Человек-змея - Крэг Клевенджер

* * *

В больнице я провёл семьдесят два часа. Рвота прочистила организм, однако все три дня голова раскалывалась, а давление и температура скакали как бешеные козы. Рентген и спинномозговые пункции ясности не внесли (я заранее это знал, но воспрепятствовать не мог), и на третий день меня стали выводить из шокового состояния. Чтобы спасти мой организм, врачам пришлось делать кровопускание.

К моменту прохождения экспертизы я потерял три килограмма, которые вовсе не были лишними.

* * *

— Вы миссис Бишоп?

Кеара выехала к мексиканской границе и ждала в больнице, пока я проходил допрос с пристрастием, иначе называемый экспертизой. Справился без особого труда. В желудке тяжёлая ледяная пустота — первый признак того, что пора домой, к Кеаре; признак того, что снова придётся менять имя, признак того, что я не могу её бросить. Только не ее и не сейчас.

— Нет, — покачала головой Кеара, — я его подруга.

Ледяной кирпич растаял. Усадив в инвалидное кресло, меня выкатили в зал ожидания — происшествия и несчастные случаи администрации не нужны, — и я пересел в Кеарин «додж». Взятую напрокат машину со стоянки мотеля забрала сама компания, отослав мне чек за эвакуацию. На своей за товаром я никогда не езжу.

— Как ты себя чувствуешь? — ласково потрепав меня по щеке, спросила Кеара.

— Уже лучше, очень устал.

Выехав с больничной стоянки, Кеара развернулась и взяла курс на скоростную автостраду.

— Ты правда проходил психиатрическую экспертизу?

— Таков закон, — проговорил я, — когда врачи подозревают попытку суицида, пациента направляют на экспертизу.

— Значит, если бы ты сделал это нарочно, тебя бы заперли в психушку?

— Да, наверное.

Более семидесяти процентов проводящих экспертизу — не дипломированные специалисты, а студенты-практиканты или в лучшем случае интерны. А девяносто пять процентов остальных верят в астрологию, НЛО, магические кристаллы, круги на поле, переселение душ и прочую чепуху. И если один из таких умников решит, что ты представляешь опасность для себя или общества, закон обяжет его принять меры. Что значит «принять меры», я не знаю и узнавать на собственном опыте, потратив на это остаток жизни, не собираюсь. Да, Кеара, меня бы заперли в психушку.

Я думал, как сказать ей правду: глядя на мелькающие за окном поля, взял с приборной панели сигареты, закурил. Боже, как приятно после трёхдневного воздержания! Глубоко затянулся и постарался подольше держать никотин в лёгких. Нужно мысленно подготовиться к очередному перевоплощению, к очередному имени и навсегда покончить с Эриком Бишопом.

В один из редких дней, когда папа был дома и мы успевали от души поболтать, он сказал мне: «Человек хочет узнать секрет не сильнее, чем потом рассказать его кому-нибудь другому». Кеара не спрашивала, зачем я тайком поехал в Тихуану, зачем взял напрокат машину, пока она была на двухдневных съёмках. Но я знал, что ей интересно, и хотел рассказать. Она поставила новую кассету, а я докурил и закрыл глаза. Нил Янг пел «Сахарную голову», а мы с Кеарой держались за руки — её правая в моей левой — целых два часа, со мной ещё никогда такого не было.

Мы поехали к Кеаре. Устав с дороги, я проспал целый час. Пока принимал душ и варил кофе, девушка переодевалась к ночной смене.

— Слушай, — проговорил я, усаживая её на диван, — мне нужно переехать. Ничего страшного, я остаюсь в Лос-Анджелесе. Просто придётся сменить адрес.

— Эрик, милый, что случилось? — Кеара по-прежнему пыталась надеть серебряную серёжку-обруч.

— Да ничего, тут другое дело… — Во рту пересохло, пальцы похолодели. Сейчас она узнает правду, поймёт, что я ей лгал, и откажется меня видеть. — Я больше не Эрик, меня будут звать Дэниел. Или Дэнни. Дэниел Флетчер.

Я рассказал о головных болях: как они начались и доктора не могли установить причину. Я рассказал о передозировках: как таблетки не помогали, как я боялся, что кто-нибудь сопоставит истории болезни и найдёт документальную связь между моими ипостасями. Поэтому я не мог подолгу работать на одном месте или жить на одной квартире: имя на карточке соцстраха и в арендном договоре со временем перестаёт совпадать с текущим. Придётся продать машину и выплатить все кредиты на Эрика Бишопа: пристальное внимание инкассирующих агентов мне совершенно ни к чему.

— Видишь вон тот дом? — кивнув на окно, спросил я. — За ним пустырь, там я и живу.

Пришлось объяснить: в адресе Эрика Бишопа я использовал номер когда-то стоявшего на пустыре дома, а на почте написал заявление с просьбой пересылать корреспонденцию в Пасадену.

Если пожелает, она будет единственным человеком, который знает меня и как Эрика Бишопа, и как Дэнни Флетчера.

— Если хочешь знать всё — а для меня важно, чтобы ты знала, — по-настоящему меня зовут Джонни. — Боже, я чёрт знает сколько времени не произносил это имя вслух.

В карих глазах слёзы, Кеара даже про серёжку забыла.

— Джонни? И это настоящее имя? — шёпотом спросила она.

— Джон Уинсент. Назван в честь отца, Джона Долана Уинсента, так что я Джон Уинсент-младший.

Кеара прильнула ко мне всем телом, окропив шею горючими слезами, а я не понимал, почему она плачет, если не злится и не обиделась. Странно, но от её слёз холод в груди растаял и больше не возвращался.

— Джонни, — зашелестела она.

— Пожалуйста, не зови меня так больше, зови Дэниелом. Очень важно, чтобы Джон не отложился у тебя в памяти.

— Я буду звать тебя Джонни, когда никто не слышит, можно? — Кеарино тело льнуло ко мне, как перчатка, и отказать я не смог. — Милый, я должна собираться, — закурлыкала она. — Ты меня дождёшься?

— Конечно, дождусь.

— В холодильнике полно еды, так что съешьте что-нибудь, мистер Флетчер, — перед уходом проговорила Кеара и чмокнула меня в щёку.

— Хорошо.

— И отдохни. Когда вернусь, я захочу поговорить с малышом Джонни.

Я поел, выпил стакан бурбона и раз сто прослушал «Сахарную голову», улыбаясь и глядя в темноту.

Я как раз подъезжал к Вентуре, когда диспетчер передал мне Кеарино сообщение. Должности водителя или курьера для меня самые желанные. А что ещё нужно парню с новыми правами, чистым штраф-талоном и коротким резюме? Доставил письмо и тут же перезвонил Кеаре.

— Привет! — Голос как у выпоротой кошки.

— Что случилось?

— Меня выкидывают из квартиры. Соседи нажаловались.

— На тебя?

Однажды ночью у её дома сигналил грузовик, пьяный водитель громко звал какую-то девушку, а соседи решили, что Кеару. Когда подобное произошло в следующий раз, перегоревшей свечой зажигания разбили окно в квартире первого этажа. Старший по дому вызвал полицию, и к дверям спящей Кеары прилепили розовый листок размером А4 — уведомление о выселении с тридцатидневным предупреждением.