Чисто женская тема! Что должна знать каждая дама о своем здоровье - Екатерина Макарова

«Больных» на приеме у врача сейчас нет. Назвать человека, пришедшего на прием, «больным» — все равно что назвать вошедшего в ресторан — голодным. Правильно и вежливо можно обозначить объект внимания врача термином «пациент». Психологи-сексологи даже называют его «клиент». Это ни в коем случае не приравнивает терапевта к цирюльнику, наоборот — возвышает пациента от больного человека до клиента, заглянувшего в клинику с небольшим вопросом, который легко и непринужденно решит специалист.

Итак, пациент не спешит искать своего врача. Сначала он идет к доктору Яндексу или профессору Гуглу, долго и бессмысленно пытается решить свои проблемы с их помощью, пока не решает наконец пойти к какому-нибудь реальному специалисту. Это может быть гинеколог, уролог-андролог или дерматовенеролог.

Люди думают, что если их консультирует сексолог, то это автоматически переводит их в разряд психически больных. Если же уролог или венеролог пользует ту же хворь, то она сразу оказывается нестрашной и излечимой.

На самом деле в медицине важно обращаться по адресу, чтобы получить эффективную помощь. Человеку с больными зубами ничем не помогут оснащенная по последнему слову науки и техники реанимация и многоопытный реаниматолог. И наоборот.

Итак, наши пациенты приходят к урологу или гинекологу и описывают свои жалобы. Как правило, и урологи, и гинекологи привыкли к потоку пациентов, у которых физическими проблемами замаскировано множество психосоматических отклонений или сексуальных расстройств. Перенаправить их к соответствующему врачу нельзя — это все равно что отказать в помощи. Практика показывает, что пациент лучше вообще никуда не пойдет и будет страдать дальше, чем пойдет на прием к сексологу.

Поэтому большинство урологов и гинекологов имеют некоторое представление о сексуальных синдромах и помогают пациентам.

Справедливости ради стоит сказать, что большинство юных пациентов имеют меньше комплексов и более осведомлены, чем более зрелые собратья, поэтому легко посещают сексологов. Многим даже любопытно, как проходит сексологический прием, о чем спрашивает врач.

Например, многие уверены, что секс-терапия — это терапия при помощи секса, которую проводит сам врач на приеме. Это, конечно, невозможно. Сексолог лечит словом, и его назначения нужно исполнять не на приеме, а дома, в приватной обстановке, со своим половым партнером.

В любом случае для простоты предлагаю объединить все интимные профессии — андролог, гинеколог, венеролог и сексолог — под родовым термином «доктор» и представить себе прием у такого специалиста.

Итак, как работает доктор — половых дел мастер?

Прием в государственной поликлинике длится 10–15 минут. Казенная обстановка не располагает к театральным ломаниям. Пациенты понимают, что у доктора мало времени, поэтому отвечают на вопросы лаконично, с повинной головой. Не был, не привлекался, не состоял.

В кабинете часто присутствует медсестра. Может зайти санитарка. Иногда из-за ширмы выходит предыдущий пациент, который еще не успел одеться. Все это не располагает к доверию, поэтому пациенты часто остаются ни с чем, не успев объяснить свои проблемы. Но доктор обязан что-то чиркнуть в карте и сделать какие-то назначения, поэтому пациент уходит не с пустыми руками, а со списком таблеток и с направлением в другие кабинеты.

В частных клиниках, к сожалению, часто принимают те же самые доктора, что и в государственных учреждениях, поэтому сохраняется шаблонный подход с небольшими нюансами.

Хорошо, когда доктор в частной клинике не имеет опыта работы на потоке в государственном учреждении, где конфликт интересов между «дешево», «быстро» и «хорошо» подводит всех под одну гребенку. Тогда вы можете услышать от врача что-то «новенькое».

Итак, частный прием уролога или гинеколога чаще всего длится 30 минут. Сексологу повезло больше, его консультация занимает 1 час. За это время доктор ставит перед собой несколько задач. Основная — это понять, к кому пришел пациент: к родителю, к жилетке для слез, профессору-консультанту, к врачу-товарищу, который на его стороне. Следующая задача — выяснить первичный запрос. Например, пациент может жаловаться на точки на головке члена, а пациентка — на несовместимость микрофлоры с партнером. На первый взгляд первичный запрос обоих — избавиться от трудноизлечимого заболевания. Но на самом деле симптомы здесь вторичны, а первичный запрос — компенсировать коитофобию. В действительности обоих беспокоит страх перед половым актом, порождающий стремление уклониться от него любой ценой. И третья задача: доктор старается переформулировать запрос пациента так, чтобы он звучал адекватно его реальным потребностям и возможностям.

Итак, перейдем к практике.

Это тип пациента, который видит во враче родителя. Врач — как мать родная или как отец родной. Что делают родители? Либо что-то запрещают, либо разрешают. У этого типа пациентов бывает богатая последствиями установка «врач разрешил быть здоровым» или «врач велел быть больным». Директивы родителей безоговорочно исполняются. Родитель может пожурить, наказать, но и пожалеть. Родитель напускает на себя покровительственный тон и принимает всю ответственность. Родитель — это каменная стена, он решает, куда, как и зачем жить. Как правило, такие пациенты и в жизни не разорвали пуповину с родителем. Иногда они не до конца осознают себя взрослыми людьми.

Задача врача — не судить пациента за незрелость или внушаемость, а помогать ему. Поэтому доктор учитывает эти особенности. И если пациент ждет, чтобы его подтолкнули к решению или выбрали за него стратегию «быть здоровым», то лучше воспользоваться этими возможностями синергии, а не идти с ними вразрез.

Безусловно, принимать решение за пациента не стоит ни в коем случае.

Один знакомый гинеколог сказал мне, что может в два счета уговорить любую женщину хоть на аборт, хоть на сохранение беременности и роды. Такая власть пугает. Это страшный груз ответственности за свое слово и за жизнь пациента.

В таких случаях врачу лучше вообще не пытаться повлиять на решение, профессионально изложить пациенту все «за» и «против» и предоставить ему самому выбирать свою судьбу.

Так будет правильно.

Иногда врачи, как правило, зрелые и многоопытные, своим видом и манерой сами назначают пациентам роль детей, нашкодивших и осознавших свою вину. «Девочка, ложись на кресло». «Показывай, что беспокоит, мальчик». «Ну а что у нас болит?»

Часто это срабатывает вкупе с харизмой доктора. Но в таких случаях не стоит забывать о субординации по отношению к пациенту. Грозный тон врача и пренебрежение позицией пациента принижает его человеческое достоинство и мешает ему нести ответственность за свою жизнь. Дистанция с обеих сторон помогает сохранить баланс, такой важный в деле взаимодействия врача и пациента.

Нуждается в жилетке для слез. Ему даже результат лечения не важен. Такой, как правило, приходит к врачу полечиться, а не вылечиться. Поэтому его больше интересует не тактика врача и результат лечения, а сам процесс. Он с упоением перечисляет все этапы развития болезни. Принесет на прием еще медкарту тридцатилетней давности с анализами мочи и ЭКГ подросткового периода, с картой прививок и данными о выполненных флюорографиях. Он подробно и тщательно расскажет, с чего началось его заболевание еще в армии и что подумал тогда армейский доктор. Правда, это было что-то другое, и до сих пор неизвестно, что это могло быть.