Пленительный обман - Дебра Маллинз

– Черт бы вас побрал, в самом деле ...

Она вздрогнула.

– Так должно быть.

– Нет, так не должно быть. Я сомневаюсь, что ваш брат хотел, чтобы вы рисковали своей жизнью.

Она побледнела.

– Возможно. Но он часть меня, и я не предам его. – Дрожащими пальцами она раскрыла медальон. – Вы видите это? Видите, каким он был? Мечтательный юноша, склонный к приключениям: В нем было так много детского. Он обожал море и мечтал стать капитаном собственнoгo судна. Преданный брат, любящий сын. – Она охрипла от волнения, в глазах заблестели слезы. – Мир больше никогда не услышит Энтони, и я обязана узнать, кто отнял у него жизнь. Даже если мне придется поплатиться за это своей собственной.

Он вглядывался в изображение молодого человека, едва различимое при лунном свете, затем поднял глаза и встретил ее взгляд. Сердце перевернулось у него в груди. «Если эта женщина любит, она любит всей душой!»

– Вы удивительная женщина, Анна, – пробормотал он.

Дотронувшись до ее руки, лежавшей около медальона, он позволил себе погладить нежную кожу, чувствуя, как стучит ее сердце под его ладонью.

– Я не могу предать его, Ром. – Слезы, словно драгоценные бриллианты, засверкали на ее щеках. – Никто не слушает меня. Я – все, что у него есть.

– Успокойтесь, пожалуйста ... Все хорошо. – Он достал носовой платок и вытер слезы.

– Вы единственный, кто знает. Единственный, кто понимает меня. Те люди убили моего брата ... – Она говорила сбивчиво, прерывисто, глотая слезы. – Люди из общества« Черная роза» украли его у меня ... навсегда. Он собирался купить корабль и назвать его в мою честь, потом открыть свою собственную компанию и плавать по миру. Он был хороший человек, преданный брат ... – она снова всхлипнула, – я любила его.

И снова зарыдала. Крупные капли скользили по щекам. Анна смотрела на него, и в ее глазах было столько боли и горя, что он мог сделать лишь одно, что, впрочем, сделал бы любой мужчина на его месте. Он обнял ее и крепко прижал к своей груди.

Она не сопротивлялась, ее пальцы теребили лацканы его сюртука, пока глухие рыдания сотрясали хрупкое тело. Бормоча нежные слова, он увлек ее в один из запрятанных посреди кустов гротов, чтобы, не дай Бог, кто-то, проходя по тропинке, не мог увидеть их. И снова крепко обнял ее, пока она не выплакала все свое горе на его груди.

Ром гладил ее спину, шепча на ухо слова, которые могли успокоить ее. Она казалась такой миниатюрной для той непосильной ноши, которую взвалила себе на плечи, но он знал: победить ее дух невозможно, она узнает правду о гибели своего брата или умрет сама. Если бы она была мужчиной, то вызывала бы у него огромное уважение.

Но она не была мужчиной. Соблазнительные изгибы ее тела напоминали ему об этом. Но это не мешало ему питать к ней еще большее уважение. Красивая, умная, преданная. Анна Роузвуд была идеальной женщиной.

Ее рыдания постепенно затихли. Все еще оставаясь в его руках, она несколько раз глубоко вздохнула, сотрясаясь всем телом. Прижавшись щекой к ее голове, он закрыл глаза и вдохнул сладкий запах роз, который исходил от ее волос. Он готов был стоять так бесконечно. Бархатная темнота ночи приняла их в свои объятия, а луна купала в серебристых лучах. Он мог бы стоять так вечно и умер бы счастливым человеком.

Она подняла голову. Слезы дрожали на кончиках длинных ресниц, глубокая печаль сохранялась в ее взоре. Она шевельнулась. Он поднес руку к ее лицу и провел пальцами по влажной щеке, его нежная улыбка успокаивала. Она смотрела на него, изучая его лицо дюйм за дюймом. Ее взгляд задержался на его губах, в глазах проснулся интерес. Его тело тут же откликнулось на этот призыв. И тогда она прижалась, губами к его губам, и его голова закружилась ...

Он не смел иметь ее и не мог отказаться от нее.·Он не хотел желать ее, но страшно изголодался по ней. Ее требовательный поцелуй манил, погружал в водоворот страсти, путал все мысли и намерения. Он обнял ее, привлекая ближе к себе. Прижимаясь к нему, она целовала его мучительно и сладко. Он отвечал на ее поцелуи, понимая, что не в состоянии отказать и отказаться. Ее тихий, но полный триумфа стон тут же проник в его чресла и зажег пожар. Он увлек ее глубже в грот, и. она прижималась к нему, гибкая, как лоза.

Не в состоянии противиться желанию, она отдалась его ищущим рукам и отчаянным ласкам. Она вся горела как в огне, впервые за последние два года в ней пробудился интерес к жизни. Энтони ушел навсегда, но она продолжает жить, и ее тело доказывало это. Прикосновения Рома прогнал и прочь боль потери, наполнили ее желанием жить. Возможно ли чувствовать это всегда? Забыть тьму, которая преследовала ее с тех пор, как погиб ее брат? Забыть ночные кошмары?

Ром привлек ее к себе, его руки дрожали от нетерпения. Она забылась в его объятиях, растворилась в этом танце жизни, а он осыпал поцелуями ее шею. И она вздрогнула, когда резкий стон – некая смесь радости и желания – невольно вырвался из ее уст. Неужели близость всегда дарит такую безграничную радость?

Его рука легла на ее грудь, и все ее мысли тут же улетучились. Стоило ему прикоснуться большим пальцем к твердому соску, как каждой клеточкой своего тела она почувствовала ни с чем не сравнимое удовольствие. Невозможно! Господи, такую чувственность выдержать невозможно ...

– Я хочу тебя. – Его глухой шепот пронзил ее как молния. – Господи, помоги мне, но я хочу тебя, Анна.

– Но как ты можешь говорить такое? – Она положила ладонь на его щеку, привлекая к себе его взгляд. – Как ты можешь забыть обо всем и обнимать меня так?

– Ты сама виновата. Это ты заставляешь меня забыть обо всем. – Он обнял ее пониже спины и притянул к себе, заставляя ощутить его возбуждение. – Ну, видишь? Я не могу думать ни о чем, кроме того, что хочу тебя.

– Я тоже хочу забыть, забыть обо всем, – исступленно шептала она, целуя его в губы. Затем зажала его лицо между ладоней. – Заставь меня забыть, Ром.

Дальше все было как во сне ... Он руководил, она подчинялась. Подчинялась, отчаянно желая заглушить боль и еще раз, пусть последний, но испытать наслаждение. Тоненький голосок где-то в дальних закоулках ее сознания нашептывал ей слова предостережения, но она не слушала его.

Пятнадцать месяцев траура сделали свое дело. Она была разбита не только морально, но и физически. Она забыла, что такое радость. Душа ее пребывала в постоянном унынии, но ласки Рома омыли ее душу, изгнали из нее боль и отчаяние. Он заставил ее сердце биться с радостью и надеждой, а кровь быстрее бежать по жилам. До него она чувствовала себя холодной и бесчувственной, как мраморное изваяние в саду. Но сейчас, Господи, жизнь снова вернулась к ней!

Она не помнила, как он усадил ее на каменную скамью, отгороженную от тропинки густым кустарником. Но холодный камень моментально остудил затуманенную страстью голову. Внутренний голос зазвучал сильнее, и она напряглась, слушая его. Но тут Ром опустился рядом с ней на скамью, усадил ее к себе на колени; и чувство неуверенности мгновенно испарилось.