Ловушка для героя - Тамара Крюкова

Он не договорил. Артем и без того понимал, что проиграл. Причинить вред своему виртуальному двойнику было равносильно самоубийству.

«Но я должен спасти Вику», — всплыло где-то в глубине сознания. Он снова поднял меч. На этот раз клинок был будто отлит из свинца. Стоило сделать одно движение, одно лишь движение, и Вика оказалась бы в безопасности. Но тогда умрет он сам, он не сомневался в этом. Артем вдруг испугался боли. В памяти отчего-то всплыла песочница во дворе и то, как они с Дениской мыли пол и сломали швабру во время одного дежурства. Боже, какая ерунда лезет в голову! Он вдруг понял, что все это разом может кончиться, и ему отчаянно захотелось жить.

— Ты хочешь выйти из игры? — как всегда бесстрастно спросил Великий Проводник.

— Да, — потупившись, едва слышно прошептал Артем.

Он знал, что Дэниз сейчас наблюдает за ним. Наверняка рыцарь презирает его за этот поступок. Но ему не ведомо, как все обстоит на самом деле. Ему не понять, что значит хотеть жить. Артем даже не посмотрел, где находится «выход». Он боялся поднять глаза от земли, чтобы не встретиться взглядом с Дэнизом. Он просто сделал шаг. Все вокруг потемнело, и он очнулся уже в привычном мире.

Озябшие фонари, всю ночь оберегавшие улицы от нашествия темноты, безразлично глядели, как в домах одно за другим зажигаются окна. Они пестрели яркими латками на темных фасадах. Это значило, что город просыпался. За каждым окном начинался новый день, но зимнее утро не спешило отпускать фонари с ночной вахты. Светало поздно. В эту пору просыпаться особенно трудно.

Сквозь сон Артем слышал, как натужно трезвонил будильник, но липкая паутина сновидений не выпускала его из забытья. Ночью ему снился один и тот же навязчивый сон, будто он карабкается по горам, пытаясь долезть до вершины. Цель совсем близко. Кажется, еще несколько шагов — и до нее дотянешься рукой, но тут камень выскальзывает из-под ног.

Артем цепляется за уступы, пытаясь удержаться. Руки не находят опоры, и он летит в пропасть, но неожиданно его засасывает в пещеру, которая преображается в гигантский монитор. Артем борется с воздушным течением, пытается вырваться, но компьютер поглощает его, и он опять оказывается распластанным на скале и карабкается к недосягаемой вершине.

В дверь комнаты настойчиво постучал отец.

— Вставай, а то проспишь.

Артем с трудом освобождался от пут сна. Он не помнил, во сколько вчера лег. Наверное, поздно. Голова гудела и была словно налита свинцом. Он с трудом разлепил веки. Перед глазами стояло красноватое марево, точно восход в виртуальном мире. События прошлой ночи застилала дымка. В памяти мелькали лишь обрывки вчерашнего приключения. Артем попытался сложить их в целую картину, но смутное чувство страха, будто случилось что-то очень плохое, заставило его отогнать воспоминания.

Поднявшись с дивана, Артем ощутил такую слабость, что едва добрел до ванной. В горле саднило, и было больно глотать. Он болел очень редко, поэтому это удивило его и, как ни странно, даже обрадовало. Он с удовольствием посидел бы несколько дней дома. В последнее время его не тянуло в школу. К тому же сейчас ему страшно хотелось спать.

Отец с мачехой уже завтракали, они всегда выходили из дома первыми. Артем пошаркал на кухню. Войдя, он увидел, как Софья Петровна переворачивает страницу настенного календаря, и вспомнил, что сегодня — первое декабря. Зима по-настоящему вступала в свои права.

Он раскрыл было рот, чтобы сообщить, что у него болит горло и в школу он не пойдет, как вдруг слова застряли у него в горле. Забыв о том, зачем пришел на кухню, Артем, не отрываясь, смотрел на картинку в календаре. В прошлом году, когда календарь только купили и Артем пролистывал его, он не обратил на нее внимания. В ней не было ничего примечательного. Обычная фотография горного пейзажа. Но сейчас он не мог оторвать от нее глаз.

Он был готов поклясться, что видел эти горы не на снимке, а наяву. В памяти опять всплыл навязчивый сон, а потом завеса прилипчивого кошмара вдруг разорвалась и через нее хлынули события последнего путешествия в виртуальный мир.

— Ты еще не оделся? Смотри, опоздаешь, — укоризненно сказал Виктор Юрьевич.

Решение идти в школу пришло мгновенно. Артем знал, что не может оставить Вику без присмотра. Вчера он, по сути дела, подписал ей смертный приговор и теперь обязан был сделать все, чтобы предотвратить беду.

— Не опоздаю. Я быстро, — сказал он и заторопился в ванную.

Из зеркала над раковиной на него глянуло отражение. Вчера в виртуальном мире он так же лицом к лицу стоял перед своим двойником. Кто бы мог подумать, что, заполняя анкету в Службе виртуальной реальности, он сам творил Великого Проводника. Но как случилось, что виртуальный двойник взял над ним верх? Почему он оказался сильнее?

Во вчерашнем поединке Артем проиграл. Он предал Вику. А может быть, он предал себя? Если с ней что-нибудь произойдет, как он станет жить с этим грузом? Ему был дан шанс спасти ее, но он испугался. А теперь уже поздно. Он был не в силах предотвратить неизбежное. Даже если он будет следовать за Викой по пятам, разве это что-нибудь изменит? И как долго это продлится? Он не в силах следить за ней каждую минуту? Это было бы глупо. Да, глупо, но, может быть, именно поэтому Артем решил не отступать. Он бросал вызов разумно-расчетливому Великому Проводнику. Не обращая внимания на недомогание, Артем с бравадой отчаяния стал поспешно натягивать джинсы и свитер.

Путь до школы показался длиннее, чем обычно. Артема знобило, лоб покрыла испарина, но он получал мрачное удовольствие от болезни, будто этим собирался досадить своему двойнику из виртуального мира.

На уроках он не мог сосредоточиться. Головная боль стиснула виски тисками. К тому же накануне ему было не до домашнего задания, поэтому неудачи следовали одна за другой. Двойки по алгебре и химии он воспринял как должное, но когда известный книгочей Артем Тарасов получил «неуд» по литературе, весь класс замер. Это было событием из ряда вон выходящим. Если в математике Артем соображал туго, то по литературе неизменно слыл лучшим учеником.

Все провожали его недоуменно-сочувственными взглядами, а он с холодным безразличием брел от доски к своей парте. Суета вокруг отметок казалась ему пустой и никчемной. Стоило ли переживать из-за школьных оценок, когда ему пришлось вплотную столкнуться с выбором: жизнь или смерть?

Голова раскалывалась. Ему хотелось оказаться в своей комнате, лечь на диван и лежать, уткнувшись в подушку, отгородившись от всего мира.

На перемене он нарочно ушел из класса, не желая, чтобы к нему приставали с расспросами и утешениями. В туалете он долго плескал на лицо холодной водой, надеясь, что это снимет жар, но облегчения не наступило. Подходя к классу, Артем услышал возмущенный голос Вики:

— Дурак ты все-таки, Пирожок! Как я теперь шапку достану?

Голос сестры показался ему особенно пронзительным. Артем поморщился. Меньше всего ему хотелось сейчас присутствовать при чужой перепалке. Он чувствовал себя гораздо хуже, чем с утра, и уже жалел, что из-за глупого упрямства потащился в школу.