Почти цивилизованный Восток - Екатерина Лесина

Эва подавила тяжкий вздох.

Мужик… да что эта женщина в истинной красоте понимает-то? Хотя, конечно… Эва никогда красавицей не была. Странное дело, с Тори они в один день на свет появились. И та же нянюшка говорила, что были они похожи, как две капли воды. Даже матушка первое время лишь по ленточкам на руках различала.

А потом…

Тори всегда была тихой. Спокойной. И вести себя умела правильно. Наверное, если бы не Происшествие, она бы уже и… или дебютировала, или даже замуж бы вышла. А Эва… никогда-то ей на месте не сиделось. И главное, она же старалась.

Честно.

Сама не понимала, как выходило, что она только-только в сад выглянуло, а платье уже в пятнах от травы, кружево на рукаве оторвалось, шляпка и вовсе где-то там, в зеленом лабиринте, исчезла. И хорошо, если найдут…

Дома не лучше.

Она и разговаривала слишком громко. И смеялась. И… и никогда у нее не получалось соответствовать образу истинной леди. Может, поэтому матушка дебют откладывала?

Теперь и вовсе…

Получится Эву спасти или нет… нет, хотелось бы верить, что все-таки получится, но… если и так, то слухи-то уже пошли. А значит, в обществе Эву… не поймут.

Не примут.

И… и горько. Наверное. От всего и сразу. Правда, когда принесли огромную миску пшеной каши, сверху которой медленно истаивал хороший кусок масла, Эва слегка утешилась.

Еще и молоко свежее.

А хлеб пусть не совсем свежий, но тоже хорошо.

Конечно, для фигуры не очень. Только фигура Эвы с самого начала была неправильной. Не хватало ей изысканной тонкости. А вот лишних изгибов и чрезмерной полноты было… чрезмерно.

Она вздохнула.

С другой стороны, ей ли о том волноваться?

Замужество? Кто рискнет взять в жены несознательную особу, которая сбежала из родительского дома? И оказалась в подобном… подобном месте. И это не считая даже сомнительного дара Эвы. И… семьи.

Так что ждет её участь старой девы.

С другой стороны, старой деве нет нужды беспокоиться о правильности фигуры и цвете лица. А это, как ни крути, огромное преимущество. Эва вытерла пальцы.

Нет, не о том думать надо.

Допив молоко, она вытянулась на низенькой козетке, которая совсем не для лежания была предназначена, но кровати в комнате не было. А козетка была. Эва сложила руки на груди.

Груди было холодно.

И ногам тоже.

Кто ж в таком-то платье да без шерстяных чулок ходит? Нет, снова не о том. И не о зудящей пятке. Не о волосах, которые снова собьются. Они у Эвы сложные, непослушные. И это всегда доставляло горничным массу неудобств. Любая прическа начинала рассыпаться сразу после создания.

А где это видано-то?

Эва поерзала.

Надо… надо сосредоточиться. И не уснуть. Просто сосредоточиться и… выйти из тела. Конечно, странно, что браслеты тому не мешают. И защита дома. Особенно такая, которая прячет дом ото всех. Ведь в первый раз Эва её почувствовала.

А потом?

Потом защита словно бы пропала? Или это только кажется? Или, может, она решила, что Эве позволено входить и выходить?

Что она вообще знает про…

Так, сосредоточиться. У нее ведь получалось. И теперь вышло. Собственное тело, лежащее на низкой и не слишком чистой козетке показалось донельзя жалким. И платье это… мало того, что короткое, так еще подол задрался, из-под него выглядывал край мятой рубахи и ноги Эвы. Ноги даже не выглядывали, а вполне так торчали?

Высовывались?

Она не знала, как это назвать правильно.

В общем, ноги были.

Нет, и не о ногах тоже надо думать.

А… как она попала в дом? Представила себе. Так, нет, в дом ей не надо, а надо… не к брату, все равно не услышит. К тому надо, который другой. Который огромный, страшный и не совсем человек.

Орк.

Благородный.

Ну, если брату помогает, то совершенно точно благородный.

Эва нахмурилась, пытаясь представить себе орка. Но в голову почему-то лез шаман из любовного романа. На Эдди он походил. Слегка. Разве что взгляд был слишком томным и обещающим.

Нет.

Не надо ей шамана! И Тори смеется… её шуточки?

- Можно и не шамана, - Тори появилась рядом. – Какой бред ты читаешь, сестричка!

- Какой получается, такой и читаю. Сгинь.

- И не подумаю, - Тори стояла рядом. – Может, я соскучилась.

- Тогда возвращайся.

- Еще чего… я не настолько соскучилась. А вот посмотреть, как ты дергаешься, интересно.

- Ты всегда была злой.

- А ты беспомощной. И никчемной. И вечно боялась сделать что-то не так. Но все равно делала. Ты и вправду хочешь вернуться?

- Да.

- Зачем? До конца своих дней слушать упреки матушки? Сперва-то она обрадуется, но потом… потом каждый божий день будет вспоминать тебе твою глупость?

И… правда ведь.

Матушка до сих пор порой вспоминала, как Эва, будучи двенадцатилетней, опрокинула на себя чернильницу. И про тот случай с забытой в саду книгой. И многие другие случаи тоже. Но про них-то она забудет, тогда как…

- Видишь. Замуж тебе не выйти. Кто порченую возьмет.

- Я не…

- А кто в это поверит? – возразила Тори. – Нет, дорогая, поверь, лучше тебе остаться со мной.

Эва повернулась к сестре спиной и подумала, что зря она, наверное, так ждала возвращения Тори. Ничего-то хорошего из этого бы не вышло.

И не выйдет.

- Думаешь, так легко от меня избавиться?

- Думаю, что если бы тебе было так хорошо, как ты это пытаешься изобразить, ты бы ко мне не цеплялась!

Странно, но после этих слов Тори исчезла.

А… а этот ужасный невозможный человек появился. Точнее Эва появилась рядом с ним. В лодке? Серьезно? Он… он должен спасать её, а не совершать речные прогулки!

Тем более в такое время!

По реке гуляют поздней осенью. Или ранней весной. Тогда она не так воняет.

А он собрался… возмутительно! Главное, еще оделся так, что… в общем, приличные люди так не одеваются. Сидит. Сгорбился.

Веслом шевелит.

И на берег, стало быть, любуется. Эва тоже посмотрела. Вдруг и вправду что интересного, на что стоит обратить внимание. Но нет. Обыкновенный берег. Еще и дождь идет. Такой вот, мелкий, муторный, который обычно осенью приключается. Из-за дождя все кажется серым и размытым.

- Эй, - Эва топнула ножкой, привлекая внимание. – Ты меня слышишь?

Этот… человек, все-таки, пожалуй, человек, пошевелился.

- Эй! – Эва подпрыгнула на месте.

А лодка тоже дрянная.

Мог бы у