Месть прошлого - Екатерина Гичко

– Куда? – удивилась Майяри. – Они меня по запаху не «видят»?

– Дядя тебе утром на спину амулетик приколол, – поморщился оборотень. – И уже очень об этом пожалел.

Злость мгновенно исчезла, сменившись растерянностью, виной и досадой.

– А предупредить нельзя было? – смущённо почесав шею, девушка развернулась к лесу и прокричала: – Господин Шидай! Господин Ранхаш! Вы где? Ау-у-у-у…

– Теперь, наверное, они сбежали, – пошутил Ирриван, а на строгий взгляд Майяри ответил ироничной улыбкой.

Из-за заснеженных кустов почти неслышно вынырнул харен и ненадолго замер, пристально смотря на застывшую на месте Майяри.

– Вы куда ходили? – опомнилась девушка.

– Тебя искать, – из кустов на другой стороне поляны, прямо за спинами драконов – ящеры очень изумились – появился растрёпанный господин Шидай.

– Мне уже до кустов сходить нельзя? – отбросила деликатность Майяри.

– Можно, но лучше сперва предупредить, что уходишь. Майяри, тут дикий лес! – лекарь возмущённо посмотрел на неё. – Хищники не пуганные, а ещё голодные, ибо зима, и злые, ибо голодно.

– Я хаги, – сурово напомнила девушка.

– Которая боится птиц, – напомнил оборотень. – И больших хищников тоже, не думай, что я не заметил.

Майяри окончательно запуталась, так и не поняв, отчего же всё-таки мужчины бросились на её поиски: от опасности защищать или бегство пресекать? И разбираться не стала. Поджала недовольно губы и отправилась к своему месту у костра.

Напряжение быстро спало, главным образом благодаря Викану, который опять занялся своими волосами (быстро растущие роскошные локоны требовали много внимания) и привлёк к этому делу харена, картинно при этом отвергнув помощь дяди, хотя тот и не думал тратить время на неблагодарное занятие.

– Братец куда нежнее, – с блаженной улыбкой заявил Викан.

– Ну знаешь ли, Ранхаш никогда не жаловался!

Шидай присел рядом с Майяри и протянул ей чашу с травяным отваром. Девушка приняла её и подозрительно принюхалась.

– Вот только отравить тебя ещё не хватало, – мужчина бросил на неё укоризненный взгляд, и Майяри, устыдившись, тут же пригубила напиток.

На полянке воцарилась умиротворяющая тишина, развеиваемая лишь сонным ворчанием драконов, потрескиванием костра и звуками ночного леса. Путники уже успели отужинать, и Ирриван, решив, что более ничего интересного не предвидится, забрался под одеяло. Майяри сперва наблюдала, как мрачный харен расчёсывает брата, а потом осторожно скосила глаза на господина Шидая. Тот вопросительно приподнял брови.

– Всё ещё злитесь на меня? – рискнула поинтересоваться девушка.

С последнего разговора с лекарем её терзало беспокойство. Очень уж непривычно было, что господин Шидай всерьёз зол на неё, да и покоя не давали мысли о страхе лекаря за харена: может, не стоило ей возвращаться?

– Да почти уже нет, – поморщился мужчина. – Хотя нервы ты мне потрепала… А уж Ранхашу!

Майяри попыталась задавить вскинувшуюся совесть, но не вышло.

– Ну вы же сами говорили, что харену не помешает встряска, – нервно припомнила она.

– Майяри, ему не помешает взбодриться и немного эмоционально зашевелиться. Но вот пугать его не надо.

– Я не хотела пугать. Я не думала, что он испугается… Ну обидится, разозлится…

– Обиделся и разозлился я, – Шидай недовольно взглянул на девушку, но увидев её искренне расстроенное лицо, не удержался и погладил по голове. – Ладно, оставим в прошлом. Злиться на тебя бесполезно, нужно воспитывать.

Майяри напряглась, и это не укрылось от оборотня.

