Увидимся во вторник - Уитни Джи

– Мы потеряли семь лет «нас», – проговорил он, глядя мне прямо в глаза. – Разве уже слишком поздно для второго шанса?

– Я не знаю, но ты обещал дать мне немного времени, чтобы обдумать это. – Мое сердце трепыхалось в груди, умоляя меня сейчас же вернуть Грейсона. – Если бы ты дал мне время, я бы смогла ответить тебе.

– Последний раз я ждал твоего ответа месяцами. – Он провел пальцами по моим волосам. – И в ответ я получил только твой телефон.

Я невольно рассмеялась.

– Цветы и латте, которые ты мне каждый день шлешь, – просто чудо. И розовые пончики на прошлой неделе тоже были очень трогательными.

– Столько лет прошло, а ты все переводишь тему, лишь бы не отвечать? У тебя это все еще получается чертовски сексуально, но сегодня это не пройдет.

Я почувствовала, как зарделись мои щеки.

– Что ты хочешь услышать от меня, Грейсон?

– Я не засну, пока не получу от тебя ответа, – произнес он. – Я не уйду, пока ты не скажешь мне, а если мне не понравится ответ, я буду продолжать ждать нового.

– Ты же говорил, что желаешь мне самого лучшего, независимо от того, что я выберу.

– Я врал. – Его губы коснулись моих. – Я не смогу желать тебе самого лучшего, пока ты не поймешь, что принадлежишь мне.

– А если я скажу «нет»?

– У меня ощущение, что не скажешь. – Он нежно подтолкнул меня к стене. – Я думаю, ты так же сильно, как и я, хочешь продолжить с того момента, как мы закончили.

– У меня есть некоторые условия, – тихо проговорила я.

– Называй.

– Первое – ты должен уволить Анну.

– Уже уволил. Второе?

– Ты должен дать мне достаточно времени – по-настоящему достаточно времени, – чтобы привыкнуть к твоему образу жизни.

– Моему образу жизни? – смущенно проговорил он.

– Я не привыкла, чтобы разные папарацци и блоги со сплетнями обсуждали каждый мой шаг и поджидали возле моего дома, просто чтобы сделать фото. Ты, может, и привык к этому, но я, наверное, долго не смогу.

– Хочешь, я сделаю заявление и найму тебе личную охрану?

Я кивнула.

– Хорошо. – Он поцеловал меня в лоб. – Три?

– Если я соглашусь, ты уже не сможешь быть с кем-то еще, пока мы вместе. Никаких постановочных и фейковых отношений ради чьей-то там карьеры или для прессы. Единственное твое заявление об отношениях будет только обо мне.

– Это подразумевается, Шарлотта. – Он обнял меня еще крепче. – Зря только потратила условие.

– Для меня – не зря, – тихо сказала я. – И последнее…

– Да?

– Поцелуй меня, пока я не передумала.

Эпилог

Два года спустя

Тема: Чемпион этого года/Лучший игрок.

Дорогой Грейсон,

Надеюсь, этим чудесным зимним днем ты сидишь дома и усердно раздумываешь о своем прошедшем сезоне. Да, твоя команда проиграла всего три игры, но ты так и не добрался до Суперкубка.

Но, раз уж я добрался, и моя команда в настоящий момент выходит на улицы на парад победителей, думаю, я буду плохим лучшим другом, если не разделю с тобой этот момент, выслав тебе фотографии (прилагаются).

Можешь не благодарить меня за те двадцать очков, на которые я тебя обошел в плей-офф.

(Жду не дождусь, когда повторю это еще разок в следующем сезоне.)

Лучший игрок этого года,

Кайл.

Тема: Re: Чемпион этого года/Лучший игрок.

Дорогой Кайл,

этим чудесным зимним днем я не сижу дома и не раздумываю усердно о своем прошедшем сезоне, так как сейчас это бессмысленно. Я сижу в своей машине и жду, когда ты наконец выйдешь, чтобы я наконец уже сделал своей будущей жене предложение.

Твой долбаный парад был на прошлой неделе. Кто-то от тебя принес огромные фотографии для установки их в рамку в галерею Шарлотты. (В следующем году я тебе это припомню.) И уверен, что новый транспарант «Я победил Грейсона Коннорса» перед моими окнами – это твоих рук дело. Или нет?

Поторопись.

Грейсон.

Эпилог

Два года спустя

Я упаковала последние заказанные картины и проверила, написала ли я свое имя на коробках ярко-розовыми чернилами. За прошедшие два года «Рос-гейн кафез энд гэллериз» попала в десятку лучших сетей галерей города. Восемь моих точек превратились в шестнадцать, а в моей команде состояли одни из самых талантливых художников в мире.

Наши работы были представлены более чем в двадцати международных отелях, и к нам сотнями поступали заказы на дизайн от корпораций. Также у нас был новый двадцатилетний контракт с Национальной футбольной лигой на десятифутовые портреты лучших игроков каждого сезона.

– Открыто? – раздался в шоурум тихий голос.

Я поставила коробку и спустилась.

– Нет, вообще-то мы уже… Надира? – Я подошла и обняла ее. – Что ты здесь делаешь?

– Хочу купить кое-что из твоих работ.

– Ты же ненавидишь мои работы.

Она рассмеялась.

– Нет, я ненавижу твою последнюю коллекцию. А остальное я люблю.

– Почему ты мне не сказала, что приезжаешь? – спросила я. – Я бы заказала нам столик.

– В следующий раз так и сделаю.

– Ты сюда столько летела только потому, что думаешь, что я не скажу Грейсону, что беременна? – спросила я. – Я сделаю это сегодня. Обещаю.

Она не ответила. Она просто улыбнулась и подошла к моей незавершенной работе.

Прежде чем я успела спросить ее, как давно она в городе, внутрь вошли мои родители. За ними Эрик. Затем Кайл.

Какого…

– Вы все знаете часы работы моей галереи. – Я скрестила руки на груди. – А еще вы все знаете, что в этом месяце я ваши заказы не доделаю, так что, если это у вас такой коварный способ сплотиться и заставить меня выполнить ваши заказы вперед моих заказчиков, которые платят, вас ждет неприятный сюрприз.

Надира и Эрик посмотрели друг на друга и рассмеялись. Родители покачали головами и выдали свое обычное: «Ох уж эта Шарлотта…»

– Подождите-ка, – проговорил Кайл. – Если у нас был такой план, то, значит, я смогу быстрее получить свой портрет лучшего игрока? Потому что я могу совершенно иначе посмотреть на свое присутствие здесь, да и в доме я уже расчистил место под репродукцию.

Надира дала ему затрещину.