Архивы Блэквуда. Незримые - Чак Хоган

Блэквуд выудил из пиджака ключ и вставил в замочную скважину.

– В ту пору это было единственное здание на севере и западе острова. Потом вокруг него вырос город, парк. Лондон застроили еще в стародавние времена, а отсюда я мог наблюдать за постепенным рождением мегаполиса. Возводились здания с уже проведенным электричеством, питавшимся от автономных генераторов. Признаться, электричество мне по душе. Пару лет назад дом стал… дайте припомнить слово… кооперативным. Вам понятен этот термин?

– Разумеется.

– А мне нет.

Судя по тону, пробел в знаниях совершенно не тревожил Блэквуда. Он повернул ключ и распахнул дверь. Взору Одессы предстала огромная библиотека. Полки, забитые старинными книгами, непереплетенными манускриптами на старой потрепанной бумаге, фолиантами и папирусными свитками. Настоящие раритеты, преимущественно на латыни и французском. «Ethici philosophi cosmographia». «Mysteriorum liber primus». «Сборник молитв и заклинаний». «De Heptarchia Mystica Collectaneorum».

Распад химических составляющих старинной бумаги наполнял помещение запахом молока, ванили и миндаля.

– Прочесть столько ни одной жизни не хватит, – заметила Одесса, устав задавать вопросы и не получать на них ответа.

Блэквуд не поддался на уловку:

– Библиотека сопровождает меня повсюду.

– Куда, например?

– У меня много домов.

– Допустим… Но как вам удается путешествовать без паспорта?

– Хороший вопрос. С каждым годом это становится все сложнее.

Блэквуд толкнул очередную дверь. Одесса рассчитывала увидеть столовую – неотъемлемую часть роскошных апартаментов, – однако длинный обеденный стол красного дерева, полки и застекленные шкафчики занимали…

– Это еще что? – ахнула Одесса.

– Инструменты.

Первым делом в глаза бросилась религиозная атрибутика. Серебряные, медные и даже инкрустированные драгоценными камнями распятия. Астролябии и компасы. Кубки и канделябры. Порошки в закупоренных стеклянных флаконах, перчатки, шарфы, больше смахивающие на церковное облачение.

– Вы и оружием запаслись, – хмыкнула Одесса, рассматривая кинжалы, зубила, сверла, железные шипы, клинки и деревянные приспособления, предназначенные то ли для средневековых операций, то ли для пыток.

На широкой полке выстроились металлические и тряпичные амулеты, фигурки из камня и резные тотемы; рядом зияли пустыми глазницами черепа.

– Трофеи? – съехидничала Одесса.

– Рабочие инструменты, – парировал Блэквуд. – Пожалуйста, ничего не трогайте.

Он достал черный кожаный чемоданчик и принялся складывать экспонаты в потертое бархатное нутро. Выбор пал на кинжал, причудливое распятие, флакончик с розоватой жидкостью – очевидно, эликсиром.

– Солидная коллекция, – оценила Одесса. – Все это нажито честным трудом или ворованное?

– Предметы, представленные вашему вниманию, я собирал не из прихоти, а по необходимости.

Одесса больше не испытывала нервозности, страх куда-то исчез.

– Сколько вам лет?

Блэквуд замялся, не испытывая ни малейшего желания отвечать.

– А сколько дадите?

Одесса пожала плечами:

– Лет тридцать пять.

– Значит, мне тридцать пять.

Одесса склонилась над набором пишущих принадлежностей в старинной вазе.

– И давно вам стукнуло тридцать пять?

– Вот теперь вы зрите в корень, – похвалил Блэквуд. – Но от ответа, пожалуй, воздержусь.

– Почему?

– Всякий раз, услышав цифру, люди издают отвратительный звук. А конкретнее – хрюкают. Сомнительное удовольствие.

– А вдруг я сумею вас удивить?

Блэквуд выдержал долгую паузу и нехотя произнес:

– Четыреста пятьдесят.

Естественно, Одесса хрюкнула. Блэквуд тяжело вздохнул.

– Почти половина тысячелетия, – резюмировала Одесса. – Есть чем гордиться.

– К сожалению, нет.

– В каком смысле?

– Бессмертие – нелегкая ноша.

По-прежнему стоя спиной к собеседнице, Блэквуд развязал мешочек из телячьей кожи и понюхал содержимое.

– Как такое вообще возможно? – недоумевала Одесса. – Почему вам – человеку – отпущен неимоверно долгий срок?

– Разве не очевидно? Я проклят.

– Прокляты? – переспросила Одесса. – Кем?

– Не «кем», – поправил Блэквуд.

– Хорошо, чем?

– На мне лежит грех. Грех против природы. Началось все с безобидной, как мне казалось, причуды. Спиритический сеанс… воззвание. Однако естественный порядок вещей нарушился. Священное встретилось с мирским. С тех пор я обречен влачить вечное существование.

Одесса приняла к сведению, хотя сути по-прежнему не улавливала.

– Вы вроде работали стряпчим.

– Да, в предместье Лондона. Я пользовался уважением, но звезд с неба не хватал.

– А семья?

– Только жена.

– Не понимаю, как женатого стряпчего угораздило влезть…

– У меня был компаньон… друг… личность уникальная во всех отношениях. Истинный пример для подражания. Человек с большими связями при дворе, который мог значительно поспособствовать моей карьере. Он обладал незаурядным характером и непревзойденным умом. Можно сказать, я целиком попал под его влияние, хотя даже близко не представлял масштабов его устремлений. Жалкий дилетант. Невежда. Любитель, недостойный такой чести. Судите сами: конец шестнадцатого века, скромный адвокат трудится не покладая рук, и вдруг на горизонте возникает великий ученый по имени Джон Ди. Он-то и познакомил меня с загадочным миром магии, в котором я, должен признать, ничего не смыслил. Не понимаю, как он вообще допустил мое присутствие на сеансе.

Одесса медленно нарезала круги вокруг стола с вековыми орудиями.

– И?.. Что случилось потом?

– Баланс сместился. Мы… он… приоткрыл лазейку в наш мир.

– Кому?

– Астральной плоскости. Ди хотел призвать ангела. Увы, этого не произошло.

– А что произошло? – не унималась Одесса.

Блэквуд, не оборачиваясь, вздохнул. То ли устал от навязчивых расспросов, то ли раскаивался в случившемся.

Наконец он повернулся и сунул стопку книг в саквояж.

– Постарайтесь представить многоуровневую вселенную, состоящую из множества астральных миров, которые существуют обособленно друг от друга, за исключением редких отклонений или царства снов.

– Хотите сказать, сны относятся к астралу?