– Жизни учить, – со вздохом пояснил лекарь. – А то так и будешь бегать, а надо бы жить. Жизнь же такая хорошая штука!

– Ну да, – девушка отвела взгляд, и Шидай приобнял её за плечи.

– Но хорошее ведь тоже было? – он словно прочитал её мысли. – Ты прожила всего-навсего тридцать лет, впереди у тебя огромная жизнь. Представь, что в ней может стать куда больше хорошего.

Представлялось плохо. До казни брата вроде бы было не так уж и плохо, ведь у неё был брат. И после побега, когда она пришла в школу, тоже стало хорошо. Но всё это было разрушено и исчезло.

Шидай тоже об этом подумал и ещё сильнее притиснул к себе девчонку.

– Пей давай, – со вздохом велел он, и Майяри послушно выпила чашу до дна.

Боль, свернувшаяся внизу живота, распустилась, растеклась, и наступило облегчение. Как это обычно бывало в моменты расслабления после мучений, Майяри преисполнилась благодарности. Не к кому-то конкретному, а к миру в целом. И смягчилась. Смягчилась и вновь усовестилась. Вот было у харена всё хорошо – ну почти, – а появилась она, и он теперь влюблён в неё. Осознавать себя причиной чужих страданий было неприятно.

– Мне очень жаль, что харен в меня влюбился, – виновато пробормотала она. – Я правда не добивалась этого специально.

– Балда, – Шидай фыркнул от смеха и потрепал её по волосам. – Нашла о чём сожалеть. Это уже не твоя вина. Но всё же надо быть немного бережнее с теми, кто тебя любит. Они, видишь ли, уязвимы перед тобой.

Жаль только, что к нему понимание этой истины пришло только со страшными потерями.

– Ладно, давай спать.

Спрашивать девчонку о самочувствии он не стал. Обезболивающее зелье, добавленное в питьё, уже должно было подействовать. Чего уж смущать неделикатными расспросами?

Ночью Шидай проснулся, ощутив тычок в бок, и обнаружил, что приползшая Майяри завинчивается головой под его подмышку. В груди невольно разлилась нежность, но мужчина, ласково потрепав девушку по волосам, всё же развернул её в обратную сторону.

– Ползи уж к Ранхашу.

Спящая несколько минут полежала неподвижно, а потом всё же подкатилась к ближайшему источнику тепла – к харену. Но если бодрствующий Ранхаш очень хотел держать её в своих объятиях, то спящий ещё не привык спать с кем-то рядом, и оборотень, поморщившись, попытался повернуться к ней спиной. Не вышло. Жаждущая тепла девушка всё-таки забралась на него, и мужчина покорно замер.

– Детёныши.

Улыбающийся Шидай прикрыл глаза, но почти сразу же открыл их, ощутив, как вверх по бедру ползёт чья-то рука. Уже без улыбки взглянув на блаженное лицо Викана, лекарь сбросил наглую конечность со своей ноги и тщательно подоткнул «племяннику» одеяло. Тот поворочался, поворочался и повернулся к Ирривану.

В Жаанидый путники прибыли только к полудню пятого дня. Причин торопиться не было, так зачем выматываться? Тем более и Майяри, и Ранхаш всё ещё имели сероватый цвет кожи и болезненный вид, но это не мешало им обмениваться одобрительно-восторженными взглядами. И если со стороны Ранхаша восторг был неприкрытым, то Майяри сама не осознавала, что в её настороженно-испуганных глазах мелькает робкий интерес. Но она всё же была достаточно честна, чтобы признаться хотя бы себе, что харен точно не вызывает у неё отторжения, как, например, в своё время муж. Спокойный, рассудительный, молчаливый… Даже когда он обнимал её во время полёта или сна, Майяри не ощущала липкой грязи домогательств. Нет, его руки не лежали спокойно на месте, они смущали её, вгоняли в краску, заставляли гореть, но казалось, что он всего лишь её успокаивает. Или себя успокаивает.