это со мной. Родители рассказывали, что дали мне в ручку серебряную ложечку, когда я гневно кричала, требуя молока, а когда я сжала пальчики, на металле появились отметины.

Как бы там ни было, я порадовалась за них. Я следила за громкими делами Зоргов в королевстве. Где-то они прорыли тоннель в скале, чтобы построить дорогу в горные деревушки. Где-то выровняли каменистую пустошь, где-то изменили береговую линию в бухте так, чтобы кораблям было удобнее заплывать. Нечасто, но мы обменивались с Дарием письмами. Увы, легкость в общении прошла. Он коротко описывал, чем занимается, я в основном рассказывала об учебе и своих достижениях в магии. Не жаловалась и не писала о своих проблемах с судьей.

Постоянная зубрежка и в будни, и в выходные выматывала, я скучала по общению, работе в кузнице, особенно в те дни, когда Эдвард куда-то пропадал. Мои прогулки ограничивались периметром забора школы. И почему-то всегда, проходя мимо хозяйственных построек, я вспоминала младшего Хорна. Его хриплый шепот, проникающий под кожу, заставляющий сладко замирать сердце, губы на расстоянии вздоха, сильные руки, прижимающие к груди, уносящие прочь из особняка его отца.

Я слишком часто стала о нем думать, это пугало. Он пустышка, балабол, папенькин сынок, привыкший к роскоши, вседозволенности, всеобщему поклонению. Да, он спас меня, но лишь потому, что сам хотел сделать меня любовницей. Об этом я мысленно твердила, случайно сталкиваясь с ним в коридорах школы, пытаясь заглушить в себе теплую волну признательности, которая непроизвольно охватывала меня, а еще… Странное чувство близости, возникшее в сердце из ниоткуда.

– Что у тебя с младшим Хорном? – однажды спросил Эдвард за обедом. Я удивленно подняла голову. – Торус не отрывает от тебя взгляд, как только ты вошла в столовую. И это не в первый раз.