Закон Долга. Вестница - Гюрза Левантская

этого было достаточно. Они стали медленнее распространяться. Единственная проблема, которая оставалась, это проблема свободной энергии.

— Собирать точечные выбросы по всей Рахидэтели утомительно, — пожаловалась богиня воды.

— С уходом Мадхава мы заново перебрали по крупицам его мировоззрение и дополнили тем, что узнали от Набу, — продолжила Илаэра. — И нашли нечто общее — понятие посмертия. Пересмотрев и тщательно проанализировав легенды, принесённые в мир этими существами, пришли к выводу, что это — решение. И тогда в Рахидэтель ступила Маяра. Смерть. Ей пришлось много работать, чтобы создать канал, достаточный для безболезненного переноса энергии в пространство, которое разумные зовут Чертогом Маяры. За это время Первые, даже те, кто не сразу принял учение Мадхава, уже освоились с работой над духовными линиями. Мы обнаружили, что этого оказалось достаточно, чтобы энергия, уходящая по посмертным каналам, несла в себе память о жизни смертного. Они стали одухотворёнными. Начала оживать душа.

— Последователи Мадхава услышали мой голос, — сказала Маяра, — и добровольно уходили в мой Чертог. Я предложила им сладкую вечность без боли. В то время это могло быть только так, поскольку сами Первые обладали бессмертием и не все хотели рисковать и менять привычную вечность на новую, неизвестную. Тогда же я осознала, что если хочу исполнить обещанное, то должна оставлять в своих покоях только избранных, тех, чья душа не была испачкана при жизни. И начала судить.

Богиня Смерти тяжело вздохнула. То ли предавалась воспоминаниям, то ли грустила о чём.

— Так и повелось, — продолжила Илаэра, — услышавшие наше внушение уходили к Маяре, а энергию, выбрасываемую теми, кто отринул этот путь, продолжала собирать Рити. На какое-то время всё успокоилось, и мир начал потихоньку двигаться в сторону стабильного существования. Но на нашу беду, не все Первые хотели себе подобной кончины: уйти в небытие или отвечать за свои дела — выбор невелик, но кто захочет его делать? Вечность, хоть и горькая, разумному всегда милее, чем стирание самой памяти о себе на ткани бытия. Нашлись те, кто не захотел смиряться. Они поняли, как приспособить учение Мадхава к собственной выгоде. И стали работать над духовными потоками, учась накапливать силу, чтобы исключить возможность случайной смерти и обеспечить себе всесильную вечность. Одному удалось больше остальных. Намного больше. Жажда превосходства, привнесённая в Рахидэтель Зейшей, вынудила других амбициозных Первых сплотиться против носителя подобной мощи. Его убили. Память об этом событии хранится на картах страны до сих пор. Кратер озера Чагъери, усыпанный прахом побеждённого и победителей, — таков результат разрыва духовных линий этого существа.

Ира сглотнула. Огромное озеро, конечно, не сравнить с Байкалом, но для такой небольшой страны, как Рахидэтель, оно сравнимо по значимости. И его кратер — результат взрыва некоторого количества живых существ? Какова же реальная ударная мощь у духовной силы? Упаси боже, чтобы на Земле кто узнал про такое…

— Подобного нельзя было допустить повторно, — кивнула в ответ на её мысли Харана. — И среди множества решений мы выбрали очередной эксперимент. Земляне, как ты называешь своих соплеменников, уже второй раз помогли нам с решениями, и мы захотели себе подобного. Насовсем. У нас сохранились данные о том, как уcтроены люди, их биологические и духовные характеристики, которые изначально настроены на безболезненный уход в посмертие. Оставалось только обозначить новую точку выхода, что с блеском сделала Маяра. Мы создали некоторое количество людей, дав им название амелуту[11]. Это слово использовал Набуаплуиддин, обозначая народ, к которому принадлежал. Однако…

— И здесь всё пошло не так, да? — Ира захлопнула рот ладошкой, поняв, что и в присутствии кого сморозила. С другой стороны… это же люди. Какая разница, как они появились в Рахидэтели — пришли с Земли, наплодились от первой пары или выскочили из пробирки? Даже Птичка на их счёт выражался вполне конкретно: «Среди людей есть только люди». Она подняла глаза на Харану, но вместо осуждения увидела лишь усмешку и немножко досады.

— Именно, — сказала она. — В лексиконе смертных есть понятия «старшая раса» и «молодая раса». К старшим относятся потомки Первых и стражи, что Рити приставила сторожить магические источники в Лакских горах. Молодыми же зовутся все остальные. Амелуту, созданные по образу и подобию творцов, стали второй молодой расой Рахидэтели после перевёртышей. Меньше, чем они, в этом мире не живёт никто. Цикл от рождения до старости они проходят стремительно, как горит огонёк свечки — только зажгли и уже погасли. Они обладали непреодолимой тягой к экспансии и стали для Первых естественными противниками. Поначалу Первые не восприняли их всерьёз. Амелуту не столь ловкие, подвержены болезням, легко гибли… Однако они, как мы и надеялись, со временем привнесли в мир новые понятия. Ремёсла. Обряды. Оружие. Строительство. Чтобы противопоставить что-то всему этому, Первым пришлось самим повзрослеть и уйти от своей животной сути. Они пошли тремя путями. Деградации, эволюции и духовным. Тех, кто не захотел прилагать усилия, перебили как добычу. Вторым путём пошли те, кого ты знаешь под именем эйуна. А третьим — горстка, что помнила, какую мощь можно развить, работая с духовными линиями. Они мечтали о полном уничтожении молодой расы, которая мешала им жить так, как им нравилось, и с которой пришлось делить страну. Они уединились в Тизамских горах, ближе к Камнеграни, за границей нашего влияния. И долго растили свою силу. Такой процесс не мог пройти даром. Они теряли разум, оставляя в нём только первый посыл, который привёл их к этому пути, — уничтожение. В какой-то момент для них перестала существовать разница между амелуту и себе подобными. А потом и вовсе между живыми. Их облик рос и уродовался с каждым годом. И в какой-то момент эта мощь потребовала выхода. Они вернулись. То, что последовало за этим, описанию поддаётся мало. Их пришло всего пять. И их… хватило. Это был первый раз, когда гордые эйуна и изобретательные амелуту объединились против общего противника. Те битвы знали множество подвигов как хитроумия, так и самопожертвования. Вот только силы равны не были. Не способные оставить без внимания отчаянные мольбы наших творений, мы призвали Фирру. Это был единственный раз, когда одна из Сестёр покинула Колыбель и лично защитила творения. У тебя не хватит фантазии вообразить такое количество разрядов, сколько имело число, обозначавшее количество энергии, потраченной на этот «выход в свет». Ярость богини войны сравнения не имеет. Тварей победили. Но сколько тогда нам пришлось вложить в то, чтобы их смерть не уничтожила страну! Чтобы не допустить нового озёрного кратера размером со всю Рахидэтель.

— Я до сих пор не люблю вспоминать то время, —