Я садовником родился - Наталья Андреева

- Одиннадцать этажей!

- В конце концов, он мог снимать здесь квартиру. Скажем, для свиданий. Мог просто подсмотреть, как кто-то набирает код.

Барышев тяжело вздохнул:

- Выходит, он все мог. А мы ничего не можем.

- Мы можем попытаться понять его логику.

- Да какую еще логику? Какую логику?

- Такую. Я так думаю, что одна из женщин была лишней. Не в системе. Только которая? У трех из них были желтые пакеты. У трех из них были «цветочные» имена. Трех из них убили тем странным металлическим предметом, о котором мы ничего еще точно не знаем, четвертую просто задушили. Так которая же лишняя, а? Серега? И духи. Два «Турбуленса», про Лилию надо еще уточнить, да и про Розу… Нет, одна точно была лишней. Она никак не вписывается в схему.

- Роза не вписывается, - упрямо сказал Серега. – Вот смотри: она лежала здесь.

Меловый контур на полу, возле почтовых ящиков еще не стерся окончательно. Алексей потоптался возле него, потом внимательно осмотрел подъезд:

- Чистенько здесь. Ухожено. И светло. И спрятаться негде. Он не мог напасть на девушку неожиданно. Они были знакомы, точно. Эта Роза здесь с понедельника паслась. Кого-то ждала. Приятеля.

- Суханова, - четко сказал Барышев.

- Его на работе вчера не было, да?

- А его, оказывается, часто на работе не бывает. Должность у него, м-м-м… Синекура, одним словом. Ездит по Москве, магазины тестя инспектирует.

- И чем фирма торгует?

- Кассетами, фильмами, СD-дисками, софтом.

- Да-а? Лицензионное все?

- Это у налоговой надо спросить, - пожал плечами Серега. – Если не прикрыли еще лавочку, значит, лицензионное. Я вчера полдня его алиби, между прочим, проверял. Там, куда Суханов якобы поехал, его не было. Задерживать надо.

- А с ним не хочешь для начала поговорить?

- Чего с ним говорить? Нашел я твою «Красную шапочку». Он в этом ресторане постоянный клиент. Теперь не отвертится, что был там с двумя девицами в тот день, когда одну из них убили. И с Марго он был знаком. И с Розой.

- Мотив? Зачем ему их убивать?

- Сам же сказал, что этот тип – психопат.

- Я сказал про абстрактного человека. Не про Суханова. Он и цветы? Что-то сомнительно.

- Слушай, Леша, делать здесь больше нечего, а? Может, пойдем?

- Когда экспертиза будет готова?

- Ну…

- Понятно. Ты с матерью Розы говорил?

- Я? – испугался Барышев. – Не успел до того, как ее… А сейчас…

- Надо ехать. Работать надо, Сергей. Работать.

3

Младшая сестра Розы Тимофеевой, открывшая мужчинам дверь, была рыженькой и кудрявой. Глядя на тринадцатилетнюю девочку, Алексей полностью представил себе, как же убитая девушка была хороша. И мать ее тоже оставалась бесспорной красавицей в свои сорок с небольшим лет. Высокая, стройная, с тонкой белой кожей и глазами, мерцающими, словно огоньки на болоте. Держалась она неплохо, истерик не устраивала, с милицией поговорить не отказалась, только очень часто повторяла:

- Да-да, я сейчас. Сейчас.

- Мы хотим побыстрее найти этого человека. Надо собраться, Светлана Антоновна. Несколько вопросов, - мягко пытался войти с ней в контакт Алексей.

- Да-да. Сейчас. Розочка, - он видел, как комок прокатился по нежному горлу. – Розочка…

- У нее была подруга. Маргарита. Вы ее видели?

- Ма … Да. Была.

- Вы ведь знаете, что ее убили, да?

- У… Да. Убили.

- Не жила ли она у вас примерно с неделю, перед тем, как ее… как это случилось?

- Нет. Не жила.

- Роза, должно быть, много рассказывала о подруге?.

- Рас… Да.

- Воды, может быть?

- Да-да, сейчас. Розочка… - Светлана Антоновна отпила немного из стакана. – Я даже нее представляю себе, кто мог… Такая замечательная девочка. И такая талантливая.

- Талантливая?

- Она всегда мечтала поступить на факультет журналистики в МГУ. Такие замечательные сочинения в школе писала! Замечательные… Учителя хвалили. И заметки посылала в газету. Все хотела, чтобы ее опубликовали. Там же творческий конкурс, на факультете журналистики. Но Розочке не везло. Ей всегда присылали один и тот же ответ: «Ваша заметка не представляет интереса…» Или стихотворение. Или очерк. Если вообще присылали ответ. В большинстве случаев просто без ответа. А она не хотела ни в какой другой институт. Только журналисткой. Или ведущей ток-шоу. Вернее, сначала журналисткой, потом ведущей какого-нибудь шоу. Такая красавица! Но для этого надо было сначала поступить в МГУ, учиться, публиковаться… Без образования, сразу после школы ее брали только курьером в какую-нибудь редакцию. А ей так хотелось быть поближе к мечте. Ну что такое курьер? Розочка – девушка гордая. И обидчивая. Не выдержала – ушла. Вы даже не представляете, сколько их таких, красивых и талантливых, - вздохнула Светлана Антоновна. – Вот и младшая тоже… И она устроилась в этот цветочный магазин. На время. Зарплата приличная, хозяин к ней очень хорошо относился…

Светлана Антоновна сделала еще один маленький глоток воды из стакана и вдруг неожиданно сказала:

- Даже не представляю себе, почему они разошлись.

- Разошлись кто? – переспросил Алексей.

- Розочка и… Лейкин этот.

- У нее были какие-то отношения с хозяином?

- Отношения, - горько вздохнула Светлана Антоновна. – Посмотрите на меня. Я тоже мечтала когда-то быть богатой и независимой. То есть, я живу неплохо. Муж хорошо зарабатывает. У меня все есть. Но насчет моей карьеры... Мечты… По-моему, ей надо было выйти замуж за этого Лейкина и успокоиться.

- А почему ж она не вышла?

- Не знаю. Вдруг сказала, что ноги ее больше не будет в его доме, и что Бог ее просто чудом уберег. А потом вдруг свалилась на нее эта любовь…

- Любовь?

- Ну да. Она же просто бредила этим человеком. И все хотела его спасти.

- Спасти?

Светлана Антоновна словно споткнулась. Потянулась к стакану с водой, и комок снова прокатился по нежному горлу.

- Вы поймите, - сказал Алексей. – Тут любая мелочь важна. Ведь, дочери вам доверяют, да?

- Да.

- Как его звали?

- Николай. Фамилию я, естественно, не спрашивала.

- Но Лейкина тоже зовут Николаем.

- Нет. Не Лейкин. О Лейкине она слышать не хотела. А он часто звонил. Он любит ее. Я думаю, что до сих пор любит.

- Так отчего спасти-то она хотела своего Николая?