Смертные тени - Мелисса Марр

«А еще — ей грозит опасность. А еще — ее сейчас не должно было быть в живых. А еще… если я ее потеряю, это меня погубит».

Девлин не верил в неотвратимость судьбы. Он вдоволь насмотрелся на игры сестер с нитями вероятности и знал: осуществляется лишь малый процент того, что кажется реальным. Он и сам забавлялся игрой нитями и поражался их неоднозначности. Все зависело от того, кто смотрит на нити. Там, где Бананак усматривала будущую вражду и войны, Сорше виделось дальнейшее укрепление порядка. Девлин зачастую видел то и другое, однако попытки рассмотреть будущее Эни оканчивались ничем. Полотно ее жизни было скрыто от него.

В памяти его всплывали неотчетливые обрывки воспоминаний о жизни Эни, но Девлину не удавалось сосредоточиться на них. Рей. Она что- то знала. Он вспомнил уклончивые слова призрачной подруги. А что еще? Девлин напрягал память, пока у него не зазвенело в голове.

«Почему меня послали убить Эни?»

Если бы ее существование угрожало Сорше, он с готовностью убил бы девчонку. Несмотря на болтовню Бананак, Девлин не верил, что Эни возьмется ей помогать. Эни не отдаст Бананак свою кровь и не согласится убить Соршу. Почему? Просто она не настолько жестока.

Но не изменились ли нити в результате его действий? Не изменился ли жизненный путь Эни после его рассказов?

«Изменил ли сделанный мною выбор ход событий или мой выбор заранее предопределен?»

Девлин прокручивал в уме этот вопрос, не находя даже подобия ответа. Ведь не спросишь же Соршу, увидела ли она еще давно переплетение нитей Эни и Девлина. И Бананак всегда толкует увиденное в свою пользу, а потом это не всегда сбывается. Его безумная сестрица хватается за ничтожную вероятность, принимая ее за судьбоносную истину. Толкования Бананак всегда были затуманены ее желаниями. Что-то вроде извращенных надежд.

Но одно он знал наверняка, на уровне неотвратимой истины: Сорша перестала видеть Эни с тех пор, как жизнь девочки переплелась с его жизнью и жизнью его сестер. С ужасающей ясностью Девлин понял: Сорша уже тогда знала, что их с Эни жизни будут связаны.

От внезапности этого открытия, оттого, что все оказалось так просто, у Девлина закружилась голова. У обеих его сестер хватит ревности и жестокости для изменения его жизни в собственных интересах. Целую вечность они только этим и занимались. Сорша переделывала мир, приспосабливая к своей воле, а Бананак манипулировала фэйри, чтобы всячески этому мешать. Возможно, Эни не предначертано было связывать свою жизнь ни с Соршей, ни с Бананак и она предназначалась только для него самого.

«Не этим ли кровь Эни была смертельно опасна для Сорши?»

Бананак знала: он никогда не поднимет руку на сестру-создательницу. И теперь, как ей казалось, она нашла иной способ расправиться с Соршей. Что ж, вполне похоже на рассуждения Бананак.

«Но кровь Эни действительно иная, я ведь пробовал ее. И сама Эни отличается от большинства фэйри».

— Эй, тебя не укачало?

Вопрос Эни вывел Девлина из раздумий.

— Опять спрятал свои эмоции под замок, — усмехнулась она.

— Скажи, чего от тебя требует Бананак?

— Я же говорила. Убить Сета, потом Ниалла. Поделиться с ней моей кровью, потому что…

Тут Эни замолчала и глотнула воздух.

— Я тебе кое-что расскажу, но если сболтнешь, Айриэлу наверняка захочется тебя прибить. И меня заодно. Я не шучу. Об этом — никогда и никому.

Девлин кивнул.

— Айриэл стремится защитить меня от всего, но он…

Она опять замолчала, потом вдруг спросила:

— Я могу тебе довериться?

Он медлил с ответом. Раньше он знал, как поступить. Обо всем, что имело хотя бы отдаленное касательство к благополучию и безопасности Высокого королевства, он был обязан незамедлительно докладывать королеве. В этом и заключался смысл его службы.

«Но о твоей тайне Сорша не узнает. Я ничего ей не скажу. Ради тебя».

— Кажется, ты уже убедилась, что мне можно довериться, — уклончиво ответил Девлин.

Он подумал, не рассказать ли ей о беседе с Айриэлом. Нет, не стоит. Эни с ее характером чего доброго решит, будто они сговорились у нее за спиной, и выкинет какой-нибудь фокус. Нет, нельзя ей рассказывать. Это лишь усложнит дело и обернется обсуждением того, что Девлину сейчас обсуждать никак не хотелось. Ему вспомнились прощальные ироничные слова Айриэла. Бывший Темный король ошибся. Девлин отвезет Эни в какое-нибудь безопасное место, а затем найдет способ исчезнуть из ее жизни. Это было вполне логичным и достойным решением.

— Рассказывай, если собралась.

— Ты знаешь, что я могу насыщаться твоими эмоциями? Это особенность фэйри Темного двора.

— Знаю.

— Но я умею насыщаться и эмоциями смертных.

С этими словами она сознательно (или бессознательно) увеличила скорость.

— Никто из наших этого не умеет.

Девлин сейчас делал все, чтобы его эмоции не вырвались из-под контроля. Чем больше он узнавал об Эни, тем больше понимал, насколько она уникальна.

«Если Сорша проведает, что Эни жива, то устроит охоту за девчонкой».

К тому же Бананак вполне могла разболтать сестре, что видела его вместе с Эни. Госпожа Война не упустит случая помучить сестру намеками и недосказанностью. А главное — ни одна из его сестер не успокоится, пока не завладеет Эни или не покончит с ней.

Эни смотрела только на дорогу. Она еще добавила скорости. Рассказ давался ей нелегко. Отчасти она по-прежнему сомневалась, можно ли довериться Девлину. А о чем-то боялась говорить.

Девлин терпеливо ждал. Так прошло несколько минут.

— Ты, наверное, знаешь, что гончие чувствами не кормятся. Мы их только будоражим для других фэйри Темного двора. У гончих свое питание.

— Знаю. Гончим требуются не чувства, а прикосновения.

Девлин догадался: Эни давала ему понять, что ей одних эмоций мало. Необходимо и прикосновение. Он дотронулся до ее руки, сжимавшей рычаг.

— Я был невнимателен. Прощаешь меня?

В ответ Эни снова увеличила скорость.

— Телесный голод, — сказал Девлин. — У гончих есть телесный голод. — Он переплел свои пальцы с пальцами Эни. — Теперь я понимаю, почему ты все время льнула ко мне. Жаль, я раньше не догадался. Прости, пожалуйста.

Эни хватала ртом воздух. Похоже, его осведомленность ее испугала. Действительно, гончим свойствен телесный голод, они не питаются эмоциями. До сих пор Девлин смотрел на нее, как на фэйри Темного двора, имеющую частичку смертной природы. Как же он не подумал об отцовском наследии? Молодые гончие практически не умели прятать эту потребность. Потому они и не могли путешествовать вне стаи. Девлин ошибочно принял независимость Эни за отсутствие у нее потребностей в телесном питании.