Наследница кровавой памяти - Ольга Вешнева

Хотелось не смотреть на нее, отвернуться, как богатый вельможа от уличного оборванца. Марья смотрела, взяв лист бумаги в руки. Сравнивала с отражением, давно виденным в зеркале светлой горницы боярского терема, и не находила искомого сходства. Слезам не позволила вырваться на волю.

Пересилив себя, вернула оба портрета красивому художнику:

— Возьми и сохрани на память, Оливье. Смотри и вспоминай. Желай, чтобы тебя минула моя участь горькая. Не могу я отплатить тебе вниманием и ласкою за услуги непрошенные. Не для меня ты. Еще молод и наивен. Оставайся прежним, не черствей душой, а мне пора продолжить путь в неведомые дали. Когда-нибудь он оборвется, знаю. Пускай не от твоей руки.

В который раз она пошла, куда глаза глядят, подальше от себе подобных грязных кровопийц.

Слабый стон вернул Марью на поле битвы. Она поторопилась, чтобы подоспеть к его источнику первой из сородичей, но пока соревноваться в быстроте, а тем более, сражаться за добычу было не с кем. Сытые вампиры уступили ей путь к лежащему в луже раненому очнувшемуся человеку. To был молодой русский офицер. Товарищи сочли его умершим, но чудом он выжил и уцелел среди упыриного застолья.

Открыл слипающиеся от запекшейся крови глаза, увидел свет нечеловеческих глаз над собой и хрипло прошептал:

— Давай, отправь меня к славным защитникам Отчизны, что нынче и давно пали в жестоких боях, сложили головы за жен, детей, родителей… Зачем ты медлишь? Избавь меня от боли и мучений. Отпусти душу в небеса.

— Я никуда тебя не отпущу, — решительно возразила Марья. — Ежели найдешь хоть малость сил, хватайся за меня и попробуй встать. А нет, я понесу тебя как вязанку дров, но все равно верну людям.

— Не должен воин быть обузою для женщины, — офицер с помощью Марьи поднялся на ноги и смог двигаться, не наступая на сломанную ногу. — Ставка фельдмаршала в той стороне. Далече нам идти, да и не сцапали бы нас твои сородичи. Меня как человека вкусного, тебя как предательницу, для них дюже гнусную. Уж лучше закусай меня. Неведомо, смогу ли выжить, нашпигованный картечью.

— Ты будешь жить. Сказала, что не отпущу, — Марья не обращала людей, но тут подумала о крайнем случае.

Не был офицер записным красавцем, достойным кисти художника. Простые, неприметные черты лица, но милые, родные, добрые такие, что не могла оставить его умирать. Всем сердцем прикипела к человеку вопреки давнишней клятве обходить людей стороной.

Приблизившись к зеленому холму, запруженному снующими туда-сюда солдатами, они остановились.

— Ты среди людей, а мне пора в леса, — сказала Марья, снимая со своего плеча руку раненого офицера.

— Постойте барышня, — спасенный человек вцепился в ее рукав. — Никуда я вас не отпущу без должного вознаграждения.

Вампирша вырвалась и собралась умчаться прочь, но путь ей преградили оскалившиеся перевертные волки.

"Попалась" Снова меня предали", — крутилось в голове.

Женщина приготовилась сражаться, подозревая, что не выйти ей из последней ловушки. Вооруженные бойцы, обычные люди и охотники-полукровки присоединились к волкам. Тут Марья поняла, что и спасенный раненый не был чистокровным человеком. Пожалела, что не распознала сразу в нем врага. Как будто бы нашло затмение на разум, а в носу крепко засел пороховой дым, притупляя чутье.

— Не горячитесь братцы, — сидя на травяной кочке, раненый офицер с трудом приподнял ослабевшие руки. — За барышню ручаюсь головой. Не смейте ее трогать, но и в лесную чащу отпустить не вздумайте. Негоже славной защитнице невинных душ средь людоедов обретаться. Ей место не в лесах, а в уютных покоях.

Марья вспомнила, что слышала похожие слова из уст самолюбивого предателя и не хотела верить. Оглянулась на спасенного охотника, увидела его приветливую улыбку и сама невольно улыбнулась. Ей припомнился Матвей, его ласковый голос, похожая улыбка, задумчивый прищур светлых глаз.

— Ох, и затейник ты, Алешка! — воскликнул, спустившись с холма, рослый нарядный гусар. Он осмотрел раны друга, слегка похлопал его по плечу. — Сочли тебя убитым, а ты восстал из мертвых и нас дважды удивил. Явлением своим чудесным и лесной растрепкой. Куда ее девать, пусть даже и нет на ее совести невинной крови? Разве в бой пускать с Наполеоновской ордой?

— Довольно, думаю, с нее сражений, — возразил Алексей. — И впредь я требую не награждать нелестными титулами мою избранницу. Как звать тебя, красавица? — кивнул вампирше.

— Марья Семеновна.

— Прощу! Нет, умоляю, Марья Семеновна! Стань моей женой, — воскликнув, Алексей закашлялся, кровь потекла из его рта. От боли он упал, раскинув руки.

— Молчи. Я здесь, рядом, с тобой — вампирша подбежала и присела, стиснув его руку. — Не волнуйся, не сбегу в темный лес.

Алексея положили на носилки и понесли к лазаретной карете. Марья шла рядом, держа его руку. Из палатки на холме вышел сам Кутузов. Внимательно глянул на Марью единственным глазом, ослепленный ранением второй глаз был закрыт, будто прищурен. Вид его был печален.

— Принимайте нового бойца в наши ряды, господин фельдмаршал! — крикнул гусар, друг Алексея. — Пущай баба, да настоящая валькирия!

— Рад приветствовать, — негромко сказал заслуженный полководец, чуть склонив голову.

Марья невольно содрогнулась. Многотысячные потери, неубранное созревшее поле, ставшее житницей смерти. Должна ли она вновь помогать людям? Снова пытаться защитить уже не своих птенчиков, а незнакомцев и того, что стал внезапно дорог ее сердцу? Ей было страшно подумать о новом замужестве, и тем более, новом потомстве, но женщина привыкла держать слово.

Я глянула на электронные часы машины. Ровно полночь. Успели.

Анатолий оставил угнанный пикап в стороне от заброшенного завода. Мы пошли дальше пешком, тихо и осторожно. Мой напарник водил носом, ловя запахи. Мне оставалось только внимательно смотреть по сторонам и прислушиваться к каждому шороху.

На "стрелку" прибыли две стаи. В одной — шесть вампирюшников, а в другой — десять. Их вожаки стояли напротив Толяна и колдуна. Помощники наших врагов притаились в полуразрушенном цехе. Мы их смутно чувствовали, не в состоянии определить точное количество, но пока не могли увидеть.

— Присоединяйтесь к нам на пути к победе, — вскинув руки, пафосно призвал Толян.

— Победе над кем? Над людьми? Так она невозможна, — издевательски ухмыльнувшись, возразил вожак большей стаи. — Время все показало и расставило по местам. Определило роль каждого существа подлунного мира. Голову сложить за чужой мнимый триумф? Простите, уважаемый сородич, не готов к пустым жертвам. Своя голова мне дороже вашей, благо что и умнее она во много крат. Вы хотите вылезти на свет под колдовским прикрытием?

Дерзайте. Мне в тени комфортно. Я привык нос не высовывать без дела из норы. Засим откланяюсь. Я натощак сюда пришел, мне надо позаботиться об ужине, а не точить лясы до восхода солнца.