Рыцари моря - Иван Медведев

Во втором отделении широкоплечие и узкобёдрые юноши продемонстрировали гостям особый вид борьбы, показательное сражение на копьях, стрельбу из лука. Выстрел с колена точно в цель на триста ярдов привёл в изумление англичан, но не показался большим достижением ни одному из местных. Любопытно, что жители острова в войнах между собой не использовали лук и стрелы. Уже тогда на Таити существовал запрет на оружие массового поражения, в то время как в Европе его всё более усовершенствовали.

После комедийного спектакля о заснувшем путнике, у которого воры крадут вещи, подали жаркое. Мясо запечённой в земле местной свиньи напоминало по вкусу молодую телятину, а нежное сало — костный мозг. Англичане и вожди запивали пищу принесённым с корабля вином, а простые таитяне — местной брагой кавой, приготовление которой начисто отбило у моряков охоту пробовать экзотический напиток[36].

Опять забили барабаны. На сцене появились молодые девушки, и началась хейва—сладострастный обольстительный танец тимароди, где незамужние женщины демонстрировали пластику, изящество, страсть, обаяние и достоинства женских прелестей, воспламеняя чувства зрителей. Юбочки из растительных волокон то обнажают, то снова прикрывают мерное колыхание крутых бёдер, покрытых узорчатой та- -Хущювкой. Современные модницы позавидовали бы таким вечным колготкам. Танец убыстряется, рассыпавшиеся по упругим телам чёрные волосы гармонично вплетаются в гибкие движения танцовщиц Англичане, как завороженные, следили за этим извержением первобытной страсти. Достигнув апогея напряжения, волна спала, плавные движения рук завершили танец Утомлённые лесные богини подошли к гостям. Мужчины, в чью честь устраивалась хейва, должны выбрать себе девушек и жить с ними не менее двух суток.

Сердце лейтенанта Флетчера летело вскачь. Он перехватил руку девушки, покрывшей его голову венком.

— Как тебя зовут? — спросил офицер.

— Мауатуа, —обольстительно улыбаясь, сказала таитянка.

— Я буду называть тебя Изабеллой.

Флетчер вынул из подаренного венка самый большой красный цветок, сунул его за ухо танцовщице. По местным обычаям это означало объяснение в любви. Лейтенант утратил чувство реальности. Огромный сад–остров посреди океана, счастливые, сытые и красивые люди, не обременённые ежедневными заботами о хлебе, близость прекрасной таитянки, не скрывающей свои бурные желания под маской европейского жеманства, казались ему волшебной страной, путь в которую долгое время был заколдован, и наконец пали злобные чары — он его отыскал.

Опустившаяся звёздная ночь, восторги любви на тёплой земле с шоколадной красавицей, шорох прибоя, длинные тени пальм под белым светом полной луны…

Капитан Блай ночевал под обширным навесом Ариипаеа. Брат Помаре, следуя таитянскому этикету, предложил гостю разделить ложе с одной из его жён, но Блай отказался. Чтобы не обидеть вождя, капитан объяснил, что тоже женат, а законы его родины запрещают ему любить других женщин.

На завтрак слуги приготовили попоэ[37]. Во время трапезы Помаре разглагольствовал о том, что обожает короля передне, всю английскую нацию в целом и вообще всё английской, особенно ножи, топоры и гвозди.

Блай, сочтя момент подходящим, спросил:

— Не думают ли братья сделать ответный подарок королю Георгу?

Помаре лихо перечислил всё, что растёт на Таити, включая плоды хлебного дерева. Капитан небрежно заметил, что хорошим подарком были бы саженцы хлебного дерева. Помаре обрадовался, что так дёшево отделался, — государство братьев сплошь заросло этими деревьями.

Визит закончился концертом придворных музыкантов. Трое играли носами на флейтах, а четвёртый бил ладонями в барабан из акульей шкуры. Целый час продолжалось истязание звуками, и англичане облегчённо вздохнули, когда всё кончилось.

Блай сигналом боцманского свистка собрал своих людей. Напоследок Помаре принялся клянчить у капитана два кресла и кровать.

— Это самые подходящие предметы для нашего друга, — насмешливо заметил Блай по–английски не выспавшемуся лейтенанту Флетчеру. — Кристиан, пусть Макинтош отремонтирует ему стул.

Мауатуа и подруга потерявшего невинность гардемарина Стюарта очень мило предлагали английским юношам остаться с ними. Они не могли понять объяснений на чужом языке, хмурили красивые густые брови и долго шли за своими любовниками. Блай под хорошее настроение отпускал грубоватые шуточки по адресу молодых людей:

— Надеюсь, никто из вас не забеременел?

Забавлялся их смущением, когда Пековер переводил замечания таитянок, без стеснения обменивавшихся между собой подробностями прошедшей ночи. Капитан радовался, что так удачно договорился с вождями о покупке саженцев. Начиналось главное дело, ради которого и снарядили всю экспедицию.

Вернувшись на «Баунти», Блай убедился, что дисциплина на корабле упала. Штурман Фрайер, боцман Коул и часть матросов получали на берегу свою часть удовольствий. Корабль превратился в вертеп. Матросы вахты просверлили в винной бочке дырочку и пьянствовали во главе с доктором Хаггеном в обществе местных леди. Кожура бананов, огрызки всевозможных плодов устилали палубу.

Блай в ярости выбрасывал фонтаном самые отборные эпитеты; приказал запереть на сутки всех пьяных в трюме, а таитянок отправил на берег. Утром матрос Айзек Мартин получил восемнадцать ударов «девятихвостки» за то, что ударил во время торга таитянина. Вождь Поино лично просил Блая не наказывать так строго матроса, но капитан был непреклонен. Писарь Сэмюэль доложил, что во время кутежа с катера пропала рулевая петля. Чтобы напомнить матросам об их обязанностях, Блай наказал двенадцатью ударами плети вахтенного Алека Смита—матроса, которому выпала особая роль в последующих удивительных событиях.

Восстановив порядок эффективными методами, которые не прибавили любви большей части команды к капитану, Блай принялся за дело. Поручил ботанику Нельсону оборудовать на мысе Венера временный склад–оранжерею, а лейтенанту Флетчеру — сформировать отряд по заготовке саженцев.

— Я не могу больше покидать корабль, Кристиан. Надеюсь, вы справитесь.

На песчаном мысе Венера под руководством лейтенанта четыре матроса поставили палатку. Появившийся через день Помаре сам себя назначил караульным возле неё, чтобы быть поближе к англичанам. Это было кстати: дояималй любопытные островитяне, тащили всё, что плохо лежало. Помаре лично догонял воров и бил их палкой.

Однажды к палатке пришёл туземец, расстелил циновку и долго лежал, наблюдая за морем, терпеливо дожидаясь, когда кто‑нибудь из англичан обратит на него внимание. Это был Хитихити. Пятнадцать лет назад, ещё мальчиком, он плавал с Куком в моря Антарктики и ещё помнил многие английские слова и обороты. Родом с острова Бора–Бора, Хитихити на Таити оказался случайно, путешествуя по архипелагу. Если судьба опять его свела с перетане, то он хочет передать привет капитану Тути (Куку).