Поселок. Тринадцать лет пути. Великий дух и беглецы. Белое платье Золушки (сборник) - Кир Булычев

— Как видите, у страха глаза велики, — покаялся Павлыш. — Невежество ведет к роковым ошибкам.

Павлыш отключился. Он был зол на себя. Ни один нормальный биолог не спутает прибор с живым существом. А все полагают, что Павлыш — нормальный человек и даже ученый.

В этом опасность чужого мира и собственной настороженности. Удивительное сочетание — настороженность вкупе с безопасностью. «Ведь я полез за этим шариком, потому что знал: мой скафандр крепок, никаким зубам его не одолеть, мой анбласт может уложить любого хищника, я могу в крайнем случае убежать в купол и даже улететь в космос в капсуле и там ждать, пока меня подберут. У меня нет оснований бояться этой планеты, если она не захочет обрушить на нас какие-нибудь катаклизмы. И в то же время я ей не верю. Я ее опасаюсь и принимаю все меры, чтобы, изучая ее, ни в коем случае с ней не соприкоснуться. А что, если бы я попал сюда просто так, без куполов, скафандров, голеньким? Увидел бы я этот лес и это озеро тем же любопытствующим взором? Или лес таил бы для меня смерть, и озеро таило смерть, и воздух бы угрожал смертью?»

Это были пустые мысли, они ни к чему не вели. Лучше спуститься к озеру и взять пробы воды. Конечно, это может сделать и скаут, даже лучше сделать, чем Павлыш, но нельзя отдавать все на откуп скаутам. У них нет соображения, а у Павлыша оно отлично развито.

Павлыш обходил купы кустов, шел по открытому месту.

Кажется, фауна здесь очень бедна, что неправильно, так как с растительностью здесь все в порядке. Хотя не исключено существование мира, в котором господствует флора.

Тут он увидел насекомое — нечто черное и быстрое мелькнуло под ногами, взмыло черной точкой вверх и улетело к кустам.

«Ну вот, — удовлетворенно подумал Павлыш, — первое знакомство».

Павлыш спустился к самой воде. Постоял на берегу. Вода в озере была чистой, у самого берега покрыта тонким ледком. Ко льду снизу примерзли волоски водорослей. Тонкая змейка в палец длиной юркнула между камней и ушла на глубину.

Дальний берег озера скрывался во мгле, и можно было лишь угадать, что там поднимаются холмы.

Павлыш разбил ледок, набрал в пробирку воды, потом разворошил камешки, надеясь увидеть еще какую-нибудь живность. Но было пусто.

Далеко, метрах в ста от берега, вода вздыбилась, нечто темное, словно панцирь огромной черепахи, поднялось над ней, потом резко опустилось, и вода забурлила, пошла кругами.

Павлыш поднялся, держа пробирку в руке. Вода успокаивалась, озеро молчало. Оно ждало, что сделает Павлыш. Непроизвольно он оглянулся — до куполов было далеко. Вода вновь взволновалась, но иначе: на ней появился бурый след — кто-то, не желая показываться Павлышу, быстро плыл к берегу.

И притом стояла мертвая тишина, даже ветер стих.

В Павлыше начал подниматься необъяснимый, иррациональный страх перед тем невидимым и беззвучным, что стремилось к нему. Он сделал шаг от берега, еще один, не поглядел под ноги, наткнулся на камень, еле удержал равновесие и неожиданно для себя побежал вверх по склону, не оборачиваясь и стараясь делать вид, что ему просто надоело гулять по берегу.

— Павлыш? — услышал он голос Клавдии. — Ничего не случилось?

У этой женщины была интуиция. А может, опыт.

— Ничего, — отозвался Павлыш, стараясь восстановить дыхание.

Он перешел на шаг, кинул взгляд через плечо на озеро.

Озеро было идиллически, безмятежно спокойно.

Лишь издали серой стеной шел снежный заряд, и вода перед ним мелко пузырилась.

— Ничего, — повторил Павлыш. — Иду обратно. Скучное озеро.

Купол был надежным, приятным зрелищем. Там, внутри, было тепло, туда нельзя заходить чудовищам, даже если они здесь водятся.

У капсулы стояла Салли Госк. Оранжевый скафандр поблескивал от влаги. Она помахала Павлышу рукой.

— Я узнала, что вы ушли гулять. И решила к вам присоединиться. Если не возражаете.

— А Клавдия не будет сердиться?

— Так даже лучше. По инструкции положено, чтобы в опасных и незнакомых местах разведку совершали группой.

— А где здесь опасное место?

— Далеко не отходите, — раздался голос Клавдии.

— Мы только заглянем в лес — и обратно, — ответила Салли.

Редкая трава, покрывавшая поляну, исчезла за три шага до первых деревьев. Оставалась лишь голая земля с пятнами мха.

Стволы деревьев были белесыми, одни с розоватым, другие с желтоватым отливом. Впрочем, стволами их можно было назвать лишь условно — скорее, они напоминали подземные корни, которые почему-то решили выползти на белый свет. У самой земли корни завивались сложными узлами, словно опасались, что кто-то потянет их обратно под землю, и приняли против этого меры.

Листьев, в обычном понимании, на деревьях не было. Корни истончались, превращаясь в седые волосы, которые свисали бахромой и чуть покачивались от любого движения воздуха, что придавало лесу зловещий, колдовской вид.

Земля под ногами была мокрой, кое-где лежали лепешки снега, перемежаясь с оранжевыми и салатными клочьями лишайников и синими бугорками мха. Она казалась лоскутным одеялом.

— Как в страшной сказке, — проговорила Салли.

Она протянула руку и осторожно дотронулась перчаткой до ствола. Ствол мягко поддался, будто был из каучука, а волосы на голове дерева зашевелились. Салли вскрикнула и отдернула руку. Павлыш даже не улыбнулся. Зловещая атмосфера леса угнетала.

— Что? — резко спросила Клавдия.

— Все в порядке, — ответила Салли. — Привыкнем.

Они прошли еще несколько шагов, стараясь не дотрагиваться до стволов. Остановились.

— Поглядите, — тихо сказала Салли.

Перед ними, в нескольких шагах, из мха высовывались небольшие полушария, как шляпки грибов, прорастающих из земли.

Павлыш хотел взять один из грибов, но Салли остановила его:

— Погодите, у меня щуп.

Она протянула к грибу тонкий щуп, и вдруг гриб от прикосновения металла исчез, провалился сквозь землю.

— Любопытно, — сказала Салли и протянула щуп к другому грибу.

Но в тот момент тонкий корень, отходивший от ствола и лежавший на земле, схожий со стволом цветом и потому на вид безопасный, метнулся к щупу, рванул его к себе, обмотал, и так как Салли не выпустила щуп, а старалась удержать его, то корень чуть не свалил ее — такая была в нем упругая сила.

Павлыш действовал почти инстинктивно. Он выхватил анбласт и ударил по корню зарядом. Корень сразу выпрямился, замер.

Салли стояла, прижав щуп к груди, словно боялась, что еще кто-нибудь захочет его отобрать.

— Извините, — проговорила она.

— Нас здесь не любят, — ответил Павлыш.