Охота - Энтони Макгоуэн

Вскоре я вновь возвращаюсь к суровой реальности. Энджи удаляется на кухню. Чувствую себя одураченным.

Она оказалась не домохозяйкой из комедии положений пятидесятых годов, а амбициозной бизнес-леди, которая не желает терять время понапрасну с жалким неудачником. В любом случае я не создан для счастливой семейной жизни.

— Оставь нам хоть одну девушку, мистер Скупердяй, — доносится с противоположной стороны стола негромкий голос Нэша.

Эта фраза окончательно опускает меня на землю. Да, определенно существовали ключи к разгадке последующих событий, только я тогда не занимался их поиском.

— Что? Да заткнись ты. Если бы научил меня правильно завязывать галстук, она бы и не прикоснулась ко мне.

Начала прибывать снедь, в еще больших количествах, чем накануне. Пирог с дичью, серовато-коричневые кусочки мяса, окаймленные красной клюквой. Бифштекс по размерам походил на почтовый ящик — поджаристая корочка плавала в мягком кровавом нутре, создавая довольно зловещий эффект. Присутствовала кружевная масса жареной картошки, морковь и бобы, пропитанные сливочным маслом, куски которого отдельно лежали на тарелках по всему столу. Если прошлым вечером подобное обилие еды внушало мне ужас, то теперь, когда за окном падал снег и мир на глазах белел, такой роскошный ужин казался вполне уместным, хоть я и не мог найти этому логического объяснения.

Бифштекс «Веллингтон» навеял продолжительную дискуссию о Пиренейской войне 1804–1814 годов между Францией, с одной стороны, и Англией, Испанией и Португалией — с другой. Затем я стал разглагольствовать о том, что в битве при Ватерлоо должен был победить Наполеон. Родди рассказал несколько политических анекдотов, над которыми Доминик смеялся словно безумный. Габби вставлял мудрые комментарии, делал из наших рассказов этические выводы и находил в них некие психологические истины. И вдруг откуда ни возьмись появилась Суфи и начала убирать со стола, чтобы поставить на него свой огромный пудинг.

Дом стукнул себя по голове и закричал:

— Совсем забыл! Необходимо произнести тост! О, я обожаю спичи. Особенно те, которые прославляют меня. Пусть я кажусь грубым и дерзким, но у меня золотое сердце. Вот почему я, собственно, и женюсь. Да, пора кому-то произнести мировой тост. Давай, старина Габби. Это входит в круг твоих обязанностей, не так ли?

— Тосты? Ну да, разумеется. — Доктор неторопливо поднялся, обвел взглядом всех присутствующих, подолгу задерживаясь на каждом лице. — Простите, если буду запинаться, так как не заготовил заранее конспект. Дайте подумать… ах да… почему мы все собрались в этом замке?

— Чтобы напиться в стельку!

— Стричь овец!

— Спасибо, господа. Я скажу вам, почему мы здесь. Мы прибыли сюда во имя любви.

— О Боже!

— Именно ради любви. Мы редко пользуемся этим словом, когда говорим о друзьях, однако, полагаю, без него нам не обойтись. Видите ли, дружба не должна основываться на простой привязанности. Нам могут нравиться люди, не являющиеся нашими приятелями. Скажу больше, среди друзей порой встречаются те, к кому вы испытываете неприязнь. Так какое же понятие определяет дружбу? Любовь, под которой я подразумеваю странную матрицу, навеки соединяющую людей тончайшими нитями. Так что какие бы разные дороги мы ни выбирали, в итоге все равно встречаемся, находясь во власти невидимых уз. Именно в силу этих причин мы и собрались здесь, в этом мрачном и уединенном замке, чтобы отпраздновать… преображение нашего лучшего друга.

— О чем ты, Габби?

— Это похоже на проповедь.

— А где же грязные шутки? Мы хотим слышать похабщину!

— Придет и ваша очередь. А теперь поднимем бокалы за… преображение.

Потом пришла пора непристойностей. Один за другим мы вставали и выдавали шуточные панегирики. Бланден, естественно, являлся большим специалистом в этой области, так что даже Габби от души смеялся, когда Родди уподобил Доминика Винни Пуху. Нэш, конечно же, шутил грубо, по-армейски, но в его насмешках ощущалась какая-то животная энергия и сила. Речь Симпсона оказалась на удивление остроумной и довольно трогательной. Я рассказал о том, как однажды катал Доминика по супермаркету. Он походил на Ахиллеса, мчащегося в колеснице. Могло сойти и за правду.

Все застонали, когда Суфи внесла пудинг. Он явно потемнел с тех пор, как я последний раз видел его на кухне. Девушка торжественно объявила, что перед нами «традиционный Пятнистый Дик». Ее слова вызвали грубый хохот. Ребята старались изо всех сил, однако так и не смогли одолеть весь пудинг.

Отяжелев после еды, мы в последний раз направились к гостиной. Габби немного отстал от других и поравнялся со мной. Меня слегка пошатывало, а он шел своей обычной твердой поступью уверенного в себе человека.

— Скажи мне, — заговорил он, — ты придерживаешься в жизни какой-то определенной философии? Не в метафизическом, а в более приземленном смысле этого слова. Есть ли у тебя свой моральный кодекс?

Совершенно неожиданный вопрос. Мне не мешало бы хорошенько прочистить мозги, прежде чем отвечать на него. Есть ли у меня философия и моральный кодекс? Я не тот человек, который целенаправленно совершает добрые поступки. Тем не менее после Туниса стараюсь не причинять зла другим людям и не портить им жизнь. Достаточно ли этого?

— Полагаю, меня можно назвать прагматиком, — ответил я, производя своего рода эксперимент. — Пытаюсь больше никому не вредить.

— Никому больше? Странная фраза. Кстати, многие мои пациенты, страдающие от чувства вины и полагающие, что совершили ужасные поступки, в какой-то степени заблуждаются.

— Я не ваш пациент.

— Но ты меня интересуешь. На первый взгляд ты производишь впечатление самоуверенного, даже надменного человека. Самонадеянно судишь о вещах, не имея о них практически никакого понятия. Не возражаешь, если я буду откровенен с тобой?

— Вовсе нет.

Не уверен в правдивости его слов. Посмотрим, в чем проявится откровенность доктора.

— Однако под этой маской таится некая двусмысленность. Кажется, ты что-то скрываешь от людей. Вчера тебе следовало рассказать нам историю с привидениями.

— Возможно, ты прав.

Габби внимательно посмотрел на меня. Взгляд психиатра одновременно проницательный и насмешливый.

— Ты был археологом. Правильно?

— Как ты догадался, черт возьми?

Слова Габби ошеломили меня.

— Ну, Мэтью, ты неоднократно и весьма прозрачно намекал на это. Ганнибал, Канны — я не купился на твою ложь относительно информации, почерпнутой из популярных книжек издательства «Пингвин». А чего стоят пробелы и целые лакуны в твоей биографии? Твое прошлое покрыто мраком. Моя же работа заключается в том, чтобы составлять полную картину из всяких кусочков пазла, вроде намеков, оговорок и так далее.

— Хорошо. Я потрясен. И что дальше?